Руа поджала губы.

– Ты тоже пытаешь своих ведьм?

– Нет. Никогда. – Лицо Ренвика сделалось таким серьезным, что Руа невольно подумала, что король очень трепетно относился к этой ведьме.

– Анерин – твоя любовница? – Слова сами сорвались с губ, прежде чем Руа поняла, что сказала. Но Ренвик в ответ рассмеялся:

– Ох, нет.

– Это совсем не смешно. Многим ведьмам приходится становиться любовницами фейри, которым они служат.

Презрение в голосе Руа не укрылось от короля:

– О, ты точно должна разбираться в таких вопросах, ведь все детство слушала бредни кучки старых бабок.

Ренвик красноречиво выгнул бровь, и настал черед Руа хихикать:

– Не обманывайся, Ренвик, я далеко не невинна. Среди ведьм есть и мужчины.

– Значит, ведьмы вступают в браки? – От улыбки на щеках Ренвика появились ямочки, и Руа покраснела.

– Не знаю, какое это имеет отношение к тебе, но да, бывает, – огрызнулась она. – И, похоже, они складываются не слишком удачно.

Ренвика явно забавляла реакция Руа – от его искреннего, мягкого смеха у нее в животе все перевернулось, и она оскалилась.

– Ты никогда раньше не была с фейри.

– И не собираюсь, – прошипела Руа. На щеках Ренвика снова появились ямочки, а в глазах мелькнуло восхищение.

– Лгунья.

– Вы, чертовы фейри, просто невыносимы! – Рука Руа сама опустилась на рукоять Бессмертного клинка. Ренвик проследил за ее движением и произнес:

– Ты тоже фейри, Руа.

Она ненавидела то, как он произносил ее имя – словно знал, какая она на самом деле. Руа откинулась на спинку сиденья и посмотрела в окно, ей казалось, что так она сможет быть подальше от Ренвика. Вздохнув, она украдкой взглянула на него: изумрудные глаза все еще пристально смотрели в ответ.

– Ты – чудовище, – усмехнулась она, надеясь, что это заденет Ренвика. Но его рот растянулся в зловещей ухмылке.

– В этом мы похожи с тобой, принцесса.

Они ехали по тихим улочкам Бруфдорана, на подоконниках за замерзшими окнами мерцали свечи. Город был очень красивым и почти полностью деревянным. С покатых крыш домов свисали сосульки, над выкрашенными в красный дверными проемами позвякивали серебряные колокольчики. В центре города возвышалась огромная ель, украшенная сверкающими серебряными лентами и нитями рубиново-красных бус. Все здесь казалось таким далеким от руин Друнехана и ужасов, что встретились им по дороге.

Руа подняла голову и взглянула на возвышающуюся перед ее окном ель, увешанную праздничными украшениями. Стекло запотело от ее дыхания. Ренвик же сидел напротив молча, обозревал город. Разве фейри с Севера вот так живут? В уютных домиках с дымоходами, укутанными свежим снегом, окруженные ароматом костров, тонко чувствующимся в свежем воздухе? Непривычную радость от этого места затмевала громада замка, возвышающегося на окраине.

В сумерках уже оживали звезды, когда сани въехали на территорию замка Бруфдоран. Близилось Зимнее Солнцестояние, и темнело с каждым днем все раньше.

Сквозь матовое стекло Руа увидела высокую стену из черного камня, а за ней – замок, главному остову которого компанию составляли две высокие башенки.

Как только сани остановились, Руа поспешила покинуть Ренвика – они с Бри отправились со слугой в свои комнаты. Человек ушел, и Руа успела только пару мгновений полюбоваться огнем в камине, когда Бри позвала ее на ужин. Переодеваться Руа не стала – решила оставить все как есть, лишь сбрызнула лицо водой.

Лорд Бруфдорана сидел в дальнем конце стола, Ренвик – напротив него, так что Руа оказалась между двумя молчаливыми мужчинами. Лорд Омерин был пожилым, но крепким мужчиной с седеющими светлыми волосами и густой бородой. Он не поднимал глаз от тарелки с копченой рыбой и маринованными овощами перед ним.

