— Потому что папка у нас необычный. Не любит на людях появляться. Спрятался в своём имении на юге и носу оттуда не кажет. Только любовниц меняет как перчатки. — Николай отвечал неохотно, морщась, как будто сам разговор об отце был ему неприятен. — Так что Родом фактически управляет Петя…

Охрана пропустила нас не сразу, а только после того, как посовещалась по телефону с кем-то внутри замка. Пусть Николай и был членом Рода, после драки в гостинице и похищения журналиста Терентьева он считался лишённым поддержки семьи. Решение было не окончательным и могло быть отозвано в любое мгновение, определёнными правами члена Рода Николай всё-таки пользоваться не мог.

По его мрачному лицу я видел, что его это задевает. Но, стоило автомобилю остановиться во дворе, как он выпрыгнул наружу и пружинистой походкой поспешил внутрь.

— Скорее, Оскурит! Наш дом — настоящий музей. Ух, как я завидую тебе, что ты увидишь это в первый раз!

Оказавшись внутри, я разделить его восторги не спешил. Конечно, интерьер поражал монументальностью. Но вот только, лично по мне, был слишком мрачным, а от обилия оружия и висящих на стенах картин, описывающих кровавые оргии, становилось не по себе. Подобный интерьер я был бы вправе ожидать в доме Оскуритовых, но никак не в резиденции Борзовых.

Петра мы обнаружили в каминном зале, просторном двухуровневом помещении со старинной деревянной лестницей, книжными полками, мягкой мебелью и, разумеется, горящим камином. Окна были закрыты портьерами, и в помещении царил полумрак.

Сам Пётр стоял на втором этаже, спиной к нам, и, кажется, выбирал одну из книг в массивном книжном шкафу.

— Эй, братец! Это, добрый вечер! — жизнерадостно поприветствовал его Николай.

— Надо же, кто пришёл в гости! Брат… Если я могу тебя так называть, — холодно и отрывисто произнёс Пётр, не поворачиваясь.

— А почему не можешь? — не понял Николай.

— Потому что ты, если ты не забыл, отлучён от Рода. Ты нанёс урон нашей репутации и потерял наше доверие. А сейчас ты вдруг заявился обратно, и не один, а в компании Марка Оскуритова, которого я при всём желании не могу назвать нашим союзником. Нет, дорогой Николай, ты кто угодно, но не мой брат! Настоящий Борзов никогда бы не поступил так глупо и безрассудно!

Всё это он произнёс, всё также стоя к нам спиной. Его ладони были сжаты в кулаки, а голос трещал от напряжения.

Я обвёл зал взглядом. Что-то здесь было не так. Что-то неправильно. И я совсем не хотел здесь быть.

Но Николай ничего не замечал.

— Ну же, братец, ты что? Это же я, Коля! Вообще я почему пришёл. Марк хотел с тобой поговорить. У него какие-то вопросы про твою связь с семьёй Литвиных…

Стоило ему это произнести, как Пётр резко обернулся.

— Про семью Литвиных⁈ И что же Марк Оскуритов желает знать⁈

Одного взгляда на его лицо мне оказалось достаточно, чтобы сложить все факты воедино. И они мне совсем не понравились.

— Николай, мы совершили ошибку, придя сюда, — стараясь не выдавать волнения, произнёс я.

— Это ещё почему⁈

— Потому что твой брат, Пётр Борзов, никто иной как заговорщик, известный как Ворон.

— Марк, ты что несёшь⁈ — Николай уставился на меня так, как будто я сказал полную ерунду. — С Вороном мы пару часов назад дрались в том переулке. А это мой брат, Пётр. Он никакой не заговорщик!

Я внимательно вгляделся в грубое, но простодушное лицо Николая. Было в нём что-то такое, что я сразу понял — он не врёт. Про тайную жизнь брата ему ничего не известно. А это значительно упрощало ситуацию. Значит, вполовину проблем меньше. Сражаться сразу с двумя сильными бойцами, каждый из которых, возможно, превосходит меня по всем параметрам, — самоубийственная задачка, участвовать в которой мне бы совсем не хотелось.

— Увы, Николай, но я не ошибаюсь. Или, если не веришь мне, можешь спросить его сам…

Пока я говорил, Пётр не отрывал от меня внимательного взгляда. Он не выглядел напряжённым. Но и расслабленным тоже не казался. Высокий, худой, в отличном костюме, даже ничего не делая, он был преисполнен аристократических манер. Истинный Благородный и глава могущественного Рода!

