Если скорость и могла считаться моим слабым местом, то о боевой магии такого никто сказать не мог. Тут и палочка, и опыт в помощь. Надеясь, что уже достаточно сильна, чтобы провернуть подобное, я выпустила стрелу навстречу.
Залу нечасто приходилось видеть подобное, хотя учитель рассказывал, что серьёзные чародеи используют приём постоянно. Просто тренировочные бои учеников не то место.
Стрела прошла шар насквозь, перетягивая его на себя. И, обретя двойную силу, устремилась к противнику. Он, к моему счастью, успел отскочить, но получил ожог, находясь слишком близко с разорвавшимся заклинанием, и, кажется, повредил ногу. Победу мне зачли, хотя я боялась, что вышвырнут с конкурса – заклинание попало в магический барьер, только чудом не выскочив на зрителей. Да, для меня такой шаг оказался единственным вариантом окончания боя, но, Лаврик бы себя побрал, я ведь и пришибить соперника могла ненароком.
Но поединки оценивали теоретики, поэтому могли только восхититься и воспеть мне хвалебные оды. Как это юная барышня способна такое натворить. Далеко пойдёт, явно боевой чародей. И чем дальше от них с такими талантами, тем лучше.
– Великолепно! – восхитился Ричард, встречая меня возле выхода. – Какой изящный удар! Признайтесь, в чём секрет?
Я только отмахнулась. Пытаясь выровнять дыхание, присела на неаккуратно сколоченную лавку, которая первой попалась на глаза. Меня колотило, но не от усталости. Запоздало я понимала, чём всё могло обернуться. Ой, и натворю я когда-нибудь бед, не подумав.
Мне показалось, я вообще не успела отдохнуть, когда нас вытащили на повторную жеребьёвку.
Вероника со своего места размахивала платком и что-то громко кричала, но её голос тонул в восторженном гуле зрителей, – я лишь украдкой недовольно вздохнула. Дождавшись очереди, вытащила из поданного мешочка цифру двенадцать, показала всем. Точно таким же шариком мне помахала с хищной улыбкой девушка в мужской одежде, коротко подстриженная под горшок. Я только кивнула в ответ, понимая, что в следующем бою придётся нелегко. Она тоже, помнится, брала скоростью. Стоило мне показать слабость, как тотчас нашлись желающие поиграть на ней. А ведь предупреждал Лаврик, что как бы я ни была сильна в так называемой фундаментальной магии, без ловкости и хитрости могут возникнуть огромные проблемы. Но ничего, и эту дамочку мы поймаем, пусть даже тем же приёмом. Фундаментальная магия хороша тем, что в ней не имеет значения как часто ты повторяешься – всё равно работает.
– У меня следующий бой, – предупредил Ричард, под локоть провожая с арены, – причём вон с тем типом в цилиндре.
– Цилиндр это хорошо, – холодно заметила я, чувствуя себя неуютно от прикосновения. Надо же, я думала, избавилась от страхов, а всё равно напрягает. – Значит, бегать не будет.
– Я видел его прошлый бой, цилиндр – это плохо, – не согласился мой провожатый. – У него слишком мощный удар, вряд ли мне улыбнётся удача.
– Не стоит волноваться раньше времени – наверняка что-нибудь придумаете, – дежурно отговорилась я, улыбнувшись устало.
На самом деле я устала. Бой вымотал меня намного сильнее, чем сперва показалось. Хлебнуть бы сейчас крови… И как провести следующий бой достойно. По-хорошему надо нанести удар до того, как моя противница сделает хотя бы шаг. Это вообще реально? Истерично усмехнувшись этой мысли, я стала продумывать варианты, как бы мне это провернуть. Другой умной идеи не нашлось.
– Большое спасибо, графиня, – поклонился Ричард, приняв поддержку за чистую монету, и оставил меня в тёмном помещении.
Его соперник шёл на два шага вперёд.
Я прислонилась к стене, ощущая шершавый холод, исходящий от острого плохо стёсанного камня. Кто же мог подумать, что фокус меня так измотает!
Сильный удар, о котором говорил Ричард, я заметила сразу. Чародей заклинанием буквально разверз землю, заставив противника побегать. Следующую молнию «цилиндр» пустил прямо в Ричарда. Тот упал, прокатившись немного на боку, и принял её на щит. Пытаясь выиграть, отправил ответный шар. Но противник отбил его всего лишь косым блоком, не удостоив лишним вниманием.
