– День добрый, Эния! – вежливо поздоровался гость, целуя мне ручку. – Ты как всегда очаровательна! И мне кажется, ещё более волшебна!

Чародей хитро улыбнулся, ожидая очередную гневную отповедь – обычно так я реагировала на подобные слова. Но сегодня не возмутилась – сначала испугалась, углядев намёк в вампиризме, а потом задумалась. Раньше я не обращала внимания на речи о моих способностях, зная, как хочу провести жизнь, однако недавно всё изменилось. Дорога бродяги теперь не казалась настолько плохой.

– Мой дар действительно сильный или вам просто нравится меня дразнить? – спросила я напрямик.

– Как вы могли подумать, графиня! – притворно всплеснул Вильфрид руками, а потом заговорил тише, но в разы серьёзней: – У тебя настолько сильный дар, что я бы с удовольствием взял тебя в ученицы, хотя давненько уже всем отказываю. А ты сама знаешь, как далеко простирается слава о Вильфриде чародее Серых гор!

Внезапно подвернувшийся вариант показался неплохим. Надежда на приезд Лейфа таяла словно дым. Выйти же замуж было почти так же позорно, как покончить жизнь самоубийством, о котором я частенько задумывалась на досуге. Новая родня запросто могла сжечь меня на костре. Монастырь я отвергла по тем же причинам.

Но переговорить с чародеем не успела – на втором этаже показалась моя сестра. В очередной раз устав от домашних дел, она оставила моего племянника с бабушкой и сорвалась к нам. Как чуяла, что Вильфрид приедет.

– Эния! – требовательно окликнула Вероника, остановившись на лестнице. – Что же ты держишь господина Вильфрида в дверях? Проходите быстрее к нам, мы все так ждали вас!

– И тебе доброго дня, Вероника! – улыбнулся гость, снимая тунику, которую носил вместо плаща, и остался во вполне современной рубашке и брюках. Но посох слуге не отдал, как и всегда. Чародей, казалось, даже спал с ним в обнимку.

Мы с Вильфридом украдкой переглянулись, но я не решилась говорить при Веронике. Как бы она ни хотела всучить мне «жизнь её мечты», но переменой взглядов точно заинтересуется. Да и в тайне держать не сможет – через пять минут новости разлетятся по всему поместью, а это в мои планы не входило.

Сестра провожала нас, без умолку расспрашивая Вильфрида о чародейских делах, в которых я ничего не смыслила. Раньше я и не слушала, а сейчас просто не понимала, о чём речь. Так, урывками и по теме догадывалась.

В итоге Вероника привела нас в кабинет. Раньше здесь работал отец, сейчас – брат. Света из окон не хватало, поэтому везде горели масляные лампы. Книг здесь держали намного меньше, чем в комнате Вероники, стены украшали оружием и портретами предков, но больше всего внимания привлекал гобелен с картой материка, который моя бабушка заказала специально для зятя. В детстве я любила читать названия городов на ткани – возможно, скоро мне удастся в них побывать.

За столом на высоком тяжёлом стуле чёрного дерева сидел брат, постаревший за последнее время на несколько лет. Заботы графства легли на него тяжёлым бременем – я не знала, сумеет ли он сохранить наши земли, но Генрих старался изо всех сил.

Я не знала, сумеет ли он сохранить преждевременное наследство, но Генрих старался изо всех сил, желая оправдать посмертное доверие отца.

Вильфрид пожал молодому хозяину руку, с отеческой любовью похлопывая по плечу:

– Ну, что, граф Виктимский, как поживаешь? Как ваша семья? Я, к сожалению, не смог приехать на похороны вашего батюшки. Мне будет очень его не хватать.

Мы с Вероникой стояли поодаль, наблюдая за встречей. Каждая из нас с удовольствием забрала бы чародея для личной беседы, но приходилось «делиться» – у брата, как у хозяина, были привилегии.

– Конечно, Вильфрид, – спокойно ответил Генрих, жестом предлагая старому чародею присесть. Мы с сестрой, как любопытные кошки, устроились на диванчике возле входа, желая послушать мужской разговор. – Спасибо, что приехал, мы всегда рады тебе. Рассказывай, какими судьбами к нам? Что нового в мире?

