— Аня? — удивилась она, снимая ноги с подоконника, но похоже вовсе не от того, что этого требовал этикет. Скорее ей просто было неудобно говорить со мной в такой позе.

— Что-то случилось? — спросила она обеспокоенно.

Я молча притянула к себе стул, что стоял рядом с туалетным столиком и неохотно заговорила:

— Да не то чтобы. Скорее я просто устала от дворца.

— Чем же он тебя так утомил? — хмыкнула девушка, откидывая книгу в сторону, — разве он не прекрасен?!

— Твой сарказм слишком заметен, — улыбнулась я, а затем продолжила, — нет там ничего хорошего. Особенно сейчас, когда умерла Императрица.

— А раньше разве там было что-то приятное? — она вопросительно приподняла бровь и вздохнула.

— Ну, раньше там был… — я осеклась, не зная, стоит ли упоминать при Фане Великого князя, но она похоже опередила меня с выводом.

— Аня, ты что, влюбилась в Александра?! — она громко засмеялась, явно не ожидая, что ее шутка окажется правдой. В порыве эмоций девушка даже выплеснула немного чая на плед, что лежал на ее коленях. Однако ее веселье продлилось недолго, потому что спустя мгновение она наткнулась на мой опечаленный взгляд и тут же все поняла.

— Ты действительно в него влюбилась…

Я неохотно отвела взгляд и виновато улыбнулась.

— Что ж. Это было ожидаемо.

— Разве? — смутилась я.

— Конечно, Аня. Я поняла, что все пропало, еще на балу прошлой зимой, когда ты всячески пыталась оправдать его позерство.

— Я не оправдывала его! — вдруг воскликнула я, и даже сама себя испугалась, — он и правда не так плох.

Подруга молча улыбнулась и кивнула, словно соглашаясь со мной, хотя по ее взгляду, я понимала, что она осталась при своем мнении.

— Так и зачем ты пожаловала средь бела дня ко мне в обитель похоти и разврата, должно быть что-то стряслось?

— А разве мои чувства — это не повод? — с некой обидой в голосе возразила я, — я в ужасе и не знаю, что делать.

— А что ты хочешь делать с этим? — усмехнулась Фаня, — просто признай, что вы очень плохая пара и ищи другого мужчину.

Я недовольно хмыкнула.

— Ты не понимаешь, я была бы и рада найти достойного джентльмена, забыть все, что было с Александром, но я просто не могу справиться со своими чувствами. Они поглотили меня, и теперь я целиком в их власти.

Уже по лицу Фани, я поняла, что на ее сочувствие рассчитывать не приходится.

— О, господи! Это не будет длиться вечно. А если и будет, значит, тебе просто это нравится, и ты ни с чем не хочешь «справляться».

Мне нечего было ей возразить. Когда-то давно, разговаривая ночью с Варварой, я сама придерживалась подобного мнения. Я смотрела на мир через призму логики и рассудительности, а потом позволила эмоциям одержать верх. Вероятно, если бы я захотела, я бы смогла побороть в себе и внезапно разгоревшееся пламя страсти.

— К слову, — внезапно заговорила Фаня, явно намереваясь сменить тему, — я как раз собиралась писать тебе с приглашением к встрече. Хотела обсудить кое-что.

Я вопросительно посмотрела на подругу.

— Как давно ты была у Жуковских? — поинтересовалась она, отхлебнув терпкий Эрл Грэй.

— Вот уж полгода как. Что-то стряслось?

Первым делом меня одолел страх. Я прекрасно помнила, сколько им пришлось пережить после покушения на Александра, а история с их преследованием до сих пор не была закончена.

— Их сыну, что остался жив, удалось сбежать с каторги.

— Правда? Быть не может! — воскликнула я радостно, — постой, а ты откуда знаешь?

Фаня многозначительно улыбнулась.

— Я поддерживаю связь с Жуковскими так же, как и ты. Тем более … — вдруг девушка встала со своего кресла и направилась к столу, заваленному книгами и бумагами. Этот стол был еще более захламленным, чем рабочее место Константина, поскольку тот хотя бы иногда разбирал свои завалы.

Не прошло и минуты, как Фаня протянула мне маленькую книжечку, однако открыв ее, я мгновенно поняла, что она содержала всего две страницы.

