Меж тем как воины вдоль идут по полям,

Завидя вдалеке твои, о Реин, волны,

        Мой конь, веселья полный,

От строя отделясь, стремится к берегам,

        На крыльях жажды прилетает,

        Глотает хладную струю

        И грудь, усталую в бою,

        Желанной влагой обновляет…

О радость! я стою при Реинских водах!

И, жадные с холмов в окрестность брося взоры,

        Приветствую поля и горы,

И замки рыцарей в туманных облаках,

        И всю страну, обильну славой,

        Воспоминаньем древних дней,

        Где с Альпов, вечною струей,

        Ты льешься, Реин величавой!

Свидетель древности, событий всех времен,

О Реин, ты поил несчетны легионы,

        Мечом писавшие законы

Для гордых Германа кочующих племен;

        Любимец счастья, бич свободы,

        Здесь Кесарь бился, побеждал,

        И конь его переплывал

        Твои священны, Реин, воды.

Века мелькнули: мир крестом преображен;

Любовь и честь в душах суровых пробудились. —

        Здесь витязи вооружились

Копьем за жизнь сирот, за честь прелестных жен;

        Тут совершались их турниры,

        Тут бились храбрые – и здесь

        Не умер, мнится, и поднесь

        Звук сладкой Трубадуров лиры.

Так, здесь, под тению смоковниц и дубов,

При шуме сладостном нагорных водопадов,

        В тени цветущих сел и градов

Восторг живет еще средь избранных сынов.

        Здесь все питает вдохновенье:

        Простые нравы праотцев,

        Святая к родине любовь

        И праздной роскоши презренье.

Все, все, – и вид полей, и вид священных вод,

Туманной древности и Бардам современных,

        Для чувств и мыслей дерзновенных

И силу новую, и крылья придает.

        Свободны, горды, полудики,

        Природы верные жрецы,

        Тевтонски пели здесь певцы…

        И смолкли их волшебны лики.

Ты сам, родитель вод, свидетель всех времен,

Ты сам, до наших дней спокойный, величавый,

        С падением народной славы

Склонил чело, увы! познал и стыд и плен…

        Давно ли брег твой под орлами

        Аттилы нового стенал,

        И ты – уныло протекал

        Между враждебными полками?

Давно ли земледел вдоль красных берегов,

Средь виноградников заветных и священных,

        Полки встречал иноплеменных

И ненавистный взор зареинских сынов?

        Давно ль они, кичася, пили

        Вино из синих хрусталей

        И кони их среди полей

        И зрелых нив твоих бродили?

И час судьбы настал! Мы здесь, сыны снегов,

Под знаменем Москвы, с свободой и с громами!..

        Стеклись с морей, покрытых льдами,

От струй полуденных, от Каспия валов,

        От волн Улей и Байкала,

        От Волги, Дона и Днепра,

        От града нашего Петра,

        С вершин Кавказа и Урала!..

Стеклись, нагрянули, за честь твоих граждан,

За честь твердынь, и сел, и нив опустошенных,

        И берегов благословенных,

Где расцвело в тиши блаженство россиян;

        Где ангел мирный, светозарной,

        Для стран полуночи рожден

        И провиденьем обречен

        Царю, отчизне благодарной.

Мы здесь, о Реин, здесь! ты видишь блеск мечей!

Ты слышишь шум полков и новых коней ржанье,

        «Ура» победы и взыванье

Идущих, скачущих к тебе богатырей.

        Взвивая к небу прах летучий,

        По трупам вражеским летят

        И вот – коней лихих поят,

        Кругом заставя дол зыбучий.

Какой чудесный пир для слуха и очей!

Здесь пушек светла медь сияет за конями,

        И ружья длинными рядами,

И стяги древние средь копий и мечей.

        Там шлемы воев оперенны,

        Тяжелой конницы строи,

        И легких всадников рои —

        В текучей влаге отраженны!

Там слышен стук секир, и пал угрюмый лес!

Костры над Реином дымятся и пылают!

        И чаши радости сверкают!

И клики воинов восходят до небес!

        Там ратник ратника объемлет;

        Там точит пеший штык стальной;

        И конный грозною рукой

        Крылатый дротик свой колеблет.

Там всадник, опершись на светлу сталь копья,

Задумчив и один, на береге высоком

        Стоит и жадным ловит оком

Реки излучистой последние края.

        Быть может, он воспоминает

        Реку своих родимых мест —

        И на груди свой медный крест

        Невольно к сердцу прижимает…

Но там готовится, по манию вождей,

Бескровный жертвенник средь гибельных трофеев,

        И богу сильных Маккавеев

Коленопреклонен служитель олтарей:

        Его, шумя, приосеняет

        Знамен отчизны грозный лес;

        И солнце юное с небес

        Олтарь сияньем осыпает.

Все крики бранные умолкли, и в рядах

Благоговение внезапу воцарилось,

        Оружье долу преклонилось,

И вождь, и ратники чело склонили в прах:

        Поют владыке вышней силы,

        Тебе, подателю побед,

        Тебе, незаходимый свет!

        Дымятся мирные кадилы.

И се подвигнулись – валит за строем строй!

Как море шумное, волнуется все войско;

        И эхо вторит клик геройской,

Досель неслышанный, о Реин, над тобой!

        Твой стонет брег гостеприимной,

        И мост под воями дрожит!

        И враг, завидя их, бежит,

        От глаз в дали теряясь дымной!..