Неловкая пауза затягивалась. Хидео бросил задумчивый взгляд на книгу, которую она так заботливо прижимала к груди. Это был интересный, будоражащий контраст ярко-красного и темно-синего. Если бы Хидео умел рисовать, он бы попытался запечатлеть эту сцену.

– А что у тебя в руках за книга? – спросил он, чтобы хоть как-то прервать тишину, в которую они погрузились.

– А, это энциклопедия о черепах, – беспечно ответила Хамада. – Давно… ее искала.

Она скосила взгляд на книгу, и было неясно, видит ли она то, как резко и сильно побледнел Хидео. Его сердце пропустило два удара. Он вспомнил свой сон, от начала и до конца, в мельчайших подробностях, и ему вдруг показалось, что он уже точно такой видел, он видел его много раз, просто вспомнил только теперь. Его передернуло, когда перед мысленным взором встал волчий череп, к которому Хидео приник губами. От одного воспоминания его кожа покрывалась мурашками. Со стороны он стал похож на больного, которого по частям съедала лихорадка. В какой-то миг Хидео заметил, что Мичи исподтишка наблюдает за его шоком. Она не выглядела удивленной или обеспокоенной; ее взгляд выражал лишь оценку. Она оценивала его состояние.

– Ты увлекаешься… черепами? – он с трудом заставлял свой язык ворочаться в ротовой полости.

«Что же означает череп волка из моего сна?» – лихорадочно крутилась в голове настойчивая мысль.

Мичи прижала книгу еще крепче к груди, словно пыталась спрятать в себя книжные страницы.

– Да. Я их даже коллекционирую, – спокойно сказала она, не замечая, как Хидео стал еще бледнее.

Этим она добила его. Он уперся рукой о полку, чтобы тут же не потерять сознание. Теперь он выглядел не просто больным – он стал похож на мертвеца.

– И что же, это так интересно? – выдавил Хидео, проглатывая комок в горле.

– Ты даже не представляешь, как! – ее лицо расплылось в улыбке.

Она смотрела прямо в его глаза, словно пыталась разгадать, кто он, о чем думает, и как сам относится к этим черепам. По внешнему виду Хидео было понятно, что подобное увлечение ввергает его в настоящий шок. Из головы не выходил сон, виденный накануне. Это так странно… Как будто он предсказал этот диалог, в котором отозвался тот же символ, что и во сне.

– Не хочешь узнать о них побольше? – тихо и медленно спросила Мичи, протягивая ему книгу.

Он заметил, что она держала ее так, словно и не собиралась ее отдавать: руки крепко стиснули обложку, и, хотя Мичи наконец оторвала фолиант от груди, руки она не вытянула до конца. Создавалось впечатление, что, посмей Хидео прикоснуться к книге, она отдернет руки назад.

Неужели она это для вида предложила? Если ей так нужна эта книга, могла бы не предлагать ее ему.

Тишину библиотеки разрезал громкий звонок. Мичи вновь прижала книгу к себе и, слабо улыбнувшись, пробежала мимо него прямо к библиотекарю.

– Мне вот эту и побыстрей! – взволнованно воскликнула она, то и дело стреляя взглядом в ту сторону, где остался стоять Хидео.

Ему было очень неловко, в первую очередь из-за того, что он так странно и нелепо отреагировал на ее хобби. В конце концов, все имеют право заниматься любым безобидным делом – так почему бы Хамаде не коллекционировать черепа животных?

Главное, что не людей.

Когда Хамада выскочила за дверь, Хидео схватил первую попавшуюся книгу и дал ее библиотекарю, миловидной девушке в очках. Она работает здесь совсем недавно, поэтому скучное и однообразное времяпрепровождение среди библиотечных стен еще не успели ей надоесть. Бедная, эта работа ее испортит. Она возненавидит книги вместе с теми, кто их читает.

– Хотите взять Сэй-Сенагон? – спросила библиотекарь, готовя бланк.

– А? – Хидео на секунду отвлекся. – Да, хочу ее прочесть.

Библиотекарь записала все данные и выдала небольшой томик в серой обложке с позолоченными символами:

«Записки у изголовья»

Хидео вышел из библиотеки, сжимая дрожащими от волнения руками книгу.

«Господи, опять дурь какую-то взял», – подумал он недовольно, спрятав книгу в сумку.