— Паспортная книжка? — уточнила я, бегло просматривая содержимое. — А кто такой Павел Андреевич Румянцев? — спросила я, внимательно читая описание господина в паспорте.

— Это сын Жуковских. Да, я сделала ему поддельные документы.

— Ты что сделала? — не поверив ее словам, уточнила я.

— Что тебя удивляет? Человек сбежал с каторги, ему нельзя разгуливать с настоящими документами, тем более их у него все равно отняли. Жуковские попросили меня помочь их сыну, чтобы он мог покинуть Империю. Я не могла отказать.

— Но как ты смогла достать заграничный паспорт? — спросила я, а затем вдруг поняла, что это прозвучало довольно наивно.

— У меня есть деньги, — просто ответила девушка, — к слову, себе я тоже такой сделала. Разве что подделывать ничего не пришлось.

Тут уж я насторожилась.

— Ты куда-то собираешься?

Внезапно лицо Фани сделалось серьезным. Она неохотно взяла со стола еще одну бумажку и присела на кресло.

— Помнишь, я говорила тебе, что не собираюсь всю жизнь оставаться держательницей публичного дома?

— Фаня…, — я начинала понимать к чему она клонит.

— Да, я собираюсь уехать в Париж. Я так устала от постоянных наплывов полиции в мое заведение, чтобы уличить меня в чем-то противозаконном, устала от бесконечного шума и гомона, от разврата и всего цирка, что происходит в стенах этого учреждения. Я просто хочу есть вкусные профитроли на уютной террасе в пригороде Парижа и ничего не делать!

Удивительно, но я очень хорошо понимала подругу, я и сама сейчас не отказалась бы от тишины и спокойствия.

— Особенно плохо дела с полицией, ума не приложу, кому я перешла дорогу, но в последнее время, они делают все, чтобы отнять у меня бордель.

Я сочувственно похлопала Фаню по плечу.

— В таком случае, конечно, тебе лучше уехать как можно раньше.

— У меня билет на поезд через две недели, но не уверена, что получится уехать на этом поезде, — вздохнув, поделилась Фаня.

— Почему же?

— У меня остается незаконченное дело. Сын Жуковских прибудет в П. только к концу июля, а я должна передать ему паспортную книжку. Было бы проще поручить это кому-то, а самой уехать, но у меня здесь нет доверенных лиц настолько близких, чтобы пойти на столько огромный риск.

— А через Жуковских не получится? — уточнила я.

— Ты что? За ними и так следят без перерыва. Если их увидят вместе с сыном, сбежавшем с каторги и поддельными документами, это точно не пойдет в плюс их оправдательному приговору. С Георгием они могут увидеться в любой точке мира, но только не на этой территории.

— Значит, они все планируют покинуть страну? — мысль о том, что вскоре я останусь совсем одна, казалась невыносимой.

— Увы. Им важно, чтобы семья была вместе. Особенно после того, что всем Жуковским пришлось пережить. Сперва Георгий должен переправиться на пароме в соседнее княжество, а уже оттуда они вместе отправятся путешествовать по миру.

На секунду я призадумалась. Фаня уезжает. Документы передать не может. Жуковским видеться ни с Фаней, ни с сыном небезопасно. Им нужен был надежный посредник. И тогда я подумала:

— Я могла бы передать паспортную книжку. Я ценю этих людей не меньше, чем ты, а потому помощь им — для меня честь.

Фаня смотрела на меня так, словно не верила, что я справлюсь.

— Ты понимаешь, что это очередной риск? Вас могут задержать. И тогда у полиции появится к тебе много вопросов. Например, откуда у тебя поддельные документы, и каким образом ты оказалась в компании беглого каторжника.

— Фаня, — резко оборвала я девушку, — я танцевала у тебя в борделе прямо под носом Константина. Шанс, что нас поймают где-нибудь на центральной площади в людный день просто ничтожный. Давай документы, я передам их Жуковскому.

Та неохотно протянула мне книжечку.

— Звучит логично, вот только ты упустила одну вещь. Сейчас все сидят по домам, праздники и мероприятия отменены из-за смерти Императрицы. Как ты собираешься слиться с толпой, если ее нет?