Мы резво промчались мимо движущихся потоков и влились в одну из многочисленных транспортных артерий.

Глядя на блестящие вытянутые корпуса мимо пролетающих с тихим гулом флаеров я погрузился в свои унылые мысли. Как и восемь лет назад, моя жизнь сейчас кардинально изменилась. Кларисса была последней ниточкой, связывающей меня с прошлым, но теперь и она оборвалась. Я потерял все.

Удивительно, но я больше не злился на нее. Поначалу, конечно, меня разрывало от ощущения предательства и беспомощности, но потом в какой-то момент я осознал истину. А истина заключалась в том, что я… умер. Да-да, умер. Формально мое тело и сознание, разумеется, были целы, но вот что касается той эфемерной субстанции, которую называют душой… она ушла в небытие.

Я умер и родился заново. Теперь я человек без прошлого и без воспоминаний.

Во всяком случае, я заставил себя в это поверить. Вышло не совсем убедительно, потому что Кларисса или события с ее участием мне снились почти каждый день, но я гнал мысли о ней куда подальше. И старался занять свой разум иными вещами, хотя это получалось не всегда, а вернее, почти никогда. Но я старался. И боролся с собой ежемоментно.

Нас слегка тряхнуло, потом флаер чуть накренило влево, но через пару секунд положение выровнялось.

– Сколько нам еще осталось лететь? – спросил Ханжа дрогнувшим голосом спустя четверть минуты или около того, и я непроизвольно повернулся в его сторону. Он выглядел побледневшим. Лицо покрылось испариной, короткие редкие волосы взмокли от пота.

– Что, ссыкуешь на флаерах летать? – полюбопытствовал Лис, растянув губы в злорадной ухмылке.

– Как и любой здравомыслящий человек, я предпочитаю для передвижения более надежный вид транспорта. Флаеры к нему не относятся, – нервно ответил Ханжа.

Я хмыкнул и покачал головой, но говорить ничего не стал. Для меня оставалось загадкой, как такого зануду не сгноили в Платосе. Но еще большее удивление вызывало то, по какой причине Ханжа решился на участие в проекте, о котором не знал ровным счетом ничего.

Мистер Зед снова сделал нам замечание и последующие минуты мы летели в полном молчании. Я без особого интереса разглядывал высокие шпили небоскребов, низы которых скрывались в мутной дымке, посматривал на монорельсовые поезда с голографической рекламой на крышах и боках, чьи пути движения замысловато пересекались друг с другом. И в какой-то миг провалился в состояние прострации.

– Все, приехали. На выход! – выдернул меня из полудремы голос надзирателя.

Флаер приземлился на широкой посадочной площадке, где стояла всего парочка дорогих на вид летательных аппаратов и один крупный аэробус, отдаленно напоминающий десантный транспортер БЛ-3, на которых нас высаживали в боевые точки. На улице моросил дождь, небо затянулось непроглядной мутью. Перед нами возвышалось многоэтажное темно-серое здание из стекла, металла и мрака. Через широкую дугообразную арку ворот, слегка подсвеченную снизу, мог бы пролететь некрупный звездолет или, не сбавляя шага, промаршировать полк тяжелой пехоты.

– Федеральный научный центр «Галактион», – прочитал огромную голографическую надпись над входом Лис. – Какого хрена мы тут делаем, мистер Зед?

– Все вопросы позже. И не ко мне, – коротко ответил надзиратель.

– Вот куда весь бюджет сливают, – недовольно пробурчал Ханжа, с явным интересом осматривая все вокруг.

Мы снова двинулись друг за другом. Мистер Зед лишь раздавал короткие команды «вперед», «направо» или «налево». Начали встречаться люди, разодетые в обтягивающие светло-голубые комбинезоны. Некоторые с интересом поглядывали на нас, но большинство попросту игнорировали. Не дойдя до главного входа, мы свернули направо и подошли к проходной – узкому проему у торца здания. Здесь стоял одинокий хмурый охранник с узким визором и в шлеме, закрывающим нижнюю часть лица. Его руки лежали на корпусе автомата, дуло которого смотрело в нашу сторону. Мистер Зед приказал нам оставаться на месте и подошел к нему, что-то сказал, указал на нас. Тот с явным подозрением оглядел нашу пятерку и кивнул. Негромко что-то пробурчал в забрало шлема, видимо, сообщая о нашем прибытии вышестоящему начальству. Мы двинулись дальше.

