– Регина сейчас регент. Да, она вдова графа, но официально в первую очередь наследуют либо родившиеся дети, либо обращённые Милаем. Только потом идёт очередь сыновей графини.

Мы с Лейфом переглянулись. Действительно выглядело так, будто явились специально – отпереться будет трудно. Да и оправдываться перед исполнителями бессмысленно, нам бы с заказчиком переговорить.

Как специально гобелен снова распахнулся, и в комнату решительно вошла женщина с гладкими длинными волосами, цветом напоминающими лунный свет. Увидев всё, она хотела броситься прочь, но Лейф крикнул:

– Стой! Если сбежишь, с утра Регина обо всём узнает. Не хочешь пообщаться?

Женщина развернулась, сложила руки на груди, но с места не сдвинулась – так и застыла возле гобелена.

– Кто ты такая и зачем это устроила?

– Мерелин, жена Ройма. Хотела припугнуть, чтобы вы уехали, вы мешаете, – без обиняков заявила она. Смотрела прямо, спокойно, ни капельки не страшась ситуации. – Убивать не собиралась – трупы в замке меня не интересуют, поднимется слишком большой переполох.

– Чем мы помешали? – продолжил Лейф. Я не вмешивалась. Как показал опыт, переговоры – это не моё.

– Ты приехал заполучить графство, а я хочу, чтобы наследником стал Ройм.

– Я здесь по другим делам. Отец никогда даже не упоминал, что он граф, и уж тем более не готовил меня к роли наследника.

– Как же, – усмехнулась Мерелин надменно, чуть скривив губы. – Так я тебе и поверила. Просто так приехал, просто так занял место Кариоса на церемонии…

– Он сам предложил, ещё и припугнул каким-то законом.

Женщина только пренебрежительно фыркнула, закатив глаза:

– О престолонаследии, что ли? Это единственный закон, который обязывает вампира участвовать в церемонии. Если наследник первого порядка, будучи в графстве, отдаёт свою обязанность казнить другому, он не имеет права претендовать на власть.

– Не понимаю, зачем тогда Кариосу специально уступать место, – не выдержала я и вмешалась в разговор. Лейф не одёрнул меня, и я осмелела: – Если бы они не сказали, то и дело с концом, Регина, кажется, не хотела этого.

– Не знаю, мы с Кариосом не советуемся, – сказала Мерелин и задумалась, прикидывая что-то. Знать бы, врёт она, специально подставляя нас, или действительно говорит правду, и других «неудачных» законов нет. – Хотя он постоянно вертится вокруг Регины, она любит его больше остальных. Может, он знает что-то, чего не знаю я, или придумал очередную хитрость. Но, так или иначе, было бы проще, если бы вы уехали.

– Исключено, – резко заявил Лейф, а у меня аж мурашки поползли вдоль позвоночника. Умеет же напугать, когда хочет. – Единственно, могу пообещать отказаться от участия в казни, если с утра найду в законах подтверждение. Я, знаете ли, не горю желанием убивать людей.

– Кодекс графских обязанностей, первая часть, статья сто тридцатая, – проворно подсказала женщина, соглашаясь на сделку. – Надеюсь, ты человек слова, Лейф. А теперь можешь освободить моих подчинённых? Думаю, вам они ни к чему.

Лейф кивнул и саблей распорол «путы» на пленниках, я же украдкой сняла чары. Мерелин, тем временем, скрылась за гобеленом, напавшие на нас встали, разминая конечности, а затем покорно вышли за госпожой.

Стоило им скрыться, я тут же запечатала проход и поискала в комнате другие тайники. Но больше сюрпризов не нашлось, поэтому осталось только закрыть заклинанием окно и собрать осколки под кроватью. Мы с Лейфом опять разделись и юркнули под остывшее за время разборок одеяло. Но сон не шёл. Я долго вертелась, пока любовник не прижал меня, целуя в макушку.

– Завтра тяжёлый день. Переживать лучше с утра, – предупредил он.

– Как ты стал вампиром? – наконец, решила я спросить.

– В ту пору Ромарию заполонили иностранцы – их жаловал прошлый государь, но сильно не любил народ. В какой-то день всё вышло из-под контроля. Наш дом подожгли. Отец обратил меня и спрятал в погребе вместе с письмом для своего друга в гвардии.

