— Я думаю, дело в моей матери. Она умерла как раз тогда, когда дела в торговле пошли в гору, но после ее смерти отцу, конечно, было очень тяжело. Он потерял интерес к жизни и забросил все, чем занимался тогда. Постепенно все пришло в упадок. А сейчас, мне кажется, у него уже нет желания начинать все сначала. Хотя я не могу сказать наверняка, я не видела его очень много лет, — подытожила я со вздохом и осмотрелась.

Мы петляли по дорожке между колючих зарослей шиповника, и теперь кроме свежего аромата дождя отчетливо ощущался запах луговых трав. Я не понимала, зачем я все это рассказала, если очевидно, что Александр забудет мои истории, едва увидев бокал шампанского и юную дочь какого-нибудь местного чиновника.

Закончив свою небольшую историю, я перевела взгляд на мужчину. К моему удивлению, он не выглядел скучающим или равнодушным после столь мрачных историй. Наоборот, на его лице отразилось нечто подобное удивлению и смущению. Мне было неловко разглядывать его, чтобы понять, о чем он думает, потому я отвернулась и тут же услышала новый вопрос:

— Неужто вы ни разу не были у своего отца после выпуска из Института? — спросил он, стараясь быть спокойным, но по ноткам удивления, явно проскальзывающих в его голосе, я поняла, что этот факт изумил мужчину.

Я улыбнулась и молча кивнула, едва ли осознавая, что он вряд ли увидит мое лицо в темноте, а когда, наконец, поняла это, тут же добавила:

— Сейчас, к сожалению, у меня слишком много дел во дворце. И я бы не хотела доставлять герцогине лишние хлопоты, которые наверняка будут, если я уеду. Но ничего страшного, я надеюсь, осенью мне удастся выбраться к нему.

— Я мог бы поговорить с Марией. У нас целый штат статс-дам, которые с легкостью составят ей компанию в те несколько дней, что вас не будет в городе, — серьезность в голосе князя поразила меня настолько, что я невольно вздрогнула и вновь повернулась к нему, чтобы убедиться, тот ли передо мной Александр, беззаботный и эгоистичный.

Было темно, и я едва ли могла рассмотреть его лицо, но даже сквозь ночной мрак я видела, что он не думал шутить, улыбаться или заигрывать со мной. Меня очень и очень пугало его неожиданное преображение. Даже если его предложение помочь было лишь пустым звуком, его умение перевоплощаться было достойнее игры любого актера в Большом театре.

— Александр Николаевич, что вы? Я безмерно благодарна вам за это предложение, но, право, не стоит. Как я уже сказала, я думаю, у меня получится навестить его осенью.

— Дело ваше, — Александр был по-прежнему спокоен и холоден, и мне все больше казалось, что это совсем другой человек, нежели тот, с которым я встречалась на балах. — Если вы все же изъявите желание уехать, я могу решить вашу проблему, — подытожил он с такой же нотой равнодушного хладнокровия.

Затем его настроение вновь переменилось и он, изрядно повеселев, будто только что принял несколько горячительных рюмашек, подчеркнуто по-деловому произнес:

— Прошу прощения, но я должен вернуться, если бы вы только знали, какой меня ждет портвейн.

— Что ж, в таком случае, я желаю вам хорошего вечера, Ваше Высочество.

Я ждала, что Александр мгновенно исчезнет, скрываясь за стенами поместья, но он остался стоять на прежнем месте, словно ждал, что я первая покину его. Я не знала, как правильно поступить.

— Александр Николаевич…, — вдруг вырвалось у меня, и я сама испугалась от того с какой теплотой я произнесла его имя. Зачем я вообще это сказала?

— Да? — переспросил он, чуть понизив голос и не мигая глядя на меня.

«Если я сейчас ничего не скажу, то сгорю от стыда и неловкости!» — мгновенно пронеслось у меня в голове. Я принялась лихорадочно перебирать в голове все темы, которые мы сегодня затронули: лошади, моя мать, торговля отца, поездка домой. Так. Подождите.

Лишь сейчас я осознала, какая блестящая возможность улизнуть из дворца к отцу, мне представилась.

