Москва Город чудный, город древний, Ты вместил в свои концы И посады и деревни, И палаты и дворцы! Опоясан лентой пашен, Весь пестреешь ты в садах; Сколько храмов, сколько башен На семи твоих холмах!.. Исполинскою рукою Ты, как хартия, развит, И над малою рекою Стал велик и знаменит! На твоих церквах старинных Вырастают дерева; Глаз не схватит улиц длинных… Это матушка Москва! Кто, силач, возьмет в охапку Холм Кремля-богатыря? Кто собьет златую шапку У Ивана-звонаря?.. Кто Царь-колокол подымет? Кто Царь-пушку повернет? Шляпы кто, гордец, не снимет У святых в Кремле ворот?! Ты не гнула крепкой выи В бедовой твоей судьбе: Разве пасынки России Не поклонятся тебе!.. Ты, как мученик, горела, Белокаменная! И река в тебе кипела Бурнопламенная! И под пеплом ты лежала Полоненною, И из пепла ты восстала Неизменною!.. Процветай же славой вечной, Город храмов и палат! Град срединный, град сердечный, Коренной России град! <1840> Два я
Два я боролися во мне: Один рвался в мятеж тревоги, Другому сладко в тишине Сидеть вблизи большой дороги С самим собой, в себе самом; На рынок жизни – в шум и гром — Тот, бедный, суетливо мчался: То в вышину взлетал орлом, То змеем в прахе пресмыкался, То сам пугался, то страшил, Блистал, шумел, дивил, слепил, Боролся, бился, протеснялся, И, весь изранен, весь избит, Осуетился, омрачился… Но, кинув свой заботный быт, Он к я другому возвратился. Что ж тот? – А тот, один одним, Не трогаясь, не возмущаясь, И не страша и не пугаясь, В тиши, таинственно питаясь Высоким, истинным, святым, В какой-то чудной детской неге, В каком-то полусне, на бреге, У самых вод живых, сидел И улыбался и светлел! Кто ж в выигрыше? – Один, мятежный, Принес с собой и мрак и пыль, Туман, и смрад, и смерти гниль; Другой, как цвет в пустыне нежной, Спокойный, чистый, как эфир, Пил досыта любовь и мир, — Счастливец! пировал свой пир Под золотым любви наметом: Он веровал, он был поэтом!.. 1841 Молитва Пресвятой Деве Ты плывешь в облаках, В влаге изумрудной; У Тебя на руках Твой Младенец чудный! И кругом Вас заря, Радуги дугами, И Младенца – Царя, — В вышине, кругами, — Хвалят, взвившись, полки Ангелов златые, И дождят к Вам венки Небеса святые… О, внемли, с высоты, Как здесь люди стонут, Как, в морях суеты, В челнах утлых тонут!.. Растерзал паруса Вихорь страстно-жгучий, Затемнил небеса Тучегон могучий!.. А мой челн?.. О, мой челн, Царственной рукою, Из крутых жизни волн Выведи к покою!.. 1840-е (?) Ф.И. Тютчеву Как странно ныне видеть зрящему Дела людей: Дались мы в рабство настоящему Душою всей! Глядим, порою, на минувшее, Но холодно! Как обещанье обманувшее Для нас оно!.. Глядим на грозное грядущее, Прищуря глаз, И не домыслимся, что сущее Морочит нас!.. Разладив с вещею сердечностью, Кичась умом, Ведем с какой-то мы беспечностью Свой ветхий дом. А между тем под нами роются В изгибах нор, И за стеной у нас уж строются: Стучит топор!.. А мы, втеснившись в настоящее, Все жмемся в нем И говорим: «Иди, грозящее, Своим путем!..»… Но в сердце есть отломок зеркала: В нем видим мы, Что порча страшно исковеркала У всех умы! Замкнули речи все столетия В своих шкафах; А нам остались междуметия: «Увы!» да «Ах!» Но принял не напрасно дикое Лице пророк: Он видит – близится великое И близок срок! 1849 |
