Затем я попросил людей дать свои рекомендации. Гейтс и Маллен были категорически против любых военных действий США, подчеркивая, что миссии в Ираке и Афганистане и так уже нагружают наши войска. Они также были убеждены — как мне казалось, правильно, — что, несмотря на риторику Саркози и Кэмерона, американским военным в конечном итоге придется нести большую часть нагрузки при любой операции в Ливии. Джо считал глупым ввязываться в еще одну войну за рубежом, а Билл был поражен тем, что мы вообще обсуждаем этот вопрос.

Однако по мере того, как я обходил комнату, голоса в пользу вмешательства становились все громче. Хиллари была вызвана из Парижа, где она принимала участие во встрече "Большой восьмерки", и сказала, что на нее произвел впечатление лидер ливийской оппозиции, с которым она там встретилась. Несмотря на свою реальную политику в отношении Египта, а может быть, и благодаря ей, она теперь выступает за то, чтобы мы присоединились к международной миссии. Выступая из офиса ООН в Нью-Йорке, Сьюзан Райс сказала, что ситуация напомнила ей о неспособности международного сообщества вмешаться в геноцид 1994 года в Руанде. В то время она была членом Совета национальной безопасности Билла Клинтона, и ее до сих пор преследует мысль о бездействии. По ее мнению, если относительно скромные действия могут спасти жизни людей, мы должны предпринять их — хотя она предложила не подписываться под предложением о бесполетной зоне, а представить свою собственную резолюцию, требующую более широкого мандата на принятие любых необходимых мер для защиты гражданского населения Ливии от сил Каддафи.

Несколько молодых сотрудников выразили опасения, что военные действия против Ливии могут иметь непредвиденные последствия, убеждая такие страны, как Иран, в том, что им необходимо ядерное оружие для защиты от будущего нападения США. Но, как и в случае с Египтом, Бен и Тони Блинкен считали, что мы обязаны поддержать силы, протестующие за демократические перемены на Ближнем Востоке, особенно если арабские государства и наши ближайшие союзники готовы действовать вместе с нами. И хотя Саманта оставалась нехарактерно спокойной, описывая потенциальное число погибших в Бенгази, если мы решим не действовать, я знал, что она ежедневно находится в прямом контакте с ливийцами, умоляющими о помощи. Мне почти не нужно было спрашивать, какова ее позиция.

Я сверился с часами, зная, что вскоре мне предстоит провести ежегодный ужин с командующими боевых частей вооруженных сил США и их супругами в Голубой комнате резиденции. "Хорошо", — сказал я. "Я еще не готов принять решение. Но, исходя из того, что я слышу, вот единственное, чего мы не будем делать — мы не будем участвовать в какой-нибудь халтурной бесполетной зоне, которая не достигнет нашей цели".

Я сказал команде, что мы соберемся снова через пару часов, и к этому времени я ожидал услышать реальные варианты того, как будет выглядеть эффективное вмешательство, включая анализ затрат, человеческих ресурсов и рисков. "Либо мы сделаем все правильно", — сказал я, — "либо перестанем притворяться, что мы серьезно относимся к спасению Бенгази только для того, чтобы чувствовать себя лучше".

К тому времени, как я появился в Голубой комнате, Мишель и наши гости уже собрались. Мы сфотографировались с каждым командиром и супругой, вели светскую беседу о наших детях и обменивались шутками о наших играх в гольф. Во время ужина я сидел рядом с молодым морским пехотинцем и его женой; он наступил на СВУ во время работы сапером в Афганистане и потерял обе ноги. Он все еще привыкал к протезам, сказал он мне, но выглядел в хорошем настроении и был красив в своей форме. На лице его жены я увидел смесь гордости, решимости и подавляемой боли, которая стала для меня такой знакомой во время моих визитов в семьи военных в течение предыдущих двух лет.

Все это время мой мозг кипел от расчетов, размышляя о решении, которое мне придется принять, как только Бадди, Фон и другие дворецкие уберут десертные тарелки. Аргументы Маллена и Гейтса против военных действий в Ливии были убедительными. Я уже отправил в бой тысячи таких молодых людей, как сидящий рядом со мной морпех, и не было никакой гарантии, что новая война не приведет к тому, что другие получат такие же ранения или даже хуже. Меня раздражало, что Саркози и Кэмерон зажали меня в этом вопросе, отчасти для решения своих внутриполитических проблем, и я чувствовал презрение к лицемерию Лиги арабских государств. Я знал, что Билл был прав: за пределами Вашингтона не было большой поддержки тому, что просили сделать Америку, и что в тот момент, когда заговорили о военной операции США в Ливии, мои политические проблемы только ухудшатся.