— Вы знаете, я все же хотела бы поехать в родное поместье как можно раньше.

Представляю, насколько жалко это звучало. Я обещала себе, что никогда не буду обращаться за помощью к этой своре высокомерных аристократов, но вот стояла перед одним из них и унижалась. Впрочем, я могла бы объяснить это острой необходимостью, но, как и в случае с борделем, менее стыдно от этого не становилось.

— Хорошо я решу этот вопрос, — коротко ответил он без всякого гонора.

Я смущенно отвела взгляд. Как же хорошо, что вокруг стояла непроглядная темнота, и он не видел моего смущение.

— Благодарю, Ваше Высочество, — я постояла молча еще несколько секунд, но, осознав, что он не собирается прерывать молчание, добавила, — ваш портвейн, Александр Николаевич.

— Ах, да, — князь словно очнулся от летаргического сна, а затем, немного неловко поклонившись, развернулся и зашагал к выходу.

Удивительно, какой странной вышла эта встреча. «Что это было?» — спрашивала я себя. Неужели этот человек способен на вежливый и осмысленный диалог? Неужели он согласился помочь мне, без всяких «если» и «но»?

Я резво зашагала вперед по тропинке навстречу ярко горящим огням в гостевой усадьбе.

Я не хотела думать о том, что только что произошло, но моменты недавнего прошлого настойчиво лезли в голову, требуя осмысления. Наверное, Александр стал единственным человеком за те полгода, что я провела в стенах дворца, который спросил меня о чем-то, что не касалось дел или императорской рутины. Он был первым, кто спросил меня обо мне и о моей семье. И это казалось мне очень странным, но и в то же время приятным.

С другой стороны, одна короткая встреча еще не делала его героем или достойным господином. И он все еще был мне неприятен. Я вспомнила, как он бегал по коридорам дворца за Еленой, пока на балу его ждала Мария. Вспомнила его элементарные и глупые ошибки в письмах, которые он собирался отправлять английской королеве. Вспомнила его самовлюбленную и эгоистичную ухмылку, единственное средство, которое спасало его от проблем.

Нет. Ничто не изменит моего к нему отношения. Его интересует только личное благополучие, мир плотских развлечений и грешных утех. Да и кто знает, для чего он интересовался моей семьей. Возможно дело как раз в огромном долге, который висит на нашем имении уже долгие месяцы, а он просто хотел узнать, не скрывает ли мой батюшка золотые слитки в ветхом хлеву. А за помощь он вполне может спросить потом. Такие люди не могут внезапно превратиться в главных благодетелей, ему точно что-то нужно от меня…

Немного успокоившись, я решила оставить мысли об Александре и сосредоточиться на предстоящей поездке. Все же мечта вернуться домой было чуть ли не единственным желанием, оставшимся с детства. Я почти забыла, как выглядит наше поместье, но я очень точно помнила, что там мне было хорошо.

На заднем дворике меня уже должна была ждать бричка. Не самый удобный транспорт, но, по крайней мере, финансово доступный. Я тихонько проскользнула мимо комнаты Елены, словно опасаясь, что она может в любую секунду выскочить оттуда и сорвать мое путешествие. Но, на свое счастье, я не повстречала ни одной живой души кроме стражников, дремлющих на посту.

Несмотря на все мои старательные попытки не наделать лишнего шума, получалось это слабо. Неделю назад мне пришла дивная, как мне тогда казалось, идея, спрятать заработанные у Фани монеты в горшок с георгином. Только когда деньги были положены на дно, хорошенько закопаны, а цветок посажен, я осознала, что фрейлина с горшком привлечет к себе гораздо больше внимания, чем девушка с чемоданом. Так что мои старания быть менее заметной были собственноручно уничтожены, именно поэтому теперь я тащила с лестницы два чемодана и проклятый горшок с георгином!

Чемоданы злостно стучали друг об друга, а горшок то и дело намеревался выскочить из рук. Единственное, что могло спасти обитателей дворца от невыносимого грохота, который я создавала своим передвижением, было чудо.