В каждом его жесте чувствовалось ощущение полного контроля. Он знал, что находится в собственном доме, настоящей крепости, а целая гвардия вооружённых до зубов людей, готовых вцепиться в горло кому угодно, готова прийти на помощь, стоит ему только щёлкнуть пальцами.

В отличие от брата, Николай, обычно наглый и самоуверенный, казался удивлённым и подавленным.

— Брат, прости, я не думал, что Оскурит станет тебя оскорблять… Обычно он не такой…

Пётр его, кажется, даже не слышал. Его взгляд был направлен только на меня.

— Отличное предположение, Оскурит, — произнёс он, и его голос эхом прокатился по залу. — Но это всего лишь слова. А цена слову Повелителя Тьмы — медный грош…

— Ты так думаешь? Жаль тебя разочаровывать, но у меня есть доказательства…

Наверное, самым умным было молчать. Сделать вид, что ошибся и превратить всё в шутку. Тогда бы у меня появились шансы выйти из этого дома живым и невредимым. А дальше я бы мог делать всё, что пожелаю.

Но, увы, всё было не так просто.

Когда мы только сюда зашли, я сразу понял, что Пётр настроен совсем не так, как в наши предыдущие встречи. Он не собирался выказывать мне своё презрение или подшучивать.

Нет, он с первого же слова собирался меня убить.

— Доказательства? — Пётр вопросительно приподнял бровь. — Позволь полюбопытствовать, какие именно?

— Да, Оскурит, какие⁈ — словно тень повторил за ним Николай. Наверняка он надеялся, что я выскажу какую-то полную ерунду, не имеющую к реальности никакого отношения, и они вместе с Петром посмеются и сдадут меня ласковым санитарам в дом с мягкими стенами и трёхразовым питанием.

Но, к сожалению для него, аргументы у меня были достаточно серьёзные.

— Доказательства? Да пожалуйста! Начнём с самого элементарного. Николай, ты мог заметить, что в бою в переулке Ворон не стал действовать привычным образом. Он фактически не атаковал тебя, а когда ты, включив режим берсерка, бросился к зданию, он как будто знал, что ты собираешься сделать, и тут же ушёл. Причём так ловко, что ты не успел его разглядеть…

— А, так вот какие у тебя доказательства… — Пётр ухмыльнулся, демонстрируя идеально ровные белые зубы. — Увы, Оскурит, но это полный бред…

— Да, Марк, слабовато! — Николай с облегчением улыбнулся. В том, что я ошибаюсь, он даже не сомневался.

Но это было лишь первое наблюдение. Остальные были более существенные.

— Согласен, не самый убедительный факт. Но это так, разминка. Есть кое-что посерьёзнее… Николай, ты ведь наверняка знаешь, какое у Петра любимое оружие?

— Ну конечно! Дротики, — уверенно ответил он. — Он их как только не применяет. Устраивает ловушки, снабжает ими големов, использует клонирующую технику и превращает несколько десятков в настоящий смертоносный ливень… Да ты же и сам это знаешь! Помнишь ведь наверняка, как он атаковал нас в гостинице, когда пришёл отбивать Терентьева?

— Прекрасно помню, — кивнул я, наблюдая, как сужаются глаза Петра. — А чем нас сегодня атаковал Воробей, помнишь?

— Дротиками! — не задумываясь, произнёс Николай. На его лице мелькнула тень понимания, что я пытаюсь сказать. — Да нет, Оскурит, это же бред! Да мало ли кто в этом городе использует дротики. Оружие-то распространённое. К тому же оперение незнакомое! Брат такое не использует…

— Возможно, что и не использует, — я пожал плечами. — Или, что точнее, не использовал. До сегодняшнего дня. А сегодня он обзавёлся парочкой прекрасных экземпляров…

— Голословное утверждение! — Мягко произнёс Пётр. — Я точно также могу обвинить вас в чём угодно, начиная от массовых убийств и заканчивая хранением запрещённых артефактов. И точно попаду в точку! Вы же, Марк, наследник Оскуритовых. А они занимались всеми запрещёнными вещами на свете сразу. Если уж кого и обвинять в злодеяниях, то только вас…