"Если вы собираетесь сделать это, господин президент", — добавил Гейтс, — "мы, по крайней мере, должны быть в состоянии сказать вам, как сделать это правильно".
Я предупредил Гейтса и Маллена, что не считаю дискриминацию ЛГБТК вопросом, подлежащим плебисциту. Тем не менее, я согласился на их просьбу, отчасти потому, что доверял им в организации честного процесса оценки, но в основном потому, что подозревал, что опрос покажет, что наши войска — большинство из которых были на десятилетия моложе высокопоставленных генералов — более открыто относятся к геям и лесбиянкам, чем ожидали люди. Выступая перед сенатским комитетом по вооруженным силам 2 февраля 2010 года, Гейтс еще больше укрепил мое доверие, сказав: "Я полностью поддерживаю решение президента" пересмотреть DADT. Но именно показания Майка Маллена перед комитетом в тот же день действительно стали новостью, поскольку он стал первым в истории США действующим высокопоставленным военным руководителем, который публично заявил, что ЛГБТК должны иметь право открыто служить: "Господин председатель, говоря за себя и только за себя, я лично считаю, что разрешение геям и лесбиянкам открыто служить было бы правильным решением. Как бы я ни смотрел на этот вопрос, меня не может не беспокоить тот факт, что у нас существует политика, которая заставляет молодых мужчин и женщин лгать о том, кем они являются, чтобы защищать своих сограждан. Для меня лично это сводится к честности, их как личностей и нашей как института".
Никто в Белом доме не согласовывал это заявление с Малленом; я даже не уверен, что Гейтс заранее знал, что планирует сказать Маллен. Но его недвусмысленное заявление сразу же изменило ход общественных дебатов и создало важное политическое прикрытие для сенаторов, сидящих за забором, которые затем могли чувствовать себя оправданными в принятии отмены.
Показания Маллена прозвучали за несколько месяцев до завершения процесса оценки, о котором просили он и Гейтс, что вызвало некоторую политическую головную боль. Сторонники отмены начали жестко нападать на нас, как в частном порядке, так и в прессе, не понимая, почему я просто не издал указ, когда председатель Объединенного комитета начальников штабов поддержал изменение политики — особенно потому, что, пока мы не торопились с опросом, военнослужащие ЛГБТК все еще увольнялись. Валери и ее команда приняли на себя основной удар дружественного огня, особенно Брайан Бонд, высокоуважаемый гей-активист, который служил нашим главным связным с сообществом. В течение нескольких месяцев Брайану приходилось защищать мои решения, когда скептически настроенные друзья, бывшие коллеги и представители прессы высказывали предположения, что его кооптировали, ставя под сомнение его преданность делу. Я могу только представить, как это тяжело сказалось на нем лично.
Критика стала громче в сентябре 2010 года, когда, как и предсказывал Гейтс, федеральный окружной суд в Калифорнии вынес решение о неконституционности DADT. Я попросил Гейтса официально приостановить все увольнения на время рассмотрения апелляции по этому делу. Но как бы я ни настаивал, он неоднократно отклонял мою просьбу, утверждая, что пока действует DADT, он обязан его исполнять; и я знал, что приказ сделать то, что он считает неуместным, может вынудить меня искать нового министра обороны. Это был, пожалуй, единственный раз, когда я был близок к тому, чтобы накричать на Гейтса, и не только потому, что я считал его юридический анализ ошибочным. Казалось, он считал разочарование, о котором мы слышали от защитников ЛГБТК — не говоря уже о мучительных историях геев и лесбиянок, служивших под его началом, — еще одной "политикой", от которой я должен оградить его и Пентагон, а не главным фактором при принятии решений. (В конечном итоге он, по крайней мере, изменил административные процедуры DADT таким образом, что почти все фактические увольнения были приостановлены, пока мы ждали решения по этому вопросу).
К счастью, в конце того же месяца наконец-то пришли результаты исследования войск. Они подтвердили то, что я подозревал: Две трети опрошенных считают, что разрешение геям, лесбиянкам и бисексуалам служить открыто практически не повлияет на способность армии выполнять свои задачи, а может и улучшить ее. На самом деле, большинство военнослужащих считают, что они либо уже работают, либо работали с ЛГБТК-сотрудниками и не почувствовали никакой разницы в их способности выполнять свои обязанности.