Я также знал, что если мы не возьмем на себя инициативу, то европейский план, скорее всего, ни к чему не приведет. Войска Каддафи осадят Бенгази. В лучшем случае начнется затяжной конфликт, возможно, даже полномасштабная гражданская война. В худшем случае десятки тысяч или больше людей будут морить голодом, пытать или убивать выстрелами в голову. И в данный момент, по крайней мере, я был, возможно, единственным человеком в мире, который мог не допустить этого.

Ужин закончился. Я сказал Мишель, что буду дома через час, и вернулся в ситуационную комнату, где команда рассматривала варианты и сидела в ожидании дальнейших инструкций.

"Думаю, у меня есть план, который может сработать", — сказал я.

В тот вечер мы провели еще два часа в ситуационной комнате, обсуждая пункт за пунктом план, который я набросал в уме во время ужина, понимая, что мы должны попытаться предотвратить бойню в Ливии, минимизируя риски и нагрузку на и без того перегруженные американские вооруженные силы. Я был готов занять значимую позицию в отношении Каддафи и дать ливийскому народу возможность сформировать новое правительство. Но мы бы сделали это быстро, при поддержке союзников и с четко прописанными параметрами нашей миссии".

Я сказал команде, что хочу начать так, как предлагала Сьюзан Райс: убедить французов и британцев отказаться от своего предложения о бесполетной зоне, чтобы мы могли представить на рассмотрение Совета Безопасности измененную резолюцию, требующую более широкого мандата на прекращение атак сил Каддафи для защиты гражданского населения Ливии. Тем временем Пентагон разработал бы военную кампанию, которая предусматривала бы четкое разделение труда между союзниками. На первом этапе кампании Соединенные Штаты помогли бы остановить продвижение Каддафи на Бенгази и вывести из строя его системы ПВО — задача, для которой мы подходим как нельзя лучше, учитывая наши превосходные возможности. После этого мы бы передали основную часть операции европейцам и участвующим арабским государствам. Европейские истребители несли бы основную ответственность за нанесение целевых авиаударов, необходимых для того, чтобы удержать силы Каддафи от наступления на гражданское население (по сути, установление бесполетной и бездорожной зоны), а арабские союзники в основном обеспечивали бы материально-техническую поддержку. Поскольку Северная Африка находится на заднем дворе Европы, а не у нас, мы также попросим европейцев оплатить большую часть постконфликтной помощи, которая потребуется для восстановления Ливии и перехода страны к демократии после того, как Каддафи перестанет быть у власти.

Я спросил Гейтса и Маллена, что они думают по этому поводу. Хотя они по-прежнему не хотели участвовать в гуманитарной миссии, находясь в центре двух других войн, они признали, что план был жизнеспособным, ограничил затраты и риск для американского персонала, и, вероятно, мог переломить ход событий Каддафи в течение нескольких дней.

Сьюзан и ее команда работали с Самантой всю ночь, а на следующий день мы распространили пересмотренный проект резолюции среди членов Совета Безопасности ООН. Главная драма перед голосованием заключалась в том, наложит ли Россия вето на новую меру, поэтому, пока Сьюзан пыталась убедить своих коллег на заседании ООН, мы надеялись, что наши усилия, предпринятые за последние два года с Дмитрием Медведевым, помогут заручиться его поддержкой, подчеркнув, что помимо моральных императивов предотвращения массовых злодеяний, в интересах как России, так и Америки не допустить затяжной гражданской войны в Ливии, поскольку в этом случае страна может стать питательной средой для терроризма. Было ясно, что Медведев серьезно возражает против любых военных действий под руководством Запада, которые могут привести к смене режима, но он также не склонен вмешиваться в дела Каддафи. В итоге 17 марта Совет Безопасности одобрил нашу резолюцию десятью голосами против нуля при пяти воздержавшихся (среди них была и Россия). Я позвонил двум ключевым европейским лидерам, Саркози и Кэмерону, и оба с едва скрываемым облегчением отметили, что мы предоставили им лестницу, по которой можно спуститься с той конечности, на которую они забрались. В течение нескольких дней все элементы операции были готовы, европейцы согласились с тем, что их силы будут действовать под командованием НАТО, а участие арабов — иорданцев, катарцев и эмиратцев — было достаточным, чтобы оградить нас от обвинений в том, что миссия в Ливии — это еще один случай, когда западные державы ведут войну против ислама.