– Ой, не делай из мухи слона.

Но Ренвик оскалился и снова заорал:

– Нет, это действительно важно!

– Ничего подобного! – закричала Руа в ответ. Ей было все равно, если они перебудят весь лагерь. – Я этого хотела, ты этого хотел. Все, вопрос закрыт. – С этими словами она повернулась и пошла обратно через лес.

– Руа, пожалуйста, постой! – Ренвик попытался схватить ее за руку, но она вырвалась и прорычала:

– Не смей идти за мной.

И он не пошел.

Слезы полились из глаз, как только она зашла в свою палатку – как и всегда, Руа дождалась, пока останется одна, чтобы никто не видел ее слабой. Она рухнула в изножье кровати, села на холодный ковер и опустила голову на руки.

Она рыдала, проклиная себя за то, что натворила. Руа не была уверена, была ли причиной ненависть или похоть, отчаяние или усталость. Что-то в ней просто хотело Ренвика. Она думала, что секс поможет избавиться от ужасных видений в голове. Это было глупо, так глупо!

Каждый ее выбор, каждый шаг оказывался еще более кошмарным, чем предыдущий. Она больше никогда не сможет посмотреть Ренвику в глаза. Может, это было даже к лучшему. Боги, как же ей было стыдно. Между ног болело, а соленые слезы щипали потрескавшиеся губы. Она все сделала неправильно. Тут не было ничего нежного или приятного. Она сама потребовала этого от Ренвика, а в результате только навредила себе. При мысли об ужасе на его лице слезы брызнули у Руа из глаз.

Вдруг она услышала, как кто-то отодвинул створки у входа в палатку. Руа подняла глаза и увидела Бри. Стражница не стала ее разглядывать, а просто подошла и села рядом. Руа вновь спрятала лицо и зарыдала.

Бри долго ничего не говорила, а только сидела и прислушивалась к ее всхлипам. Но Руа была рада, что не одна. Она никогда не плакала при посторонних – только однажды, когда ей собирались отрубить голову. Красные ведьмы не позволяли ей плакать: это было признаком слабохарактерности, недостатка решимости и того, что она не может сосредоточиться на более приятных эмоциях. Поэтому Руа пряталась в своей комнате, когда не могла остановить слезы. То, что Бри была с ней сейчас, и слезы Руа ее вовсе не волновали, было даже приятно.

Наконец они иссякли. Бри покопалась в кармане и протянула Руа стеклянный пузырек. Вытащив пробку, та почувствовала запах арники, ромашки и ведьминого корня. Это лекарство должно было помочь ей восстановиться. И в отличие от ядовитой смеси, что использовал Ренвик, оно было более мягким.

Закусив губу, Руа задумалась, а не последовала ли Бри за ней, когда она отправилась в лес? Но ей было все равно. По какой-то причине Руа не было стыдно перед Орлицей.

– Мой первый раз превратился в катастрофу. – Она шмыгнула носом и выпила горькое лекарство.

Бри усмехнулась, и Руа хмуро поглядела на стражницу.

– Прости, просто «первого раза» не существует. У тебя будет еще много этих «первых разов». Пусть это будет первый и единственный, когда ты отправилась бродить босиком по снегу и вляпалась в такое дерьмо.

Руа хохотнула: она ни за что не хотела бы повторить такой опыт, это уж точно.

– Не думаю, что следующий вообще будет. – Она швырнула пустой пузырек через всю комнату. – Меня это больше не интересует… не после такого. – Руа откинулась назад, пытаясь усесться так, чтобы не давить на промежность. Но пока что она чувствовала боль в любом положении.

– Это был не секс, Руа, – проговорила Бри, ее золотистые глаза разглядывали стену палатки. – Это был гнев.

Значит, Бри все же последовала за ней этой ночью. И стражница слышала, как она облажалась во время своего первого секса. Руа потерла лицо ладонями и покачала головой.

– Мне так стыдно.

– Что ж, добро пожаловать в клуб тех, у кого первый раз превратился в божий стыд. – Бри насмешливо похлопала ее по плечу, и Руа закатила глаза. – В следующий раз ты дождешься, пока секс не покажется тебе более захватывающим, чем неловким.

С Руа никто и никогда так не разговаривал: она знала о сексе, представляла, что это такое, но ей не с кем было о нем поговорить. И не было никого, кто мог бы дать совет. В этот момент Руа почувствовала, что у нее есть старшая сестра. Это то, как она надеялась, могло бы быть у них с Реми – если бы они росли вместе. Бри словно услышала ее мысли и сказала:

– Ты должна поговорить с Реми. Давай зажжем Огонь фейри.

