К а м а р о в. Вот именно!
З а в к и б е к о в. Итак, товарищи, я считаю, что и в переделанном виде пьесу мы принять не можем. У меня все. (Садится.)
В о р и с о в (Завкибекову, просительным тоном). Товарищ Завкибеков, но тут есть… и другие мнения…
З а в к и б е к о в (многозначительно). Что ж, пожалуйста… вы можете принять пьесу… но вышестоящие организации…
В о р и с о в. Ага, понятно… Понятно! Товарищи, мнения разделились. Кто за то, чтобы повестку дня считать исчерпанной?..
И с а х а н о в. Простите, а как же с пьесой?
В о р и с о в. Этот вопрос рассмотрим позже. Кто за… Против нет?.. Воздержавшихся? (Поднимает руку.) Принято единогласно. Заседание считаю закрытым, товарищи!.. Извините, я должен уйти по срочному делу…
Все встают, Ворисов выходит из-за стола и бочком направляется к двери, навстречу ему встает набычившийся Мавлонзаде, но Ворисов за чьей-то спиной успевает ускользнуть в дверь, Мавлонзаде устремляется за ним, остальные, посмеиваясь, тоже. Остается Салима.
С а л и м а. Ну и ну!.. Жалко, Аминова не было! Это ему прямо готовый материал для пьесы…
В дверь заглядывает Ш о д и.
Ш о д и. Извините… говорят, к вам назначили директором Ворисова?
С а л и м а. Да, да! Он только что здесь был… заседание проводил!
Ш о д и (входит). А сейчас он здесь?
С а л и м а. К сожалению, нет… Ушел, сказал — по срочному делу.
Ш о д и. А-а!.. Ясно. (Поворачивается, чтобы уйти.)
С а л и м а. Подождите, может быть, он скоро придет?
Ш о д и (безнадежно). Нет. Все. Он уже тут больше не появится. Остались вы без хозяина…
С а л и м а. То есть как?.. Вы откуда знаете?
Ш о д и. Да уж знаю… Если Ворисов говорит, что ушел по срочному делу, значит, только его и видели… Я уже это изучил.
С а л и м а. Вот как? Очень интересно… Послушайте-ка, а я вас, кажется, узнала. Вас вчера по телевидению показывали, а сегодня в газете ваш портрет. Правильно?
Ш о д и (нехотя). Ну, правильно…
С а л и м а. Вот-вот. Вы механизатор Ворисов, собравший двести тонн хлопка!.. Ой, кстати, — вы не родственник нашему директору?
Ш о д и (угрюмо). Родственник, родственник… Только я его никогда не видел!
Гаснет свет.
КАРТИНА ПЯТАЯ
Кабинет директора кладбища. Маленькая комната, низкий потолок. Грубый деревянный стол и три табуретки. На столе — телефон. На стене висит небольшое занавешенное зеркало. Входит секретарь директора М а л и к а в шубе и платке, следом за ней одетый почти по-летнему В о р и с о в с огромным чемоданом.
М а л и к а. Пожалуйста, входите… Ой, осторожно, не ударьтесь!
В о р и с о в (входя, ударяется головой о притолоку). О-ох!..
М а л и к а. Ай-яй-яй! Сильно ударились?
В о р и с о в (мужественно). Ничего, голова у нас крепкая…
М а л и к а. Все равно нагибаться надо…
В о р и с о в (гордо). Нет, Ворисов гнуть спину не привык! Я руководящий работник… А где же мой кабинет?
М а л и к а. Во-от…
В о р и с о в. Как! Вот эта дыра!.. Не может быть!.. Когда меня сюда направили, говорили о других условиях работы… Разве высшее руководство будет вводить в заблуждение?..
Малика молчит.
Что, и приемной нет!
М а л и к а. Нету. Моя комнатка за стеной, так она еще меньше. Я там печатаю…
В о р и с о в. Даже не верится… Слушайте, я действительно попал на кладбище?!
М а л и к а (недоуменно). Да… Центральное кладбище…
В о р и с о в (оглядывая комнатку). Это же просто гроб! Меня что, похоронить хотят?.. Не выйдет! Ворисов еще живой… Ворисов еще себя покажет!.. (Другим тоном.) Отнесите куда-нибудь мой чемодан.
