— Яд нужно было вывести в течение тридцати дирхов.

Муриани замер. Как он и ожидал, королева захотела сделать жизнь Ингерни разменной монетой в их противостоянии. Он взглянул на коммуникатор, на экране которого высветился текст от Лики: «Не лжет». Развернулся и снова сел за стол.

— Ингус, сколько прошло?

— Уже тридцать пять дирхов. Состояние стабильно тяжелое.

Муриани с трудом поборол желание подойти и стукнуть кулаком по наглой физиономии королевы, и задал вопрос:

— Значит специально тянули время, только зачем? Если Роз умрет, то вам будет только хуже. Это я могу обещать.

Королева даже не дрогнула, а весь ее вид показывал полнейшее спокойствие.

— Муриани Туш, не сомневайтесь в наших возможностях. Если мы вернемся к прежним договоренностям, то сможем излечить вашу кторианку.

Капитан потер лоб, чувствуя, как нарастает головная боль. Взглянул вперед, стараясь рассмотреть сидящую перед ним Да’Тхари, но увидел только смазанную фигуру. Призвать Лику он не успел, так как стоявшие без движения все это время горхи синхронно сделали быстрый рывок, и Туш услышал вначале возмущенный, а затем жалобный голос королевы. Боль отступила также внезапно, как появилась, и теперь капитан предельно четко разглядел представшую перед ним картину. Да’Тхари полулежала на столе с вывернутыми назад верхними конечностями. Горхи не церемонились, да и при всем желании не могли действовать более аккуратно. Все-таки четвероногие тоже были весьма специфичной расой.

— Как вы смеете? — попыталась грозно произнести королева, но в ее положении голос больше походил на писк.

Туш только усмехнулся. Он подумал, что пора сделать из горхов личных телохранителей и вообще задуматься о смене их статуса в Империи. Теперь для этого у него имелись все возможности. Он горько вдохнул, а Да’Тхари, неверно истолковав его реакцию, попыталась высвободиться. Резкие движения королевы привели к тому, что горхи усилили хватку, и теперь ей даже пискнуть не получилось.

— Довольно, отпустите ее, — проговорил Муриани, видя, что силы Да’Тхари на исходе.

Получив свободу, королева с трудом приняла прежнее положение. Теперь дергалось не только правое, но и левое крылышко. Оставалось только догадываться, какие чувства она испытывала. Негодование, возмущение, страх? Муриани было безразлично, но королева все также имела весомый козырь. Кроме жизни Ингерни, капитана волновал вопрос безопасности его Империи. Он не мог нажить сильного врага, но и прогибаться под этой расой из другой галактики тоже не собирался. Раз уж Рой понимал только силу, то Муриани был готов продемонстрировать на что способны кторианцы. Так было даже лучше, ведь необходимость в вежливости и притворстве отпала.

— Да’Тхари, — проговорил он, вставая, — с этого момента вы будете содержаться в этой каюте одна, никаких визитов ваших советников, никаких контактов с другими членами Роя. По прибытии на Кторию, решение о дальнейшем взаимодействии с вашей расой будет принимать императорский дом. Не волнуйтесь, — добавил Муриани, предвосхищая вопрос, — мы обеспечим безопасность всем вашим соплеменникам, доберутся до Кториии все.

Капитан недовольно нахмурился. Агрессивных чужаков он уже приказал изолировать отдельно, в том числе того самого, кто посмел ранить Роз. Условия содержания не отличались комфортом. В отсеке специально понизили температуру, чтобы ввести чужаков в состояние, при котором процессы жизнедеятельности замедляются. Они были в сознании, но имели заторможенную реакцию, и не представляли опасности. И все же произнесенное обещание тяготило Муриани. Утешало только одно. В конце концов оно действовало только до прибытия на Кторию, а потом могло случится все, что угодно.

С момента противостояния с Роем прошло около кандра. Корабль следовал к материнской системе кторианцев, почти не отклоняясь от курса, и вскоре должен был прибыть к маяку, с которого начиналась сеть гиперпереходов.

Сила Роя обратилась в его слабость. Стоило только изолировать королеву, как остальные стали полностью управляемы. Теперь для них была в приоритете ее безопасность. Из всех членов Роя только ближайшие советники попытались сопротивляться и подбивать остальных на возобновление бунта, но стоило их изолировать, как все остальные присмирели.

