– Давно отдыхаешь тут?
– Недавно. Да ты не ломайся. Садись, везде же занято, – кивнул я на свободный стул у моего стола.
– Шутник, – чуть ухмыльнулся Минуэр и сел, поставив стакан на стол. – Выглядишь не очень. Наноботы не приживаются?
– Да так, – махнул рукой я и нахмурился. – Нездоровится.
– Меня тоже поначалу мутило. Потом принял лекарство, сразу полегчало.
– Лекарство? От чего?
– От побочек. Наноботы, как я понял, не у всех сразу приживаются. Организм отвергает их как что-то инородное. Отсюда и ломки в теле, глюки, обмороки – все как у торчков, – снова ухмыльнулся Фарт и подмигнул. – Но я-то фартовый, знаю, что нужно, чтоб ломок не было.
– И что нужно? – спросил я больше для того, чтобы поддержать разговор, а не по тому, что заинтересовался его «лекарством».
– Вот это, – он как умелый фокусник вытащил из-за пазухи небольшой продолговатый флакончик и придвинул к стакану так, что не сразу и разглядишь. Как бы невзначай огляделся. Да кто нас тут увидит кроме камер по углам и редко пролетающих у потолка почти бесшумных дронов?
– Что это?
Минуэр улыбнулся, продемонстрировав безупречно белые зубы, особенно ярко выделяющиеся на фоне его темного лица.
– Лекарство от уныния.
– Черт возьми, Фарт, ты что, решил толкнуть мне дурь? – усмехнулся я.
– Это не дурь, Палач, – покачал головой бывший заключенный. – Это дорога в прошлое. Шаг во вчера – так его называют.
– Я подобным дерьмом не балуюсь. Ищи придурков в другом месте, – отмахнулся я.
– Ты не понял. Я не предлагаю тебе легкого кайфа или улучшения настроения. Это лекарство от печали, но работает он совсем иначе.
– Черт, Фарт, иди поучись убеждению у какого-нибудь псионика-телепата. Я на эту хрень не ведусь, – покачал головой я. Боль снова начала набирать обороты. Похоже, мои манипуляции с уменьшением давления не подействовали, либо оно снова возвращалось к исходному состоянию.
– Скажи мне, Палач, тебе нравится твоя жизнь? – спокойным голосом спросил Минуэр, улыбка его поблекла, но глаза пристально смотрели на меня.
– Не надо. Не начинай.
– Скажи…
– Ты не впаришь мне свое дерьмо, Фарт. Не получится. Вали в свой жилой отсек и передерни перед сном. А ко мне не лезь.
– Прошлое не изменить. Лучшие времена уже не настанут. Людей, которых ты потерял, больше не увидишь. Многих мест, которые ты любил, либо уже не существует, либо они изменились до неузнаваемости. Прошлое не вернуть.
– Черт возьми, как же ты гений. Скажи, давно прозрел? Может, тебе свою секту основать?
– Но, – продолжил Фарт, как будто не услышав мою остроту, – ты можешь вернуться к своему прошлому, обратившись к памяти, верно?
– Верно, – кивнул я. – А еще можно сходить на сеанс к псионику-гипнологу. Они хорошо могут выкручивать мозги.
– Но воспоминания туманны. Не все в них сохранилось, а что-то вообще изменилось со временем. Все поблекло.
– Да. Возможно, оно и к лучшему.
– Возможно. Но согласись, все хорошее, что было с тобой, все равно в прошлом. Твой родной дом, драка, где ты вышел победителем, первая телка, которую ты трахнул. Все это поблекло, исказилось. Но… я могу все это вернуть.
Я закатил глаза и вздохнул.
– Мне не нужна химия, чтобы победить уныние, Фарт. Мое прошлое… осталось в прошлом. Ты правильно сказал, что его уже не вернуть. Так зачем же его тогда воскрешать? Все это иллюзия, притом временная.
– Потому что мы все любим сны, Палач. Любим тех, кого уже нет с нами и поэтому желаем видеть их во снах. Но это случается редко и без нашего принуждения. Я же предлагаю тебе то, что отправит тебя в прошлое, неискаженное временем и памятью. Ты снова станешь тем, кем был, снова попадешь туда, где находился, и снова прочувствуешь все так же, как и тогда.
– А потом я жестко подсяду на это дерьмо и буду бегать за тобой, умоляя о новой дозе. Зачем мне это, Фарт? Я похож на придурка?