М а л и к а. Ой, боюсь — не подниму…
В о р и с о в. Не бойтесь. Там только газета с лотерейной таблицей!
М а л и к а. Ой, а у меня три лотерейки есть!.. Можно проверить?
В о р и с о в. Можно.
М а л и к а. А ключ не дадите?
В о р и с о в. Какой ключ! Я советским людям доверяю… К себе отнесите — там и посмотрите.
Малика выходит с чемоданом.
(Один.) А говорят — от кладбищ большой доход… Интересно!
М а л и к а (входит, уныло). Ничего не выиграла. Везет, как утопленнице…
В о р и с о в. Ну, ну!.. Не падайте духом. И вообще — молодая женщина, а ходите в платке, в шубе, как старуха! Не зарывайте в землю свою красоту! Покажите людям!
М а л и к а. Кому показывать-то? Покойникам? Нет никого…
В о р и с о в (галантно). Хотя бы мне, своему директору!
М а л и к а. Так холодно же. Вот посидите здесь часок — сами замерзнете. Холодно, как в могиле!
В о р и с о в. А что — не топят?
М а л и к а. Топят… Мало.
В о р и с о в. Почему?
М а л и к а (пожимая плечами). Режим экономии…
В о р и с о в. Режим экономии?.. Интересная идея… Ну, вот что, товарищ секретарша… Вас как звать?
М а л и к а. Малика.
В о р и с о в. Вот что, товарищ Малика, — пора за работу! Первым делом напишите для моих дверей красивую табличку… (Дальше он диктует.)
Малика записывает на бумажке.
Пишите: «Директор кладбища… ниже — Мерос Ворисович Ворисов… Та-ак… Еще ниже — прием в порядке живой очереди».
М а л и к а. А зачем — «Прием в порядке живой очереди»?
В о р и с о в. Потому что… (торжественно) у нас все равны!
М а л и к а. Так здесь же очереди не бывает! На этом кладбище никого не хоронят — места не осталось…
В о р и с о в. Товарищ секретарша! Почему с первой минуты вступаете в прения с вышестоящим товарищем?.. Учтите: мой принцип — железная дисциплина!
М а л и к а (испуганно). Нет, я ничего…
В о р и с о в. Тогда идите и выполняйте!.. Постойте — сначала пригласите сюда всех работников кладбища!
М а л и к а. Сюда?
В о р и с о в. Сюда!
М а л и к а. Так они же здесь не поместятся!..
В о р и с о в. Ничего — в коридоре постоят. Услышат, у меня голос хороший: я в свое время руководил ансамблем песни и пляски!..
М а л и к а. Иду, товарищ директор. (Выходит.)
В о р и с о в (один). Режим экономии… Интересная идея! Прежний директор в этом нич-чего не понимал… Но мы это упущение наверстаем, хе-хе! (Приподнимает занавеску на зеркале.) Ай молодец Ворисов! Ай да молодец!.. Такой почин подхватит вся кладбищенская общественность! (Опускает занавеску и вновь оглядывает комнату.) Ц-ц-ц… надо же понимать — экономия экономией, но на директорском кабинете экономить нельзя! Даже кресла нет — одни табуретки. Тьфу! (Пробует одну из табуреток на прочность, потом садится, осторожно раскачивается, встает.) Нет — так не пойдет. С табуретки человека столкнуть — раз плюнуть. Кресло — другое дело: в кресле держаться есть за что… О чем говорить: нету кресла — нету директора!
Слышен шум шагов. В комнату со словами «Салом алейкум», «Здравствуйте» входят т р о е или ч е т в е р о р а б о ч и х кладбища, головы еще д в у х - т р е х видны в открытую дверь.
Уважаемые могильщики и сторожа! Я ваш новый директор… Мерос Ворисович Ворисов…
Г о л о с а. Знаем, знаем. Слышали…
В о р и с о в. Я назначен сюда для того, чтобы повысить рентабельность нашего кладбища!.. Некоторые близорукие люди думают — оно исчерпало свои возможности. Сами знаете, товарищи, — это не так. Если надо, мы еще многих похороним. У нас на кладбище осталось немало скрытых резервов, и наша задача — их выявить, товарищи!.. Не забывайте, товарищи, — наше кладбище — Центральное!.. Вопросы есть?
