– Да.

Они даже не знали имен друг друга! Еще одно напоминание о том, что хотя они и происходили из одной семьи, но были чужими друг другу. Руа поджала губы, глядя на ковер. Боги, она понятия не имела, что сказать! Но Бри пришла сестрам на помощь, спасая обеих от ловушки неловкого молчания.

– Какие новости, Рем?

– О, эм… – Голос Реми зазвучал глухо. – Я хотела сказать Руа, что сегодня мы похоронили Раффиела. Это была простая церемония в горах. Он теперь покоится рядом с нашими предками. Скоро будут готовы надгробия с именами наших родителей и брата – а еще Рива.

Рив или Ривитус. Многие говорили, что Руа очень на него похожа.

– Хорошо, – проговорила Руа, неловко переступая с ноги на ногу. Что еще она могла ответить на это?

– Прости, что мы не смогли быть там, Рем, – сказала Бри. – Я бы хотела сказать пару слов о Раффиеле во время Зимнего Солнцестояния.

Руа поджала губы – со слов Орлицы все было так просто.

– Как идет восстановление построек?

– Хорошо, – ответила Реми. – Дела пойдут гораздо быстрее, когда мы вернемся с Хаастмутского пляжа.

– Вы собираетесь навестить мать Хейла? – улыбнулась Бри. – Передай привет Кире от меня.

– Обязательно! – Руа услышала радость в голосе Реми. Сестра отправилась навестить мать суженого. Еще один член семьи, которого она могла прибавить к растущему число вновь обретенных родственников. Руа должна была порадоваться за Реми…

– Ексшир в это время года еще красивее, чем я помнила, – заметила Реми, и Руа удивилась:

– Ты его помнишь?

– Да, кучу разных мелочей. А ты?

– Я ничего не помню о Ексшире. – Руа снова переступила с ноги на ногу. Она не в силах была сохранять спокойствие и ковыряла большой палец указательным. Каждая пауза в разговоре с Реми казалась ей вечностью.

– Ну, я старше тебя.

– Меньше чем на год, – тут же ответила Руа. – И я тоже должна помнить хоть что-то, раз у тебя в копилке целый ворох приятных моментов.

Бри хихикнула.

– Наконец-то вы звучите как настоящие сестры!

Руа больше не хотела продолжать эти неуклюжие попытки сблизиться с Реми.

– Нам нужно собираться. Мы скоро уезжаем.

– Хорошо. – В голосе Реми Руа послышался холодок. Сестра, казалось, хотела сказать больше. Руа знала, что Реми жаждет наладить с ней отношения, но она не представляла, как это устроить. У них не было ничего общего, кроме родителей.

– Пока, Реми. – Ее щеки вспыхнули, когда она отвернулась к двери. Голос сестры, в котором отчетливо сквозила печаль, последовал за ней.

– Пока, Руа.

Пар от дыхания покрыл ее ресницы слоем инея. Они ехали весь день: Руа все время смотрела в запотевшее окно, а Бри спала напротив. Когда сани наконец остановились у входа в зимний лагерь, Руа вылезла, чтобы размять затекшие ноги и осмотреть лед. Ветер резал глаза, и она, сощурившись, посмотрела на открывающийся внизу вид. В окружении лесистых холмов лежал гладкий участок льда: с хребта Руа видела огромное замерзшее озеро цвета неба. Паутинки потрескавшегося льда покрывали его поверхность. Тут и там виднелись железные ворота – они окружали водоем кольцом, возвышаясь над ним шипастой сетью. На вершинах холмов стояли каменные смотровые площадки, самую дальнюю из них не могла разглядеть даже Руа с ее зрением фейри. Таких огромных озер она никогда не видела – в отличие от озер и прудов в Высоких горах, оно больше напоминало океан.

Вдоль берега озера разбили огромный лагерь. Без него Руа не смогла бы понять, насколько оно велико. Под лагерем широким кругом лежало покрывало из гравия и мертвых листьев. В лагере были сотни палаток разных форм и размеров, но даже вместе они казались крохотными на фоне бесконечного льда. Слуги уже разожгли костры, и лагерь ожил. Руа присмотрелась к огням и задумалась, хорошая ли это идея – разжигать костры на замерзшем озере?

