Не один десяток ведьм столпились кольцом вокруг маленькой беснующейся ведьмочки. Кто-то стоял в первом ряду, кто-то поглядывал на такое чудо из-за плеч. Часть забралась на руины зданий, чтоб наблюдать сверху.

— Она такими темпами выберется, — с беспокойством сказала одна из ведьм. — Нам надо что-то сделать. Успокоить её.

— Надо её усыпить, — предложила другая. И все взоры сразу перешли на Мэйлину, как на самую сильную из ведьм.

Пока что.

— Это не поможет, — тонким голосом ответила она, покачав головой. — Она слишком… сильная. И сейчас это лишь машина, там нечего успокаивать.

Ведьмы переглянулись, зашептались. Все они не понаслышке знали, что такое программа. Каждая из них была клоном, у каждой сохранился или штрихкод, или шрам от него на руке. И часть из них на себе прочувствовала, что такое быть не собой.

Но тем не менее, Мэйлина всё же сделала попытку. Поднесла посох к своим губам и тихонько подула. На его конце вспыхнули искры, которые полетели в сторону Софии. Они коснулись её лица, и…

Ничего.

— Может иначе попробовать? — предложила с тревогой другая. Камень на шее теперь светился как лампочка, а София продолжала визжать, словно ей не было известно, что такое усталость или сорвать голос.

— Как?

— Ударить по голове? Просто вырубим её?

— Ударить? — нахмурилась одна из ведьм.

— Она перегружает камень. Он не выдержит.

Словно в ответ на это послышался лёгкий треск, и на ошейнике появилась тонкая, но видимая трещина.

— Чёрт… — не выдержала одна из ведьм, перехватила свой посох поудобнее, занесла его и ударила Софью по голове.

Результат был в обратную сторону — она начала кричать ещё громче, а камень затрещал ещё отчётливее. Софья упрямо продолжала визжать, не собираясь терять сознания. С её головы потекла кровь, но сама девочка, казалось, даже не замечала этого. Её простая программа хотела уничтожить их, хотела их всех стереть в порошок. Однако сколько бы сил она ни вливала, сделать у неё этого не получалось из-за ошейника. Но элементарная логика работала односторонне — не хватает сил победить, добавь их ещё.

И теперь уже сама София не выдерживала. Из-под носа закапала кровь, на одном из глаз полопались капилляры, на лице вздулись вены. Здесь вопрос стоял в том, что раньше откажет — сердце девочки от таких нагрузок или камень.

В этот момент, всех расталкивая, в круг пробилась Нинг. Хромая, с разбитой губой, с которой капала кровь, немного заплывшим глазом, вся растрёпанная, словно это её посохом били, а не Софию.

— Нинг? — удивлённо взглянула на неё ведьма, что буквально несколько секунд назад попыталась вырубить девочку.

Та похромала мимо неё.

— Идиотки… — хрипло бросила она. — У половины из вас же есть дети, а ведёте себя как идиотки.

Она подошла к Софии, присела перед ней на колени, подтянула девочку к себе и обняла. Прижала к себе, чувствуя, как в теле бушует пугающая энергия. Но Нинг не показала и капли беспокойства, помня, что в первую очередь перед ней ребёнок. И теперь, когда им удалось запечатать всю силу, надо было относиться к ней не как к опасной машине, а как к ребёнку, которому требуется помощь, чтобы справиться с эмоциями и горем. Надо было вытащить перепуганное наполненное боль «Я» Софии наружу.

— Это я, дитя, — тихо шепнула Нинг. — Это я, тётя Нинг. Ты опять делаешь всё неправильно. Тс-с-с… тихо, тихо…

Нинг взмахом пальцев заставила исчезнуть путы. Почувствовав свободу, София начала сразу же вырываться, но теперь, без магии и импульса, она была не сильнее самой обычной шестилетней девочки, у которой истерика. Она билась в руках Нинг, которая не опускала её: наоборот, ещё плотнее прижала к себе, продолжая повторять: «Тс-с-с-с…». Но вскоре и София перестала вырываться, она вцепилась цепкими пальчиками в Нинг. Её душераздирающий визг терял свою тональность и вскоре стал обычным криком. Её ошейник становился всё тусклее и тусклее.

