Все молчат.
Я спрашиваю, товарищи, — вопросы есть?
Г о л о с и з к о р и д о р а. А где место взять?
В о р и с о в. Это вопрос второй, товарищи. Некоторые покойники очень широко размахнулись. Надо указать им настоящее место. Где надо — подвинем!
Г о л о с и з к о р и д о р а. Так скандал же будет!
В о р и с о в. Кто будет скандалить — покойники?
Г о л о с и з к о р и д о р а. Родственники…
В о р и с о в. Родственники — это тоже будущие покойники. Им с нами скандалить ни к чему… За работу, товарищи!
Рабочие, толпясь, молчаливо выходят из кабинета. Им навстречу пробирается Т е ш а б а й.
Йе! Тешабай! Ты здесь что делаешь?
Т е ш а б а й. Работаем, Мерос-ака.
В о р и с о в. Смотри — действительно, куда ни приду, везде мои бывшие подчиненные! Давно сюда перешел?
Т е ш а б а й. Давно, Мерос-ака. Как вы из химчистки ушли — так и я ушел. Все думал — когда мы с вами опять встретимся? Вот, слава богу, и встретились. Прямо мечта моя осуществилась! Когда прежний директор умер — кого, думаю, к нам пришлют?.. Оказывается, вас! Большая радость для коллектива, Мерос-ака! Теперь наше кладбище расцветет, как райский сад!..
В о р и с о в. Э, Тешабай, я вижу, ты тут прямо поэтом стал!
Т е ш а б а й. Приходится, Мерос-ака. Я тут сторожем работаю. Ночью на луну смотришь, розы нюхаешь…
В о р и с о в. Воров ловишь…
Т е ш а б а й. Какие воры, Мерос-ака! Самому бы не украсть — только нечего… (Понизив голос.) Тяжело, Мерос-ака… зарплата маленькая, детей много…
В о р и с о в. Э, Тешабай, я же тебя знаю, говори прямо! В чем дело? Не бойся, я старых сотрудников ценю!
Т е ш а б а й. Спасибо за доброе слово, Мерос-ака… Мерос-ака, не оставьте своими заботами бедного сторожа! Прежний директор тоже разрешал!
В о р и с о в. Да в чем дело, ты скажи!..
Т е ш а б а й. Мерос-ака, у нас на кладбище три сторожа: дневной, ночной, вечерний. Один сторож — я…
В о р и с о в. А второй?
Т е ш а б а й. Второй — тоже я…
В о р и с о в. А третий?
Т е ш а б а й. Третий — тоже я…
В о р и с о в. Йе!.. А спишь когда?
Т е ш а б а й. Спать можно! Ходить тяжело…
В о р и с о в. Куда ходить?
Т е ш а б а й. Далеко…
В о р и с о в. Зачем?
Т е ш а б а й. Служба такая…
В о р и с о в. Какая служба?
Т е ш а б а й (вздохнув). Районное кладбище знаете?
В о р и с о в. Ну, знаю, и что?
Т е ш а б а й (пригорюнясь). Там тоже сторожем работаю…
В о р и с о в. И там тоже: один — ты, другой — ты, третий — ты?..
Т е ш а б а й (вздохнув еще тяжелей). Да, Мерос-ака…
В о р и с о в. Ай да Тешабай!.. А пока ты ходишь туда-назад, кто кладбище сторожит?
Т е ш а б а й. Зачем сторожить, Мерос-ака? Совесть — лучший сторож!
В о р и с о в. Ай, молодец! Ай, молодец!.. Ну ладно, так и быть: ты мой авторитет поддержи, я тебя поддержу! Спи спокойно, дорогой товарищ.
Т е ш а б а й. Вот спасибо, Мерос Ворисович! Вот спасибо! От моих детей спасибо, от моей жены спасибо, от моей родни спа…
В о р и с о в (перебивая, великодушно). Ладно, ладно… ничего.
Т е ш а б а й. Как ничего! Нет, Мерос Ворисович, я в долгу не останусь. Я вам тоже большую услугу окажу.
В о р и с о в (удивленно). Какую услугу?
Т е ш а б а й (торжественно). Сейчас пойдем вам могилу выбирать!
В о р и с о в (испуганно и возмущенно). Эй, ты что? Спятил? Типун тебе…
Т е ш а б а й. Э, Мерос Ворисович! Почему спятил? Прежний директор тоже сначала так говорил, а теперь доволен…
В о р и с о в. Как это доволен? Ты что мелешь? Он же умер?..
Т е ш а б а й. Умер-то умер, а где лежит? На Центральном кладбище, центральная аллея, центральное место! А?
В о р и с о в. Я пока умирать не собираюсь! Понял?..
