Дверь открыла монахиня, облачённая в красное полностью закрытое платье до пола, сидящее идеально по фигуре. Даже юбка была узкая без лишних подкладок и колец, чего я никогда раньше не видела. Забранные вверх волосы спрятались под массивным головным убором, который называли тиарой. По ней я и определила, что встречать нас вышла настоятельница. Косметикой монахиня тоже не брезговала. «Каждый человек должен заботиться и ухаживать за собой, чтобы радовать глаз других», – гласила одна из заповедей нашего бога, которой он любил доставать меня с утра.

– Доброго вам дня, госпожа моя, – поклонилась я, осеняя себя знаменем бога. Мужчины, включая Лейфа, даже рты раскрыли от подобной наглости. Вампирке нельзя себя так вести. По их мнению. Да и как чародейка я надежд не подавала. – Мы чудом спаслись от пиратов, к сожалению, потеряв корабль и имущество. Не позволите ли найти укрытие под покровительством бога, пока не появится возможность перебраться на континент?

– Доброго вам дня, госпожа, – в ответ поклонилась настоятельница. – Мы рады принять последователей бога нашего. Можете рассчитывать на кров и пищу за этими дверьми. Меня зовут Орния. Позвольте узнать ваши имена?

– Эния, – скромно ответила я, не желая вдаваться в подробности. – А это муж мой, Лейф.

«Муж» возражать не стал. Они обменялись любезностями с настоятельницей, после чего она отступила на шаг, приглашая войти. Я проворно цапнула вампира под руку и без страха завела внутрь – он входить тоже опасался, но рядом со мной не решился юлить. Ни молний, ни грома, ни злобного Лаврика с претензиями, что я тут оскверняю его «загородную виллу».

Моряки последовали нашему примеру, поочерёдно представляясь и проходя внутрь. Рядовые монахини, не обременённые головным убором, спокойно работали, без любопытства проходя мимо нас. Как там говорится: «Любопытство – грех, страшнее которого нет в этом мире. Дела чужие сокровенны и тайны, если нет в них ничего, что другому навредить может. За грехи свои каждый сам в ответе». Я усмехнулась собственной памяти. Не то, чтобы я была настолько набожной в те далёкие времена, когда верила в непогрешимость бога, просто Лаврик безумно любил себя цитировать, и не выучить всё это наизусть казалось почти невозможно.

– Позвольте, я провожу вас в комнаты, – предложила Орния, когда все представились и выстроились в одну линию. – Аделия, Розана, будьте так любезны, принесите чистое постельное белье нашим гостям!

Две монахини, проходившие мимо, поклонились и ушли куда-то быстрым шагом, а Орния повела нас по монастырю.

Короткие коридоры резко поворачивали и всегда заканчивались дверьми. За ними прятались большие залы, из которых ветвились следующие короткие коридоры. Гостевых спален было много, и все разные: семейные, одиночные, для парочек, общие. Казалось, по номерному фонду обитель Лаврика даст фору любой гостинице. Нас отвели на третий этаж, в небольшую комнату с уже застеленной двуспальной кроватью.

На окнах висели длинные золотые занавески, подобранные лентами, словно бальные платья. Из угла сверкало зеркало, рядом с которым стоял таз и кувшин с водой. На крючке болталось полотенце. И много, действительно много картин в массивных багетах, скульптур, ваз со свежими цветами.

– Богато здесь живут! – восторженно осматривался Лейф, когда настоятельница предложила располагаться и ушла провожать моряков.

– Это же «дом» самого Лаврика, – пожала я плечами.

– Я считал, что бог не поощряет богатства и роскоши.

– Зато покровительствует искусству и самовыражению. Да и вообще Лаврик – бог непостоянства бытия, но не все об этом помнят.

Первым делом я умылась, с удовольствием стирая с лица остатки крови. Никогда не думала, что чистота настолько потрясающее чувство. Лейф разлёгся на кровати и выглядел так заманчиво, что я не удержалась – пристроилась рядом и уснула буквально через минуту.

Не знаю, мог меня кто-то разбудить, или я чуть что угрожала палочкой, но проснулась я глубокой ночью. Лейф сидел рядом и читал газету. Я сперва удивилась – такой тонкой хватило надолго или он только сел? – а потом увидела две высокие стопки на полу.