«Цилиндр» гонял Ричарда по полю, словно зверушку, даже не подпуская к себе. Сам же только крутился на месте. Странно ещё, что Ричард так долго держался. Из всех оставшихся с «цилиндром» могла соперничать разве что я, и то не сейчас, – других фундаментальных магов отсеяли в предыдущих турах.
Сила удара действительно поражала. Одна из молний «цилиндра» попала в магический барьер, и, к моему удивлению, по нему поползла трещина. Я присвистнула и отвлеклась на то, как ответственные за защиту чародеи бросились восстанавливать структуру стены, состоящей из сложных многоступенчатых чар. Но «Цилиндр», приготовив новую атаку, смотреть по сторонам и не собирался.
Ричард явно задумал что-то, желая уклониться от следующей молнии и напасть. Но, как назло, именно за его спиной оказался разлом в барьере, который не успели залатать. Попади туда чары ещё раз, щит бы просто разнесло, и людей могло задеть. Некоторые чародеи-зрители тоже поняли ситуацию. Они повскакивали с мест, но не успевали добежать даже до судьи, чтобы прервать бой. У меня у самой мелькнула мысль выбежать на арену и вмешаться, но я не успела – Ричард подставился под стрелу, прикрывшись лишь слабым щитом, который, конечно, пробило. Чары срикошетили в песок.
Он упал с разодранной ногой, корчась от боли. Под изумлённые, разочарованные вскрики зрителей, победу засчитали его противнику.
В центр поля я прибежала чуть позже, чем возле раненого оказались наши учителя. Носилки, коридоры, крики и сдавленная ругань, в основном моя. Вильфрид даже не сделал ни единого замечания, пока я высказывалась на тему «сила есть, ума не надо». Ричард же только посмеивался.
Его уложили на кушетку в одной из комнат на втором ярусе. Светлая, но небольшая, а окна выходили на противоположную от арены сторону, позволяя пациенту расслабиться и не думать ни о чем.
Любопытных, но бесполезных людей, быстро отослали подальше, а когда мы разобрались, что раны у него не такие страшные, как неразбериха на трибунах, шум от которой слышался даже здесь, учителя и вовсе оставили меня с Ричардом наедине. Сначала, конечно, подлатали на скорую руку – мне предстояло закончить, ничего сложного.
Да только был один подвох, из-за которого Вильфрид с трудом вверил мне Ричарда. Рана затягивалась медленно, из неё, осторожно огибая края, неспешно стекала кровь. В ушах зазвенело, движения стали машинальными, в голове, словно пульсар, билась одна мысль: «Нельзя, не смей».
Хотелось наклониться и хотя бы лизнуть, попробовать, пригубить эту солоноватую тягучую жидкость, которая была для меня желаннее воды. Алые капли словно гипнотизировали.
Человеческую кровь я себе давно не позволяла, отчасти потому, что жила в глуши, и там из людей были только мой учитель и его гости, кусать которых я не успевала. И не слишком хотела. Ну, по крайней мере, когда видела, что Вильфрид ночью дежурит рядом с гостевыми комнатами и, кроме посоха держит веник. Посох бы куда ни шло, но веник меня обижал – я разворачивалась и уходила. Не хотел же учитель сказать, что полы после полуночи подметал? А когда Лаврик предлагал кого-нибудь ко мне в окно затащить, принципиально отказывалась.
Перед глазами помутнело, я удерживала равновесие и концентрацию из последних сил. Хотелось наброситься, захлебнуться, утолить жажду, чтобы набраться сил сполна. Сейчас мне буквально на блюдечке подавали вожделенное лакомство, а я не имела права его взять.
– Пейте, – услышала я голос Ричарда. Вздрогнув и прекратив чаровать, я поняла, что чересчур сгорбилась над раной. Перед глазами всё плыло, но предложение отрезвило, окатив ледяной волной мурашек. Что за глупости уже в голову лезут. – Пейте, – ещё раз повторил Ричард, – я знаю, что вы вампир.
– Что за вздор? – попыталась возмущённо спросить я, но получилось как-то безнадёжно. – Вы бредите, – успокоила я себя и вернулась к прерванному занятию, стараясь не наклоняться.