– Лед может выдержать целый легион. Тебе не стоит беспокоиться. – Облачка пара серебром поднимались от дыхания подошедшего Ренвика. Руа оглянулась и встретилась с его изумрудным взглядом, а затем снова посмотрела на чудо природы, раскинувшееся перед ними.

– Я такого никогда раньше не видела.

– В этом регионе есть несколько ледяных озер, но Лирейское – самое большое.

Ренвик окинул взглядом вершины холмов. Здесь не было ни одной равнины, бесконечные холмы и долины тянулись до горизонта.

– Южное королевство давно покупает лед из этих озер. Жители Мурренейра хорошо зарабатывают, развозя его по всему Окриту. Но Лирейская котловина – это еще и опорный пункт с форпостами вдоль всего горного хребта. Синие ведьмы несут там службу вместе с моими солдатами. Здесь безопасно.

Руа закатила глаза.

– Безопасно? Для тебя – может быть.

– Я не позволю никому из моих людей причинить тебе вред. – Ренвик смотрел, как сани увозят в конюшни на склоне холма.

– Думаю, они не станут сначала спрашивать у тебя разрешение, – огрызнулась Руа.

– Не все они – чудовища, как я, – тихо произнес Ренвик, обращаясь, скорее, к себе, чем к Руа.

– А там что? – Она указала на заснеженные склоны горы за котловиной озера. Деревья там вырубили, а вершина горы была приплюснутой, словно от нее отрезали кусок.

– Там расположится новый дворец. Холм легко оборонять, а территорию вокруг озер армии сложно форсировать.

– Думаешь, чья-то армия промарширует прямо по озерам?

Ренвик нахмурился.

– Надеюсь, что нет. А еще надеюсь, что новый дворец выдержит испытание временем, в отличие от того, что в Друнехане. Кто знает, что будет через сто лет?

Руа посмотрела на приплюснутую вершину горы. Она подумала, что с нее в любое время года должен открываться прекрасный вид на озера и вечнозеленые леса.

– А ведь с той ночи прошло меньше недели. – Руа не было нужды уточнять, о какой именно ночи идет речь. Битва при Друнехане. Ночь, когда дворец был разрушен и множество людей погибло. Некоторые – от ее руки. – Как вы смогли выровнять склон за такое короткое время?

– Этот участок был готов довольно давно, просто ждал своего часа. – Глаза Ренвика, казалось, смотрели не на пейзаж перед ними и не в глубины его памяти, а гораздо дальше. – Здесь должны были построить дворец для весенних раутов.

Руа не решалась заговорить первой. Она не понимала, почему голос Ренвика вдруг стал таким тихим. Но он наконец продолжил:

– Его задумала моя мать.

Вокруг Руа закружились снежные хлопья. Она никогда не думала о матери Ренвика. Растирая пальцы, чтобы согреться, она уставилась на пустую вершину. Как давно умерла его мать? У Руа тоже была мама, но она не сохранила о ней ни единого воспоминания. Когда она представляла ее лицо, то оно было размытым. И Руа не могла сказать, было ли лицо реальным или вылепленным из историй, которые ей долгие годы рассказывали о королеве Даммакус. Она не могла довериться ни одной из них. Ей было пять, когда погибла мать – ее убил отец человека, стоявшего сейчас рядом с ней.

– Когда она умерла? – спросила Руа. Она не слышала ни слова о королеве Востемур – даже в книгах о ней не писали.

– Мне было пятнадцать, – прошептал Ренвик, засовывая руки обратно в карманы и выпрямляясь на ледяном ветру.

Значит, в отличие от Руа, он помнил мать. Она не знала, почему ее так бесило то, что сестра помнит семью, а Руа – нет. У скольких из ее знакомых оба родителя были живы? У большинства красных ведьм погибли и мать, и отец. У некоторых счастливчиков в живых остался один родитель. Холодная сталь Бессмертного клинка обожгла ее голые ладони, но ощущение рукояти меча странно успокаивало. Клинок обещал, что она сможет мстить, сколько пожелает. Когда же жажда крови перестанет душить? Все ее враги, казалось, слышали один и тот же зов. И они убивали друг друга до тех пор, пока каждый не оставался единственным выжившим из всего своего рода.