Да’Тхари также быстро поняла, что проиграла. Ее сила не могла подпитываться за счет соплеменников, а на горхов попросту не действовала. Это еще кторианцы могли попасть под влияние ауры подавления, но четвероногие совершенно от них отличались. Правда, Да’Тхари попробовала пару раз воздействовать на охраняющих ее горхов. В каюте она оставалась в одиночестве, но несколько раз в сутки горхи приносили еду. Вот тогда-то она и решила склонить их на свою сторону. Не получилось. Первый раз Им'20 и Им'45 проигнорировали королеву, но когда она повторно попыталась подчинить их своей воле, то использовали силовой прием.

Лика, с интересом наблюдавшая за королевой, отметила нехарактерное изменение в ее ауре. Да’Тхари была растеряна, но лишь на долю секунды, а затем довольно быстро пришла в себя. Лика сделала вывод, что у кторианцев в будущем могут возникнуть проблемы с этими чужаками. Лично она бы ни за что не стала связываться с ними. Выделить им корабль и пусть себе отправляются домой. Лика вообще бы избавилась от Роя поскорее, памятуя о том, что новоявленные враги галактики ищут их.

Все, что Рой перетащил на борт «Варна», кторианцы конфисковали, как и усиленные бронекостюмы, оставив только самое необходимое, чтобы вид был более-менее пристойный. Всех чужаков поместили в один ангар, не разрешая самостоятельно перемещаться по кораблю. Исключение составлял Ди’Хар и Ма’Рун. Навигатор продолжал тесно сотрудничать с Дором, а еще выполнял роль тайного шпиона. Точнее, это Ди’Хар думал, что незаметно от кторианцев контролирует состояние королевы, и исправно сообщал соплеменникам о ее благополучии.

Ма’Рун был кем-то вроде врачевателя в обществе Роя и довольно талантливым. Именно он отвечал за восстановление Роз, а потому практически каждые восемь дирхов приходил в отдел профилактики. Королева, желая подчинить кторианцев, усугубила и без того тяжелое состояние потерпевшей. Искин не давал никаких положительных прогнозов, а возможности капсул регенерации кторианцев оказались ограниченными. По заверениям королевы Ма’Рун был способен не только остановить распространение яда, но и вернуть Роз в прежнюю форму.

Из объяснений Ма’Руна Лика поняла только одно. Яд содержал компоненты внутренней циркулирующей жидкости представителей Роя, которая выполняла функцию крови. Причем у каждого индивида она немного отличалась по химическому составу.

«Прекрасно, они еще и ядовитые».

Обычно Рой использовал свой яд в самых крайних случаях. Это было последней местью, так сказать, ибо если погибнет член Роя, то и враг его тоже. Противоядие можно было изготовить из «крови» только живого существа.

Лика в очередной раз убедилась, что эта раса очень напоминала ей насекомых.

«Они не просто пчеломуравьи, а монстры какие-то. Даже не могу подобрать земную аналогию».

Так как ранивший Роз остался жив, противоядие изготовили в кротчайший срок, но не все было так просто. Повреждения внутренних органов потерпевшей были слишком обширны. Тогда Ма’Рун совсем будничным тоном предложил использовать ту же систему, что и при подключении Митра к системам корабля.

Лика не сдержалась, устроив всем температурные экстремальные перепады. Она никак не могла представить, каким это образом гениальный садист Ма’Рун собирался вживлять ультрачастицы в тело кторианки. Капитан, да и остальные вряд ли одобрили бы прием с вонзанием острых шипов, отработанный на Митре.

Все оказалось не так страшно, как она себе представляла. После доработки свободной капсулы регенерации под руководством Ма’Руна, шипы, производящие ультрачастицы, установили в специальные держатели. Как только бессознательную Ингерни переместили на ложе, капсула закрылась и встроенный комплекс манипуляторов начал работу. Вообще во времена земной жизни Лики подобные технологии уже существовали, но они были более громоздкими и грубыми по сравнению с кторианскими. Лика была уверена, что прогресс в медицине приведет к вот таким же капсулам, если, конечно, люди не уничтожат себя раньше.