Но Руа стиснула челюсти.

– Она теперь королева и слишком занята, чтобы отвлекаться на такую ерунду.

– Ты же знаешь, что это неправда, – ответила Бри.

Руа знала. Сестра была более чем готова поддержать ее.

– Не хочу, чтобы она знала. Не хочу, чтобы Реми думала, будто я неудачница.

– Ты не неудачница, Руа, – проговорила Бри. – Ты просто совершила ошибку.

– Я только и делаю, что совершаю ошибки.

– Реми знает, каково это, когда выбор обращается против тебя. Она поймет.

Руа подняла влажные глаза и встретилась с золотым взглядом Бри.

– Я не хочу, чтобы она знала, – повторила она. – И не желаю, чтобы ты ей рассказывала о том, что случилось.

Бри поджала губы, но кивнула.

– Это не моя история и не мне ее рассказывать.

– Спасибо, – пробормотала Руа.

– Нет проблем.

Руа проглотила комок в горле.

– Как я встречусь с ним завтра?

Бри ухмыльнулась.

– Ты предстанешь перед Ренвиком такой, какая есть: королевской воительницей из самого могущественного королевства с самым страшным амулетом на всем Окрите. И будешь смотреть на него так, чтобы он понимал: стоит ему сказать хоть одно неверное слово, ты перережешь ему горло.

Руа рассмеялась.

– Знаешь, это ужасный совет.

– Знаю. – Бри пожала плечами, улыбаясь Руа. – Но я бы хотела увидеть выражение лица Ренвика.

Они обе тихонько посмеивались про себя, пока Бри не спросила:

– Сможешь уснуть?

Руа знала, что если ляжет, то в голове снова и снова будет прокручиваться то, что произошло в лесу. Она знала, что всю ночь ее будут мучить стыд и смущение.

– Нет, – призналась она.

– Хорошо, – отозвалась Бри, доставая из кармана пачку игральных карт. – Может, хочешь сыграть?

Бри ушла, когда предрассветное небо начало светлеть, и Руа проспала почти весь следующий день. Уже вечерело, когда Талхан принес поднос с едой. Он не стал с ней разговаривать – только улыбнулся и ушел. Руа не думала, что Бри что-то ему рассказывала, но наверняка предупредила братца, чтобы тот не приставал к ней сегодня.

Руа смогла проглотить всего несколько кусочков сушеных фруктов. Все ее тело болело, ноги все еще были ярко-красными, обожженными холодом. Но это было ничто по сравнению с болью, которая пронзила ее, стоило ей сесть. И облегчить состояние не было возможности. Руа снова прокляла себя за то, что наделала. Всем ли было так больно? Бри, похоже, думала, что нет. Они с Ренвиком поторопились, Руа завела его слишком далеко и причинила боль им обоим. Ее лицо вновь вспыхнуло от стыда. Она никогда не сможет посмотреть Ренвику в глаза. Руа снова подумала о побеге. Она могла бы уйти ночью, но Орлы последовали бы за ней. Она могла бы сказать, что отправляется в Ексшир искать книгу заклинаний, но оказаться там было бы еще хуже, чем сидеть в Мурренейре. Мысль о боли, с которой она столкнется, стоит ей сесть на лошадь, заставила Руа вздрогнуть. Ей нужен еще один день, чтобы восстановиться.

В лагере праздновали Полную Луну, и до Руа начали долетать звуки музыки и приветственные крики. Шум веселья нарастал, она поставила стакан с водой обратно на поднос. Ей нужно было выпить, а не сидеть тут и думать о том, как она все испортила. Руа отодвинула поднос в сторону – не хотелось больше сухофруктов.

Она подошла к шкафу и выбрала бледно-голубое платье с длинными рукавами в рубчик. Красивое, но простое, оно было сшито из толстой шерсти. Идеально – сегодня вечером она не хотела привлекать к себе внимание. Чтобы защититься от колючей шерсти, под платье Руа надела шелковую сорочку, затем накинула на плечи серую меховую мантию, а на ноги – черные кожаные сапоги. Они не подходили для праздника, но были удобнее, чем туфли, – у нее все еще болели ноги. Руа подумала, что длинный подол все равно скроет сапоги. Волосы заплетать не стала, и они длинными темными волнами струились по спине.