Он заметил, как далеко впереди уверенно шагает Мичи Хамада. Странно, почему он так реагирует на то, что Хамада увлекается черепами? Это же всего лишь ее хобби, которое она предпочитает, например, чтению манги. Почему нет?

И все равно одна мысль об этом приводила Хидео в дрожь.

Было немного боязно заходить в кабинет к Токутаро-сэнсэю после всего того, что случилось вчера – Лили винила себя в том, что не смогла пойти на учебу, однако если бы ей выпал шанс прожить вчерашний день еще раз, она бы сделала то же самое. Только теперь пошла бы к бабушке иной дорогой.

Отчасти Лили была рада тому, что встретилась с учителем в тех обстоятельствах, потому что встреть она его в стенах школы, она ни за что не смогла бы удержать распирающую ее радость внутри. Теперь же, когда первые восторги улеглись, Лили могла оценить свое положение трезво: у нее появился шанс доказать всем, что она отлично справляется с любыми трудностями! С другой стороны, та работа, которую ей предложил сэнсэй, накладывает на нее определенные обязательства. Хватит ли у нее сил на это? Достаточно ли она ответственна для того, чтобы суметь написать ее?

Именно поэтому она все еще топталась перед дверью кабинета, как будто ожидала, когда ее по зовут.

У Лили были причины согласиться на предложение сэнсэя. Главная причина заключалась в том, что она отчаянно хотела внимания – ее бесила мысль о том, что в школе она почти ничем не выделяется. У нее была не самая яркая внешность, да и ум, сноровка, находчивость оставляли желать лучшего. Хотелось перемен. Хотелось срочно сделать что-то такое, после чего все вокруг станут хвалить ее и носить на руках – конечно, этого просто не могло быть, но мечтать Лили никто не запрещал.

Переборов страх, она, наконец, решительно (скорее это было похоже на бесшабашный рывок, чем на осознанное действие) вошла в кабинет.

Там, опершись спиной о парту, в задумчивости стоял Генджи.

Она вспомнила его имя сразу же, как только увидела – ему даже не требовалось смотреть на нее, чтобы Лили почувствовала: от этого парня веет опасностью. Он не выглядел опасным в том привычном смысле, который подразумевает вынимание ножа из кармана в самый неподходящий момент. Нет, от него исходило ощущение опасности иного рода, более… призрачное, неясное, едва ощутимое. Генджи был очень умным, и ум его – проницательный, острый, сильный – представлял главную угрозу для Лили. Она ненавидела Генджи и боялась его. Боялась и потому – ненавидела.

Он повернулся к ней медленно, неохотно, точно ему не нужно было делать это лишнее движение, но он все равно его сделал, потому что того требовали приличия. Окинув Лили равнодушным взглядом, Генджи ничего не сказал.

Это ее взбесило.

– Где Токутаро-сэнсэй? – резко спросила она, проходя в глубь класса.

– Вышел, – лаконично ответил Генджи. – Оставил меня тут ждать.

– Зачем ты это делаешь?

Лили встала напротив, сложив руки на груди. Ее суровый взгляд не отрывался от меланхоличного взгляда Генджи.

– Он сказал, – непоколебимо ответил Генджи. – И я жду.

– Но зачем ты пришел?

– Он меня попросил прийти. Потом вышел, сказал, чтобы я…

Скрипнула дверь. Лили повернула голову, смотря на вошедшего учителя в упор. Он спокойно прошел к своему рабочему месту.

– О, вот вы и в сборе, – пробормотал Токутаро-сэнсэй, открывая ящик стола. – Я приготовил для вас задание.

– Для нас? – спросила Лили, даже не пытаясь скрыть презрительного тона. – Вы имеете в виду меня и… его?

Большим пальцем она указала за спину – там как раз стоял Генджи. Он был настолько безучастен, что, доведись Лили обозвать его тупицей, Генджи и ухом бы не повел.

– Да, да, – закивал учитель, – вас двоих. Вы будете писать научную работу в паре. Есть две отличные темы, которые вы можете осветить: формальдегид и суперкислоты. Вы можете выбрать любой аспект изучения этих тем, попробуйте поэкспериментировать. Думаю, с этим у вас проблем не возникнет. Я вам сейчас дам список положений конкурса, ознакомитесь…