Это всё возвеличивание аристократии меня раздражало. Я там такой-то из такого-то рода, великий и ужасный. А я такой-то такой-то из такого дома, моя родословная берёт начало там с тех-то тех-то. Я вот, я такой, я вот прямо весь из себя аристократ, за мной сила и честь.

Тьфу, блин… А я обычный парень, который может позволить купить себе несколько боевых вертолётов, которые могут задать жару любому импульснику. Мы все равны, просто кто-то слишком много думает о себе. Для меня они обычные люди. Потому я решил, что следует показать свою позицию и напомнить об условиях, о которых ему тоже не следует забывать.

Я соблюдаю формальности поведения, выказываю своё уважение более высокому по статусу, да. Но это отнюдь не значит, что я поддерживаю подобное, верю в это и в случае чего будут падать ниц.

Старик, видимо, тоже уловил мой посыл, почему улыбнулся.

— Конечно, Томас. Моё слово нерушимо. Если всё подтвердится — ты получишь то, о чём мы договаривались.

— Конечно, господин Ли, — кивнул я.

Хотя и это мы тоже знаем.

Слово… слово аристократа имеет вес ровно до того момента, пока живы его свидетели. По крайней мере свидетели, к которым прислушаются. Вряд ли поверят слову какого-нибудь кладмена или бандита с улиц. Да и уберут их сразу, скорее всего. Так что как бы дома ни кричали о чести и достоинстве, они ещё те помойки. О какой чести и достоинстве может идти речь, когда дома, воюя между собой, истребляют всех, вплоть до детей? Когда, убив всех защитников, они начинают вырезать женщин и детей, которые виноваты разве что в том, что просто являются частью рода или дома? А оправдывают это тем, что те, мол, будут мстить или что война не закончена, пока род полностью не уничтожен?

Дохнуть должны те, кто затевает войну, а не те, кто рядом с ними. Честь и достоинство… это явно не про дома с их довольно гибкими взглядами, которые готовы защищать своих, да, но зато какими способами. Не говоря о том, чтоб претендовать на других.

Так что покинул я поместье лишь со словом старика Ли. У меня не было повода ему не верить, так как у него не было поводов меня обманывать. Потому можно было быть спокойным. В крайнем случае, как покончу с Верхним городом, можно будет уже решать проблемы с ним. То, что с Верхним всё решится, я не сомневался, вопрос лишь, в чью сторону. И пока что всё было против Брюсселя, так как, в отличие от меня, он хотел избежать крови и попытаться присоединить тихо и мирно. Я же был готов её проливать. А как показывает практика, в любом вопросе между словом и насилием побеждает насилие.

Уже отъезжая от дома Ли, я неожиданно вспомнил, что меня приглашали в дом Лань. И у меня сразу же мелькнула логичная мысль посетить их, раз уж я рядом. Я отложил посещение их рода в дальний ящик в раздел «когда-нибудь». Но если проезжаю рядом, почему бы и не решить этот вопрос сразу? К тому же, неожиданное посещение может застать их врасплох. А это значит, что если разговор пойдёт о деле, мне будет удобнее и легче пробивать свою линию за счёт неожиданного посещения.

Да, пожалуй, загляну и к ним сразу.

Я быстро набрал контактный номер Лань. В отличие от Ли, этот у меня был…

— Добрый день, вы позвонили в поместье Лань, чем я могу вам помочь? — раздался мужской голос на другом конце телефона.

Блин, а я-то подумал, что мне дали их личный телефон, по которому я могу звонить им напрямую.

— Добрый день, это Томас Блэк, госпожа Лань Янмэй хотела со мной встретиться. Я предупредить, что через минут десять подъеду, — и тут же сбросил трубку.

А что? Если позвали, пусть принимают. Сами сказали, что в любое время готовы со мной встретиться, верно? Ну вот и пришло то самое время. А отказ я слушать не собирался, так как понимал, что если мне не успели отказать, то будут вынуждены принять — не оставлять же гостя, которого пригласили, перед воротами. Да и перезванивать и говорить: «нет, не приезжайте», тоже будет не очень красиво.

Поэтому, когда наш кортеж подъехал к воротам особняка Лань, ворота перед нами открылись, а на пороге уже встречал дворецкий, которым с поклоном пригласил меня внутрь.