Рассказ звучал излишне сухо – простое перечисление фактов, но мне подурнело. Я сопоставила всё услышанное, каждое случайно брошенное слово, мимолётом поднятое воспоминание, и поняла, что же случилось на самом деле. Промолчать бы, но, будто желая, чтоб он опроверг страшную догадку, спросила:

– Ты чуть не сгорел заживо? И сколько тебе было?

– Тринадцать. Не забивай голову, – отрывисто ответил Лейф.

Не вышло – все мысли занимал только он. И дикий стыд. Жалея себя, я совершенно не подумала, что кому-то может быть и хуже. Ещё и обвинениями бросалась.

Развернувшись, я прижалась к Лейфу сильнее. Хотелось многое сказать, во многом повиниться, но не хватило бы, наверное, и ночи. Всё, что я могла, повторять как заведённая:

– Прости!

С утра Лейф спал как младенец, а я вот, намучавшись за ночь, подскочила ни свет ни заря. Собралась, причесалась, попыталась растолкать кавалера, но он пробурчал только:

– Можно ещё минуточку? – и накрылся подушкой.

– Я пройдусь, – вздохнула я.

Спящий не возражал – ради лишних десяти минут он был на всё согласен.

В коридорах навстречу то и дело попадались вампиры: то слуги, то кто-то из новоприобретённой «родни», хотя в лицо я их не знала. Но мы все равно вежливо здоровались, словно просто давно не виделись. Они как-то умели отличать вампира от человека, я – нет.

Один раз, правда, меня не ждали. Кажется, стук моих каблуков спугнул собеседников, которые хотели посекретничать. Но только когда я осознала смысл последней фразы, смогла вдоволь поворчать на себя за неосторожность.

«Девчонка знает про амулет, не понимаю, зачем её казнить».

Я слышала, как собеседники разбегаются в разные стороны, как торопливо стучат две пары каблуков, теряясь. Стояла, и не могла отойти от шока. Вот это поворот.

Опрометью бросилась обратно в комнату, но Лейфа там уже не нашла. Поймав первого попавшегося вампира в коридоре, узнала, где библиотека. Как я и ожидала, подопечный отыскался там, возле высоких стеллажей, с неожиданно тонкой книжечкой в руках.

– А она ведь не соврала, – завидев меня, заулыбался вампир. – Теперь можно отказаться и…

– Нельзя, – покачала я головой, подошла вплотную и, оглядевшись по сторонам, зашептала: – Казнить должны какую-то девушку. И она в курсе про амулет цели, просто не говорит.

Лейф ответил не сразу – долго молчал в раздумьях, потом попросил подробнее рассказать, что и откуда я узнала. Два раза. После этого горестно вздохнул и спросил растерянно:

– Ты что, предлагаешь нам выкрасть добычу у вампиров? Шутишь? Мы же живыми не выберемся.

– У тебя есть другие варианты? – развела я руками.

Советник прикусил губу, помялся немного, неуверенно высказался:

– Да может прав Морис? Живые мы Ромарии нужнее.

– В этом есть смысл, – вздохнула я. – Но давай хоть встретимся с «преступницей»? Вдруг она перед смертью тебе всё скажет.

Лейф уже приготовился ехидничать, как в библиотеке внезапно появился Кариос.

– Вот вы где! Вас заждались – завтрак уже подали, до начала казни всего час. Пойдёмте?

До самой церемонии нас не выпускали из виду, будто караулили. Мерелин неодобрительно посматривала в нашу сторону, но вслух ничего не говорила, только презрительно скривила губы, когда нас пригласили на площадь. Ничего, думаю, она не расстроится, когда мы сбежим.

Весь город наблюдал издалека со специально собранных по этому поводу трибун-лестниц. Мне предложили место на балконе в замке, но я отказалась, пытаясь оказаться поближе к Лейфу. Всё, что он успел мне безбоязненно сказать: «Действуй по кивку». И больше ничего. Вот и весь наш план. Опасный настолько, что даже меня начинает колотить.

Регина и Ройм встали в отдалении, предоставив Лейфу право первым начать казнь. Полагалось матушке-графине, но мой вампир слово за слово шутка за прибауткой выбил привилегию себе. Умел же он договариваться… умеет.

Я сглотнула. Никогда не истерила почём зря, но сегодня я нас почти похоронила. Кругом вампиры, всё графство под их контролем. Войну было бы проще пережить, честное слово!