– Там как обычно: торгуют, ругаются, чего-то хотят – словом, ничего интересного. А к вам я заглянул, потому что проезжал мимо. Привычка-с!

– Хорошая привычка, приятная. Я тоже по тебе соскучился. И очень рад, что ты не по делам – устал я… – пожаловался Генрих, потирая переносицу.

Первый раз я видела брата таким измотанным. При мне он не позволял себе раскисать, а в беседе с Вильфридом расслабился.

– Что у вас нового?

– Да ничего хорошего, – поморщился молодой граф. – Счета-счета… из приятных новостей только предстоящая свадьба Энии. Дело-то давно решённое, но Ленские всё тянули, а сегодня с утра, наконец-то, пришло официальное предложение.

После «радостного известия» внутри похолодело. Озноб пробрал, несмотря на тёплое платье и давно растопленный камин. Я долго тянула с выбором дальнейшей судьбы: до последнего ждала Лейфа; наделась, что свадьба вообще не состоится – отец умер, а Ленских тоже потрепала война. Но нет, вспомнили. А я поняла, как же вовремя приехал Вильфрид.

Замуж мне было нельзя. Когда вампирские повадки полностью проявились, я осознала это чрезвычайно ясно. По сравнению с жаждой крови, которая иногда накатывала, буквально хватая за горло, бесплодие казалось мелочной отговоркой. В незнакомом доме меня быстро выведут на чистую воду, а там и до осинового кола дожить не трудно. Вопрос только, безопасно ли мне будет рядом с чародеем…

И всё-таки новость застала врасплох: мысли путались, собираясь в пирамидки и рушась от каждого нечаянного дуновения здравого смысла.

– С тобой всё в порядке? – тронула меня сестра.

– Да, – мгновенно отреагировала я, чуть громче, чем нужно. К счастью, мужчины не обратили внимания. – Просто замечталась о будущем.

– Пойдём-ка отсюда, – решила Вероника, кивнула брату и буквально силой вытащила меня из кабинета.

Я не сопротивлялась, а сестра всё равно держала мою руку слишком крепко, будто боялась упустить. Разумно было бы поговорить в любой комнате, за закрытыми дверьми, но Вероника отошла от кабинета всего на несколько метров и остановилась посреди коридора. Смотрела на меня в упор, призывая покаяться во всех грехах или, на худой конец, просто поделиться переживаниями.

Однако я представила, что начнётся, если я расскажу свою историю или хотя бы планы… Ничем хорошим откровенность не обернётся. И если я хочу жить, то лучше помолчать. А жить неожиданно захотелось очень сильно. Пусть не так, как я мечтала, но жить.

– Ты не могла бы узнать, как долго господин Вильфрид пробудет у нас? – пошла я в наступление, пока Вероника ничего не успела спросить.

И, высоко подняв голову, развернулась и отправилась к себе.

– Он же сказал, что завтра поутру уедет, – недовольно проворчала сестра, следуя за мной. – Или ты совсем ушла в мысли о предстоящем замужестве?

– Спасибо большое, – проигнорировала я вопрос и, пренебрегая правилами приличия, закрыла перед ней дверь своей спальни.

Комната, в которой последний год я всё больше грустила и ждала спасителя, давно стала неуютной. Холодные стены, слишком мягкая кровать с ворохом маленьких подушек и окно с полупрозрачными шторами, которого мне приходилось сторониться больше всего. Только ночью и в хмурую погоду я подходила к нему безбоязненно и смотрела на сад, в котором могла разглядеть каждую травинку своим проклятым зрением.

Уйти отсюда будет не трудно. Даже в неизвестность.

Я стащила с антресолей заранее приготовленный чемодан, а потом распахнула дверцы шкафа и осмотрела гардероб. Плечики с дорожным костюмом полетели на кровать, и вдруг я замерла в нерешительности. Пробежала глазами по любимым платьям, с горестью признавая, что в новой жизни мне не понадобится ничего. Слишком нелепо это будет смотреться. В итоге, убрала чемодан на место, взяла только золотые украшения и деньги, положив их в небольшой нагрудный кошель. Немного подумав, сложила туда же гребешок, ленту и горстку шпилек. С нервной усмешкой взяв в руки иконку, я обессилено опустилась на кровать. Никогда не была особо набожной, но что я могла в такой ситуации? Только помолиться. Вдруг бог укажет правильный путь?