— Без победы не возвращайтесь!
На его лице сверкнула улыбка. Но Николай знал, что слова были брошены отнюдь не с добрым посылом. Александр Юрьевич только хотел казаться вежливым и добрым, пока у них гостил Леша, чтобы не рушить репутацию главного семьянина. Но на самом деле его фраза не имела ничего общего с этим. Очередное упоминание о существовании той самой договоренности.
— Кажется, Александр Юрьевич сегодня в хорошем настроении, — отметил Миронов, когда они подошли к черной мазерати.
— Только кажется. Очередная маска, натянутая на истинное лицо, — бросил Литвинов и нырнул в салон.
Двуличность отца его раздражала. Наедине с Николаем Александр Юрьевич никогда не был таким любезным, как в другом окружении. Стоило даже служанке зайти в момент горячего спора, как Литвинов-старший сразу становился мягче, будто бы не способен поднять руку на единственного наследника. Александр Юрьевич был деликатен и уважителен со всеми, кто так или иначе мог пригодиться ему и в бизнесе, и в жизни в целом. Но только Николай и отчасти Сергей Петрович знали, каким тот был на самом деле. При них Литвинов-старший забывал о рамках приличия, словно правила этикета ему были не писаны.
Дорога до «Минск-Арены» прошла в абсолютном безмолвии. Коля внимательно следил за хаотичным движением автомобилей и старался не угодить в пробку, а Леша практически каждую минуту зажигал экран мобильного телефона. Даже после состоявшегося разговора Миронова не покидала надежда. Он уже не мечтал о материнском звонке и ее приходе на хоккейный матч, просто рассчитывал хотя бы на короткую эс-эм-эс с пожеланием удачи. Но за пятнадцать минут, что они добирались до ледовой арены, Леша ничего не получил.
— Сможешь сосредоточиться на игре? — поинтересовался Литвинов, украдкой заметив нервозность Миронова.
— Да, — поджав губы, ответил Леша. Хотя беспокойные мысли о матери заполонили его голову.
— Если не уверен, то сообщи об этом Сергею Петровичу. Он поставит Федю в рамку на два периода.
Миронов кивнул головой, и они синхронно вылезли из салона, ступив на сухой асфальт. В «Минск-Арену» пришлось заходить через черный ход: основные двери блокировали шумные болельщики, по венам которых растекался адреналин перед предстоящей схваткой. Фанаты напевали речевки, раскатывали плакаты с поддерживающими фразами, натягивали на себя хоккейные джерси, кепки и шарфы фирменной расцветки «Лисов». Одним словом, атмосфера была волнующей и подталкивающей на энергичный хоккей.
Как только Коля с Лешей переступили порог раздевалки, послышались радостные возгласы. Николай удивленно изогнул бровь, недоумевая из-за такой бурной реакции. Суть возгласов и аплодисментов ему была неясна, как и Леше. Зато сокомандники восклицали громко и весело. Миронов сразу же присел на свое место, что было на углу, а Литвинов двинулся дальше, пытаясь не обращать внимание на оглядки «Лисов».
— Звезда сегодняшнего дня, — защебетал Ильин.
— Прости, что? — переспросил Коля, поставив сумку на скамью и чуть развернув корпус.
— Литвинов, ты что не проверяешь социальные сети? Да о тебе говорит весь Интернет, — вклинился Федоров.
— В каком смысле? — Николай немного насторожился. Неужели что-то плохое, из-за чего снова возникнет конфликт с отцом? Его лицо исказилось в напряженной гримасе.
— Видимо, нет, — сказал Ильин и потянулся на полку за мобильным телефоном. — Смотри.
Николай с разрешения Пети Ильина взял гаджет в руки и устремил взор на экран. На странице ХК «Лисы» была выложена его фотография с прошлого матча со «Стальными Волками», где он во время остановки игры смотрит на табло в центре арены, и длинный текст. Коля пробежался глазами по содержимому поста и осознал, что в сети размещено то самое интервью. Литвинов не видел в этом ничего такого и был бы флегматичен, если бы не резонансные комментарии под постом. Юные фанатки «Лисов» буквально заспамили комментарии вопросами, как можно стать его дамой сердца. Кто-то даже пошутил, что хотел бы стать клюшкой, чтобы ощущать прикосновения Николая, или тем самым табло, чтобы только смотрели также.