– Который час? – отвлекла я вампира.

– Около трёх.

– А ты чего не спишь?

– У них архив неплохой оказался – увлёкся. Да и я выспался до ужина. Кстати, ты-то не голодная?

– Перекусить не откажусь, – пожала я плечами, сползая с кровати.

Не то чтобы хотела сильно есть, но до утра заняться было всё равно нечем.

– Тогда сходи на кухню. Это на первом этаже, недалеко от входа, первый поворот направо, если смотреть с улицы. Тебе хотели оставить немного, но не знаю, разогреет ли кто в такое время.

– Ай, это я сама умею, – отмахнулась я, вертя палочку.

Лейф с минуту недоверчиво смотрел, как я обуваюсь, а потом не выдержал:

– Слушай, ты с этой палкой и правда никогда не расстаёшься?

Да, несведущим казалось, что в некоторых местах я могла обойтись и без волшебства. Но привычка – вторая натура. Если я убирала палочку в сторону, начинало казаться, будто мне отрубили руку.

– Да, я же говорила.

– Но ты с ней во сне обнимаешься, как ребёнок с любимой куклой!

– Игрушки у меня из рук выпадали – я пару раз брала их к себе, – призналась я. – А палочку первый месяц просто держала рядом, но быстро переучилась.

– Я начинаю тебя бояться, – пробормотал Лейф, снова уткнувшись в старые новости.

– Давно пора.

И с этими словами вышла.

В коридоре никого не нашлось, как и ожидалось, хотя повсюду горели светильники. Я шла словно крадучись, не столько опасаясь чего-то, сколько по привычке. Обычно ночью я выбиралась за другого рода пищей, но здесь стоило вести себя по-человечески.

Путь до главного входа я помнила прекрасно, поэтому проблем не ждала, да позабыла, что в храме Лаврика не стоит расслабляться. За очередной дверью я услышала восторженные женские голоса. Казалось, все монахини собрались там. Слышались только восторженные фразы: «Это он», «Да снизошла на нас благодать» и так далее.

Заглянув внутрь, я к своему неудовольствию увидела чью-то очень знакомую светло-рыжую макушку в окружении служительниц. О, боже! Только тебя мне сейчас и не хватало!

Глубоко вздохнув, я решила, что в такой суете меня никто не заметит – прокрадусь к противоположной двери, и всё. Но не успела сделать и пары шагов, как мужской голос прорезался через все женские восторги:

– Только не говори, что ты мимо собралась!

Я чувствовала себя лисой, которой не дали пробраться в курятник и очень этим расстроили. Женщины расступились – Лаврик собственной персоной вышел навстречу.

– Привет! – махнула я рукой. – Какое совпадение – мы снова встретились!

– Совпадение, конечно, – хмыкнул бог. – Вот просто так именно сюда зашёл, когда вы приплыли.

– Ты и сегодня по мою душу?! – возмутилась я, от удивления даже рот приоткрыв.

Уж в свой монастырь мог зайти и просто так!

– Да! – честно признался Лаврик, но сразу запнулся и поправился: – Но даже если и нет, на что ты собиралась променять встречу с богом?

– Я шла на кухню, чтобы воспользоваться своим тёмным искусством и поддаться греху чревоугодия!

– В три часа ночи?

– Но ведь и ты до утра подождать не мог?

– Мне срочно!

– Мне тоже!

Желудок послушно подтвердил срочность увесистым намёком, раскатившимся по зале.

Наше немое противостояние длилось больше минуты: Лаврик сверлил меня взглядом, мой живот издавал душераздирающие звуки. Поняв, что бог сдаваться не собирается, словно невзначай я схватилась за левый бок и еле слышно охнула, закатив глаза, – контрольный в голову!

– Тебе красненькой или нормальной? – сквозь зубы процедил Лаврик, боясь, что нас услышат.

– Мясца бы, – жалобно попросила я, и бог, обрадовавшись, громогласно объявил:

– Благородные служительницы! Давайте же накормим эту несчастную голодную чародейку, а то с ней просто невозможно разговаривать.

– Как вам будет угодно! – поклонилась настоятельница Орния, отдавая беззвучную команду.