Бри и Тадор стояли у пылающего камина, охраняя дальнюю дверь, словно в столовую в любой момент могла ворваться целая армия. Оглядевшись, Руа задумалась, когда принесут ужин Бри. Ей хотелось пригласить стражницу к столу, но она удержалась. Орлица казалась слишком важным человеком, чтобы стоять у стены, словно слуга, пока сама она наслаждается блюдами. Так что Руа буквально закидывала в себя еду, надеясь хоть как-то ускорить трапезу.

Затем она взглянула поверх опущенной головы лорда Омерина на Ренвика и выразительно выгнула бровь, умоляя короля Севера сказать хоть что-нибудь и начать беседу.

– Полагаю, вы в порядке, лорд? – произнес наконец Ренвик. Он переоделся из туники для верховой езды в зеленый бархатный камзол. В прорезях рукавов виднелась серебристая подкладка – камзол чудно гармонировал с его изумрудными глазами и серебряной диадемой, сверкавшей в свете свечей. Руа покраснела – она уже пожалела, что не нашла времени, чтобы сменить дорожную одежду на что-то более подобающее.

Вдруг вилка Ренвика звякнула о тарелку.

– Вы что-то довольно тихий сегодня, лорд Омерин.

Лорд наконец поднял глаза от блюда с рыбой и встретился с ледяным взглядом Ренвика.

– Простите меня, Ваше Величество. Я раздумывал, уместно ли выразить вам свои соболезнования… – Омерин казался суровым, грозным человеком. Даже когда он смотрел на стол, его спина оставалась идеально прямой, а движения были резкими, как у военного. Но Руа видела, как быстро он ел, и решила, что он испуган.

– Да, вопрос действительно непростой. – Ренвик поджал губы, а лорд Омерин наконец смог выдохнуть. – Меня печалит смерть отца, но его необходимо было остановить.

Лорд Омерин опустил плечи и заметно расслабился.

– Я согласен, Ваше Величество. – Голос его был тихим, словно Омерин боялся, что сейчас Хеннен Востемур восстанет из мертвых и ударит его за такие слова.

– Мой отец был жестоким человеком, лорд Омерин. Я не виню вас, что вы опасались, не унаследую ли я эту его черту.

Пока Ренвик говорил, он оставался совершенно неподвижным. Это нарочитое спокойствие укрепило Руа в догадках: Ренвик не знает, каким королем сам может стать, и боится этого.

– Ваш отец бывал в этом замке… И порой с ним непросто было поладить, – осторожно проговорил лорд. – Но по-настоящему я боялся только вашего дядю, Валорна.

Ренвик с силой сжал в кулаках нож и вилку.

– Вы встречались с Валорном?

– Конечно, я рос вместе с вашими отцом и дядей, мы были молодыми вельможами, когда правили ваши дед и бабушка. Король брал Валорна с собой повсюду. Но его все боялись – даже когда он был еще ребенком. Мы никогда не знали, что он еще выкинет. Каждый раз, когда он появлялся в Бруфдоране, кто-то умирал.

Руа ахнула.

– В основном гибли слуги и стражники, Ваше Высочество, – поспешно сказал Омерин. Будто Руа должно было утешать, что гибли не высокородные фейри. – Но он точно болен.

Руа нахмурилась, а Омерин продолжал:

– Эта болезнь нередка среди мужчин, с детства убежденных в том, что они – властелины мира.

Ренвик сжал челюсти и перевел взгляд с Руа на Омерина.

– И мой отец ничего не сделал, чтобы остановить Валорна?

– Нет, Ваше Величество. – Лорд снова уставился в тарелку. – У Востемуров… по крайней мере, у ваших отца и дяди, была такая жажда крови, которой я за свою жизнь ни в ком не встречал. Оба они отличались диким темпераментом. Но если Хеннен поднимал кулаки, то Балорн всегда хватался за клинок. Куда бы они ни шли, за ними тянулся кровавый след.

– Я слышал рассказы о тех днях, но мало что помню, – сказал Ренвик.

– Вы были молоды, Ваше Величество, когда Хеннен послал Валорна на север. – Омерин сделал большой глоток из кубка, словно пытался утопить преследовавшие его воспоминания в вине.

Ренвик снова застыл, совершенно неподвижный, по левую руку от Руа. Что-то из сказанного Омерином явно расстроило его.

– Полагаю, вы знаете, куда мой отец отправил Валорна? – выдавил Ренвик.

Лорд Омерин кивнул.