Прошли по небольшому вестибюлю, сопровождаемые пристальными взглядами еще нескольких охранников. Потом свернули в широкий коридор, где Олуш чуть не сбил с ног щуплого мужичонку с тележкой на магнитной подушке, набитой какими-то приборами, и последовали к лифту.

– Не слишком уж тут и серьезная охрана, – заметил Лис, как только дверцы плавно закрылись, и кабина лифта с тихим гулом начала двигаться вниз. – Да и проверок никаких не было. Неужели доверяют нам?

– Они трижды просканировали нас разными сенсорами. Просто ты этого не заметил, – сказал Линк. Его глаза прищурено бегали туда-сюда, сканируя пространство на предмет скрытых датчиков, камер и всего подобного.

– Сказал бы сразу – я бы им задницу показал, – усмехнулся Олуш.

Лифт остановился. Мы вышли и тут же оказались в просторном помещении с высоким потолком. Здесь все кишело жизнью – все шумело и гудело от голосов людей, гулких шагов и какого-то низкочастотного звука, исходящего откуда-то снизу. Мужчины и женщины в строгих темных костюмах или светло-голубых комбинезонах торопливо проходили мимо нас, словно не замечая. Кто-то что-то нес в руках, кто-то разговаривал по видео- или аудиосвзяи. Все были заняты своими делами. Мистер Зед повел нас дальше.

Мы минули несколько развилок и свернули в узкий проулок. Людей здесь уже не было.

– Почти на месте, – произнес надзиратель и кивнул на дверь, которой заканчивался этот, как оказалось, совсем уж короткий проулок. – Вам туда.

– А вы, мистер З… ед, с нами разве не пойдете? – поинтересовался Лис, как бы невзначай «споткнувшись» при произношении имени нашего провожатого.

– Нет, – строго ответил тот. – Моя работа окончена.

– А если мы свернем куда-нибудь не туда?

Надзиратель чуть улыбнулся – впервые за все время. И улыбка получилась совсем уж натужной, если не сказать жалкой.

– Теперь у вас только один путь, – спустя паузу сказал он. И остановился.

Дверь в конце проулка с тихим шумом поднялась, на нас дыхнула темнота, которая быстро рассеялась. За дверью нас ждал другой коридор, только более узкий и прижатый сверху потолком с редкими светильниками.

– Всего хорошего, – снова произнес мистер Зед и добавил. – Желаю удачи.

Олуш вошел в помещение первым, за ним последовал Лис, потом Линк, а затем и что-то недовольно бубнящий под нос Ханжа. Я зашел последним. Как только переступил черту, отделяющую помещение от внешнего мира, я почему-то обернулся. Но оглядеть надзирателя уже не успел – дверная пластина с тихим шелестом вернулась на свое прежнее место. И настала полная тишина, словно внешний мир резко исчез.

– И как это понимать? Нас заперли? – спросил Ханжа, и его голос запрыгал по гладким стенам, уносясь вглубь коридора.

– Если есть дорога вперед, значит, не заперли, – произнес Линк, кивнув в сторону единственно возможного пути. Но шагать по нему он, по-видимому, не решался, но начал осматриваться.

– Вот же дерьмо, – бросил Лис и поморщился. – Так и думал, что этот молчун выкинет под конец какую-нибудь дрянь.

– Нам конец, – выдал Ханжа. – Точно говорю, конец.

Я же с удивлением для себя ощутил необычайный прилив сил. Наконец-то за последние восемь лет со мной начало происходить что-то действительно интересное. В тюрьме мне остро не хватало всякого рода впечатлений, может, поэтому я и задевал охранников, в надежде, что когда-нибудь они закроют глаза на наш уговор с Картером и попытаются «проучить» меня. Не считая недавнего инцидента с Носорогом, ничего подобного за все годы моего заключения так и не произошло.

– Утрите сопли и возьмите яйца в руки, – сказал я и уверенно зашагал по коридору, по пути растолкав заключенных. Через плечо бросил: – Пошли.

– А ты что, типа самый умный? – фыркнул Ханжа. – Лично я и шагу не сделаю, пока не пойму, что здесь происходит.