Меня привели в небольшой зал, где я вёл деловую беседу с Янмэй в прошлый раз.

— Мистер Блэк, прошу вас подождать здесь. Госпожа Лань скоро подойдёт, — с поклоном сообщил дворецкий.

— Да, конечно, — кивнул я, усевшись на один из стульев.

С прошлого раза здесь мало что изменилось, однако я с удивлением заметил сходства с залом у стариков Ли. Что там, что здесь зал был наполовину библиотекой, наполовину такой вот уютной гостиной, где можно посидеть перед камином. Словно строили их по одному плану. Или же аристократы не отличаются фантазией, имея какие-то свои заскоки в постройке зданий, из-за чего повторяются.

Сама Янмэй подошла где-то минут через десять. Только в этот раз она не стала утруждать себя одеваться в какое-то платье, предпочтя его обычной одежде с деловым уклоном. Чёрная юбка, белая блузка с короткими рукавами — она мне напомнила офисного работника, если честно. А ещё я заметил, что она была немного растрёпанной, будто одевалась и приводила себя в порядок впопыхах. Даже волосы были лохматыми, будто я её поднял с кровати, и она на скорую руку причесалась.

Когда она вошла, я спокойно встал, шагнув навстречу и слегка поклонившись.

— Приветствую вас, Янмэй. Сегодня вы очаровательны, — улыбнулся я.

Янмэй шутку уловила и оценила, ответив мне улыбкой.

— Я всегда очаровательна, Томас. Даже когда меня выдёргивают из постели принимать гостя.

— Какой невоспитанный гость, — покачал я головой. — Хорошо, что я себе подобного не позволяю и являюсь только по приглашению.

Не удалось ей меня пристыдить. И Янмэй приняла своё поражение в этой лёгкой, как пух, ничего не значащей пикировке.

— Сперва позвольте мне вас поблагодарить за то, что вы помогаете нам в борьбе с наркотиками и согласились создать чистые зоны. Вы не представляете, как много это для нас значит, — она присела, кивком предлагая мне сесть напротив.

— Я буду рад, если это поможет сократить количество наркоманов среди детей, пусть это и звучит странно из уст наркобарона.

— Ничуть. Я придерживаюсь мнения, что нельзя судить человека только по его работе. Знаете, у нас в Китае есть старая сказка про вора. Я не буду вам пересказывать её, однако могу кратко пересказать сюжет.

— Если вам не сложно, — кивнул я. Не вижу ничего плохого, чтоб узнать что-то новенькое для себя, ведь по итогу именно знания и являются главной силой. И никто не знает, какие и где пригодятся, даже если это детская сказка.

— Жил-был вор, который грабил людей. И однажды он залез в дом, но обнаружил там троих голодных детей, у которых и красть было нечего. Из жалости он обокрал самого богатого жителя города и отдал награбленное детям, чтоб они могли выжить. А потом его казнили.

И всё, смолкла. Чувствуя, что пауза затягивается, я первым подал голос.

— И? Что было после того, как он умер?

— Ничего, — пожала она плечами. — Это конец истории. Смысл в том, что за злыми поступками не всегда стоит плохой человек, не способный ни на что другое. И иногда злые поступки могут обратиться добром.

— А кто-то считает такие деньги грязными.

— Деньги не пахнут, — довольно цинично ответила Янмэй, с улыбкой, намеренно показывая себя с такой стороны.

— Многие с вами не согласятся.

— Гении всегда будут оставаться в одиночестве, — здесь она уже явно прикалывалась. Я ответил ей на это улыбкой. — А деньги… если они уже есть, не лучше ли потратить их на что-то полезное? И если они принесут пользу, есть ли разница, какие они — чистые или грязные?

— Для некоторых это имеет значение.

— Виноват человек, а не деньги. Они всего лишь вещь. Пусть судят тех, кто их добыл нечестным путём.

— Это всё прекрасно, Янмэй, но не для того, чтоб поблагодарить, вы меня пригласили, верно? — показал я своё нетерпение. А то Янмэй может так очень долго развлекаться. Я уже понял, что она из тех, кто любит подкалывать и ставить в неловкое положение, при этом отыгрывая свою партию. Не сказать, что она мне не нравилась, но не хотелось здесь проводить времени больше, чем необходимо.