Т е ш а б а й. Мерос-ака, зачем умирать, боже сохрани, дай бог долгой жизни!.. (Вкрадчиво.) Но человек-то не вечен, Мерос-ака? Ваши большие заслуги сегодня, конечно, все знают, а потом?.. А здесь все увидят — на Центральном кладбище похоронен! Прочитают, кем был, какие посты занимал… А? И доску заранее заготовим…
В о р и с о в. Нет, нехорошо. Опасно.
Т е ш а б а й. Что опасно?
В о р и с о в. Со смертью играть опасно!.. А что ты на доске напишешь?
Т е ш а б а й. Как что напишу! (Оживляясь.) Наверху — большими золотыми буквами «ВОРИСОВ МЕРОС ВОРИСОВИЧ». Потом год рождения… Вы когда родились?
В о р и с о в. Тысяча девятьсот двадцать пятый.
Т е ш а б а й. Правильно! Тысяча девятьсот двадцать пятый… тире — тысяча девятьсот восемьдесят… место оставим.
В о р и с о в. Почему восемьдесят?! Опять меня раньше времени хоронишь.
Т е ш а б а й. Нет, Мерос-ака! Это я — к примеру… Оставим место, я же говорю. Дай бог вам двухтысячный год встретить!
В о р и с о в (ворчливо). То-то. Дальше что?
Т е ш а б а й. Как что дальше? Все ваши должности перечислим!
В о р и с о в. Ну ладно, запиши: работал директором… двоеточие… школы, архива, музея, бани, ансамбля песни и пляски, рынка, студии звукозаписи, химчистки, справочного бюро, общества охотников, вечернего института, горочистки, общепита, театра… э, все не припомню, надо трудовую книжку посмотреть!
Т е ш а б а й (напоминая). Кладбища!
В о р и с о в (кивая). Кладбища…
Т е ш а б а й (с чувством). Дай вам бог здесь и остаться!
В о р и с о в. Посмотрим… Куда назначат.
Т е ш а б а й. Значит, пойдем выбирать?
В о р и с о в. Пойдем… (Хочет нажать кнопку вызова секретаря, но вспоминает, что ее нет. Стучит в стену.)
Входит М а л и к а.
(Малике.) Мы пойдем с товарищем Тешабаем… мм-м… осматривать кладбище… А вы посидите у телефона. Все телефонограммы — записывать!
М а л и к а (понимающе кивнув). Ладно…
Ворисов и Тешабай выходят.
Ох и Тешабай… Уже повел могилу выбирать…
Входит Х а т и м а.
Х а т и м а (надменно). Директор здесь? Ворисов?
М а л и к а (смотрит на нее удивленно). Нету… Со сторожем ушел. С Тешабаем.
Х а т и м а. Куда?
М а л и к а. На могилу.
Х а т и м а. На чью?
М а л и к а. На свою.
Х а т и м а. Вы что?!. Издеваетесь надо мной?
М а л и к а. Почему издеваюсь?
Х а т и м а (обеспокоенно). Он что… заболел?
М а л и к а. Почему заболел?..
Х а т и м а. Почему, почему!.. Вас спрашивают — отвечайте!
М а л и к а (обиженно). Я и отвечаю! А вы кто? Кем ему будете?
Х а т и м а. Не ваше дело! Я вас спрашиваю, директор здоров?
М а л и к а. Здоров, здоров! Что ему сделается? Всего полдня, как директор…
Х а т и м а. Когда он придет, скажите ему — приходила Хатима, велела позвонить в пединститут! Ясно?
М а л и к а. Все ясно.
Х а т и м а (повернувшись, чтобы уйти). А то пока он успеет позвонить, вы тут его и вправду похороните… (Уходит.)
М а л и к а (глядя ей вслед). Вот это да… Жена, что ли? Молодая вроде…
Входит В о р и с о в, очень довольный.
В о р и с о в. Телефонограммы были?
М а л и к а. Не было. Тут перед вами гражданка приходила… передала, что приходила, мол, Хатима… Велела позвонить в пединститут…
В о р и с о в. А, знаю… Все! Можете идти к себе!
Малика уходит.
(Возбужденно хватает телефонную трубку, набирает номер.) Иззат Хурматович?!. Здравствуйте! Беспокоит Ворисов. Да, да, Ворисов! Как откуда? С кладбища… Так точно, живой! Где прикажут, там и трудимся не покладая рук… Как здоровье, Иззат Хурматович? Как семья?.. Замечательно! Дай бог вам долгой жизни! Какое дело? Интересное дело, Иззат Хурматович! Выбрали вам место для могилы! Что? Почему пьян?.. Замечательное место, Иззат Хурматович. Посмотрите, будете доволь… Нет, не шучу. Как можно, Иззат Хурматович, я к своим обязанностям серьезно отно… Что? Простите… Это знак уваже… (Некоторое время слушает молча, с вытянувшимся лицом.) Иззат Хурматович!.. Повесил трубку… Не понял по телефону… Надо было лично доложить… Эх, не понимают Ворисова, не понимают… (Кладет трубку, стучит в стену.)