Вскоре её крик превратился в жалобный вопль, постепенно становясь всё тише и тише, пока не превратился в самый обычный детский рёв. София ревела, как маленький раненый перепуганный зверёк. Из глаз текли слёзы, нос был весь мокрым. Она вжалась в Нинг, уткнувшись в её плечо лицом и ревя, а та продолжала повторять тихим мягким голосом:

— Тс-с-с… всё хорошо, София… ты не одна, я рядом… тс-с-с…

София продолжала плакать, а Нинг не отвлекалась ни на кого, хотя стоило бы поторопиться. Очень скоро, вполне возможно, сюда придут люди, которым не следует становиться свидетелями их импровизированного шабаша.

София что-то неразборчиво промямлила сквозь слёзы в плечо Нинг. Та, ни слова не поняв, осторожно отняла её голову от своего плеча и взглянула той в красные мокрые от слёз глаза. Насколько Нинг могла судить, сознание к Софии уже вернулось. Возможно, та даже и не почувствовала, как уступила место чем-то более жуткому и страшному.

— Что такое, София? — мягко спросила она.

— Я… я не чувствую папу-у-у-у… — взвыла София. — Не чувствую его-о-о-о-о… — и вновь уткнулась в плечо, заревев ещё сильнее.

— Всё хорошо, сейчас мы его найдём, — начала приговаривать Нинг, гладя её по голове и пытаясь успокоить. Она чувствовала, как вроде бы улёгшаяся до этого энергия с новой силой начинает бушевать в девочке. — То, что ты его не чувствуешь, ещё ничего не значит. Такое бывает. Сейчас мы его найдём…

Она взглянула на Мэйлину, и та кивнула. Махнула рукой, и несколько ведьм, ответив кивком, разлетелись по округе искать её названного отца.

Искать его долго не пришлось. Не прошло и пяти минут, как одна из ведьм позвала остальных. Она стояла возле искорёженного джипа, который лежал на борту посреди дороги среди руин, присыпанный пылью и каменной кирпичной крошкой. Совсем неприметный на фоне всеобщей разрухи. Мэйлина осторожно приземлилась рядом. Около неё приземлилась и другая ведьма.

— Район обесточили. Сюда скоро прибудут люди. Не думаю, что они будут рады нас здесь увидеть. Нам бы уйти или хотя бы улететь.

— Знаю. Однако сначала закончим здесь.

Мэйлина взмахом посоха сорвала бронированную крышу, будто та была сделана из бумаги. Там, внутри салона, повиснув на ремне безопасности, без каких-либо признаков жизни находился парень.

— Это он? — нагнулась, с интересом рассматривая его, ведьма.

— Да, — вздохнула Мэйлина, оглядывая кабину. Водитель, что сидел спереди, был мёртв. — Надо забрать его.

— А имеет ли смысл? — спросила ведьма. — Может оставим его здесь?

Всё в крови, его тело почему-то напоминало Мэйлине птицу, попавшую в силки.

— Он жив, — покачала она головой. — Его нельзя оставлять здесь. Такими темпами он не доживёт до утра.

— Мы же не вмешиваемся.

— Боюсь, теперь это и нас касается, — посмотрела на неё Мэйлина. — Нам надо забрать его.

— Я всё же не думаю, что мы сможем ему помочь, — покачала головой ведьма.

— Главное, что он жив.

Она взмахнула посохом, и ремни безопасности срезало. Тело не упало, оно лишь плавно зависло на землёй, не коснувшись её, словно легло на невидимые носилки.

— Будем его переносить к нам?

— Нет, пусть Нинг забирает, — покачала головой она. — Как я понимаю, всё началось из-за неё, значит, ей теперь и отвечать. А теперь надо уходить, — Мэйлина повернула голову в сторону города, откуда доносился вой сирен, — скоро здесь будет очень многолюдно.

— Не хочешь мне ничего сказать? — тихо спросила Мэйлина, сидя перед Нинг и осторожно обрабатывая её раны магией лечения.

К сожалению, такая магия лишь ускоряла скорость регенерации, не более. На таком же принципе был основан и импульс у целителей: он не мог заставить отрасти руку или почку, но мог вылечить болезнь или затянуть раны. Как объясняла одна ведьма, что магия, что импульс лечения — они не создают и не возвращают в изначальное состояние, они ремонтируют то, что было сломано.

— Почему молчишь, Нинг? — её тонкий и тихий голос никак не сочетался с той силой, которая чувствовалась в словах. — Почему ты смолчала о девочке?