Ноги на миг превратились в вату, а щеки запылали от смущения. Все же, как бы часто Литвинов ни мелькал на экранах, к такому вниманию молодых фанаток, жаждущих заполучить его расположение, он не привык. Он вернул телефон Ильину и приступил к переодеванию. Забивать голову комментариями под постом ему не хотелось. И до начала матча «Лисы» не возвращались к теме интервью, за что он был благодарен.
— Пора на раскатку, — заявил Сергей Петрович, проскользнув в раздевалку. Выглядел он не менее напряженным и загруженным, чем перед прошлым матчем. Руки были спрятаны в карманы синих брюк, но можно было с уверенностью сказать, что он нервно перебирал пальцы.
«Лисы» схватились за шлемы и клюшки и роем вылетели в коридор, ведущий на площадку. Оттуда уже доносились музыка и радостные вопли болельщиков, предвкушающих оживленный хоккейный поединок. Диктор подбадривал толпу фактами о двух командах. Приглушенный свет сохранял атмосферу таинственности. Но стоило «Лисам» и «Пантерам» ступить на лед, как разноцветные огни сменились на яркий холодный свет. Обе команды приступили к растяжке.
Литвинов подъехал к Любимову, который разминался у ворот.
— Как Аня? — поинтересовался Коля, делая повороты корпусом из стороны в сторону, и столкнулся с серьезным взглядом второго вратаря.
— Уже лучше, — бросил Федя и перевел взор на трибуну А, где в секторе В сидела Костенко и что-то печатала в ноутбуке. После воскресенья она появилась здесь впервые. — Но тебе в следующий раз лучше бы убедиться, что ей ничего не угрожает, прежде чем соглашаться на все ее авантюры.
— Это ты сейчас к чему? — вздернув бровь, уточнил Николай. Предъявляемые к нему претензии были ему неясны.
— К тому, что она очень хрупкая, даже если старается такой не казаться. Помни об этом, если она вдруг решит пригласить тебя куда-нибудь еще.
Федя поправил шлем и встал на ворота, тем самым показывая, что можно бросать шайбы. Литвинов ничего ему не ответил и, опустив голову, подъехал к шайбам. Оставшиеся минуты раскатки прошли в молчании. Коля совершал броски по воротам, периодически поглядывая то в сектор А, то на Федю, будто бы пытался сопоставить всплывшие детали. Единственное, что он смог предположить, — это то, что Костенко и Любимов встречаются. И, если это так, тогда абсолютно логичными и уместными считаются переживания Феди на ее счет.
— Остались последние секунды разминки перед началом матча. И сейчас команды удалятся в раздевалки для напутственной речи главных тренеров, — завопил в микрофон комментатор. — Ну а мы, фанаты, с замиранием сердца будем ждать начала не менее интересного поединка.
Первые два периода прошли на максимальных скоростях. Как и предполагал Сергей Петрович, «Пантеры» давили «Лисов» не только физически, но и морально. Соперники на вбрасывании выпаливали всякие гадости о никчемности нападающих, а в некоторых случаях переходили и на личности. Им важно было подогреть и без того напряженную обстановку и вывести «Лисов» на конфликт, влекущий за собой серьезные штрафы вплоть до дисквалификации некоторых игроков. Больше всего не повезло Литвинову. Интервью, вышедшее накануне хоккейного поединка, сыграло «Пантерам» на руку. Опекун Николая не стеснялся подтрунивать его относительно армии поклонниц и его безразличию к женскому полу. Вдобавок к этому было выброшено еще пару фраз про Александра Юрьевича.
Коля сознавал, что действия соперника направлены на него с целью заварить драку. Опекун из «Пантер» нарочно давил на его болевые точки. И с каждым разом все сильнее и сильнее дергал за ниточки. Литвинов покорно терпел, пропуская издевки в свой адрес мимо ушей: штраф стал бы неоправданным риском для команды. Но с каждой секундой пыл разрастался с неприсущей ему силой. Сквозь шлем было заметно, как желваки играли на его лице, а на лбу проступила вена. Злость и напряженность Николая не ускользнула из внимания его опекуна. И тот ухмылялся каждый раз, когда замечал, что задел Литвинова за живое, и ожидал, когда края чаши терпения будут переполнены.