Я думал, что, когда узнаешь правду других людей, отношение к ней меняется.
Имея на руках результаты опроса, Гейтс и Маллен официально одобрили отмену DADT. Встретившись со мной в Овальном кабинете, другие члены Объединенного комитета начальников штабов пообещали реализовать эту политику без излишних задержек. Более того, генерал Джеймс Амос, командующий морской пехотой и решительный противник отмены, вызвал улыбки, когда сказал: "Я могу обещать вам, господин президент, что ни одно из этих других подразделений не сделает это быстрее или лучше, чем Корпус морской пехоты США". И 18 декабря Сенат принял законопроект со счетом 65–31 при восьми голосах республиканцев.
Несколько дней спустя бывшие и действующие военнослужащие ЛГБТК заполнили аудиторию Министерства внутренних дел, когда я подписывал законопроект. Многие из них были в парадной форме, их лица выражали смесь радости, гордости, облегчения и слез. Обращаясь к собравшимся, я увидел, что некоторые защитники, которые всего несколько недель назад были одними из самых яростных наших критиков, теперь улыбаются в знак признательности. Заметив Брайана Бонда, я кивнул ему. Но самые бурные аплодисменты в тот день были адресованы Майку Маллену — долгие, искренние овации. Когда я смотрел на адмирала, стоящего на сцене, заметно растроганного, несмотря на неловкую ухмылку на его лице, я не мог не порадоваться за него. Не часто, подумал я, настоящий поступок совести получает такое признание.
Когда речь заходит об иммиграции, все соглашаются, что система сломана. Процесс легальной иммиграции в США мог занять десятилетие или больше, часто в зависимости от того, из какой страны вы приезжали и сколько у вас было денег. Между тем, экономическая пропасть между нами и нашими южными соседями заставляла сотни тысяч людей ежегодно нелегально пересекать американо-мексиканскую границу протяженностью 1 933 мили в поисках работы и лучшей жизни. Конгресс потратил миллиарды на укрепление границы с помощью ограждений, камер, беспилотников и расширенного и все более милитаризованного пограничного патруля. Но вместо того, чтобы остановить поток иммигрантов, эти меры способствовали развитию индустрии контрабандистов — койотов, которые зарабатывают большие деньги на перевозке людей варварским, а иногда и смертельным способом. И хотя пересечение границы бедными мигрантами из Мексики и Центральной Америки привлекло наибольшее внимание политиков и прессы, около 40 процентов несанкционированных иммигрантов в Америке прибывают через аэропорты или другие законные порты въезда, а затем просрочивают свои визы.
К 2010 году, по оценкам, в Соединенных Штатах проживало одиннадцать миллионов человек без документов, которые в значительной степени вплелись в ткань американской жизни. Многие из них проживали в США длительное время и имели детей, которые либо были гражданами США в силу того, что родились на американской земле, либо были привезены в США в столь раннем возрасте, что были американцами во всех отношениях, кроме бумажки. Целые отрасли американской экономики зависели от их труда, поскольку иммигранты без документов часто были готовы выполнять самую тяжелую и грязную работу за мизерную плату — собирать фрукты и овощи, которыми заполнены наши продуктовые магазины, мыть полы в офисах, мыть посуду в ресторанах и ухаживать за пожилыми людьми. Но хотя американские потребители пользовались благами этой невидимой рабочей силы, многие опасались, что иммигранты отбирают работу у граждан, нагружают программы социальных услуг и меняют расовую и культурную структуру нации, что привело к требованиям к правительству ограничить нелегальную иммиграцию. Эти настроения были наиболее сильны среди республиканцев, подстегиваемые все более нативистски настроенной правой прессой. Однако политика не была четко разделена по партийным линиям: Например, традиционно демократические рядовые члены профсоюзов рассматривали растущее присутствие нелегальных рабочих на строительных площадках как угрозу их средствам к существованию, а республиканские бизнес-группы, заинтересованные в постоянном обеспечении дешевой рабочей силой (или, в случае Силиконовой долины, компьютерными программистами и инженерами иностранного происхождения), часто занимали проиммиграционную позицию.