– Мое лекарство не вызывает привыкания. Я сам принимаю его только тогда, когда захочу. Ну или как сейчас – чтобы перенести ломки от наноботов. Кстати, они даже в какой-то мере усиливают эффект от погружения.
Я вздохнул. Бывший заключенный меня утомил. А его настырность только раздражала.
– И что ты хочешь? Кредиты? Какие-то шмотки? У нас же здесь ничего нет, – развел руками я.
– Мне ничего не нужно, – покачала головой Минуэр. – В этом флаконе примерно пять капель, каждая из которых даст тебе возможность вновь вернуться в те времена, когда мир вокруг был лучше.
– Тогда какой прок от того, что ты меня подсадишь на свою дрянь?
– Нет прока. Я хочу лишь избавить тебя от страданий. И ты на нее не подсядешь. Это чистая ностальгия, временный портал в прошлое, не более того.
– А, вот оно что. А я-то удивляюсь, как и все в галактике, почему это Иисус никак не возрождается? Так вот же ты, Христос наш небесный, пришел от страданий людей избавлять, – театральной воздел руки кверху я.
– Мне нравятся твое чувство юмора, Палач, но видок твой – нет. Да и по воспоминаниям ты пройтись не прочь – верно?
– Нет, Фарт. Мне не нужно твое зелье. Я хочу забыть свое прошлое, потому что все хорошее в нем приносит мне боль. А я устал от боли. – Я резко встал и выпрямился. Махнул ему рукой. – До скорых встреч.
Я двинулся к выходу.
Снова попал в пустынный коридор. Оглянулся. Минуэр так же сидел за столом в полоборота ко мне. Когда я поглядел на него, он тоже обернулся, словно почувствовав мой взгляд, и снова растянул рот в белозубой улыбке. Впарить мне свою дрянь у него не вышло, но проигравшим он не выглядел. Да и черт с ним. Неспешной походкой я побрел в медотсек.
Лейлы на месте не оказалось. Дверь в лечебницу вообще была закрыта. Побродив вокруг да около, я вернулся в свой ИЖС. Лег на кровать и активировал меню нейроинтерфейса. Головная боль вроде снова спала, вернулась ясность ума, да и силы вроде начали возвращаться. Возможно, на мое ускоренное восстановление повлияли наноботы, или же я просто выдавал желаемое за действительное. Сна не было ни в одном глазу, поэтому я решил заняться изучением нейроинтерфейса.
Спустя пару часов я, наконец, получил более-менее четкое понимание, что такое комплекс биоимплантов «Зокх-1» и как им пользоваться. Помимо перечисленных профессором преимуществ, я узнал, что ФИП-коэффициенты можно увеличивать не только путем приобретения нейроактиваций, но и более простым способом – постоянным и упорным трудом. То есть, к примеру, коэффициент физической силы растет при применении этой самой физической силы в жизни. Умственная пластичность же повышается, если постоянно работать головой, а не руками. Ну и все в этом духе. Единственный минус этого способа заключался в том, что рост шел очень медленно, не в пример тем резким скачкам, что давали нейроактивации.
Еще от ФИП-коэффицентов напрямую зависели те или иные показатели организма. Например, физическая выносливость напрямую влияла на силу иммунитета и сопротивляемость организма воздействию всякого рода веществ и излучений. С помощью нейроактиваций их можно было улучшать отдельно. Нашлось тут и повышенное сопротивление интоксикации, куда входило и воздействие алкоголя.
Понял я все и про способности и про то, почему для них в меню выделялся целый раздел. Если нейроактивации улучшали определенную область организма, то способностями по мнению создателя комплекса «Зокх-1» являлось то, что можно было активировать в быту или бою и что действовало ограниченное количество времени. Например, «Сверхскорость». При ее активации участник проекта становился намного быстрее обычного человека, но действовала способность всего несколько секунд. Разумеется, со временем ее можно было улучшать, но факт оставался фактом – работала она строго определенное время.
Также я понял, что главным ресурсом для развития всего, что только можно, являлся энергопотенциал. В справке говорилось, что этим эфемерным ресурсом обладают все живые и синтетические организмы. Все, что способно создавать действие, так или иначе порождает этот самый энергопотенциал. Он образуется путем сложных взаимосвязанных процессов, в основе которых лежит старый как вселенная закон сохранения энергии. Ничто не появляется из ниоткуда и не уходит в никуда. И вот это невидимое и неощутимое нечто и является тем самым энергопотенциалом, благодаря которому функционирует и развивает своего носителя комплекс биоимплантов «Зокх-1».
