Кивнув, ребята выходят из комнаты почти в гробовом молчании. Но стоит им только выйти в коридор, до меня доносится приглушенное перешептывание.

– Эй! – вздрагиваю я, почувствовав, как пальцы Деи скользнули под мою рубашку. – Что ты делаешь?

– Хочу посмотреть, как твоя рана, – будничным тоном отвечает она, потянув ткань вверх, – подними руки.

– Не надо, – отстраняюсь, но, увидев, как она обиженно нахмурилась и отвернулась, уступаю. – Я сам.

Справившись с рубашкой и сняв повязку, но не без труда: видимо, рана опять открылась из-за частых перемещений – поворачиваюсь спиной к Дее, чтобы она смогла осмотреть рану.

– Жить буду? – нервно сглатываю, чувствуя нежные пальцы на своей коже.

– Удивительно… – задумчиво протягивает Дея, водя кончиком указательного пальца по краям раны, – стоит мне прикоснуться, и порез начинает затягиваться…

Пожимаю плечами: не хватало еще, чтобы меня выдал дрожащий голос.

– Нужно чем-то промыть рану… – начинает Дея, вставая.

Взмах руки – и на столике появляется все необходимое: не хочется, чтобы она уходила. Закрыв глаза, отдаюсь прикосновениям, что, облегчая боль не хуже целительного бальзама из Зеленой Рощи, взамен дарят тепло и покой, подобно.

– Повернись, – велит Дея.

Подчиняюсь и попадаю в капкан колдовских сине-зеленых глаз, притягивающих подобно магниту, звездному небу, огню… Осторожно касаюсь ладонью ее лица, желая убедиться, что она не иллюзия, призрак из прошлого. Дея начинает дышать учащеннее, чуть поддавшись вперед. Провожу большим пальцем по ее нижней губе, наклонившись так, чтобы наши лбы соприкоснулись…

Забавно, я до сих пор медлю в такие моменты. Как и в первый раз...

Я залез на поперечную подпорку крыши, намереваясь напугать Глинда. И был уверен, что этот себялюбивый тип пойдет именно в конюшню, рассказать конюху байку о том, как он оседлал черного кугуара, ведь другие ему не верили. Глиндр вообще был из тех, кто любит лесть. Но получал он ее только от Азэр, смотрящей ему в рот, или же от слуг. Азэр не приехала, поэтому Акватикус переключился на королевского конюха.

Но, вопреки ожиданиям, в конюшню залетела девушка, которую я избегал почти год. Но все равно, так и не смог убедить себя в незначительности моих чувств и в необходимости слушаться долга, что твердит не прыгать в этот омут.

Даже не задумываясь, спрыгнул вниз, чтобы остановить ее, если она попытается убежать.

– Привет, – коротко бросил я, не в силах заглянуть ей в глаза и увидеть в них разочарование.

– Я пойду, – тихо проронила Дея и развернулась.

– Стой! – схватил за руку и, попав в плен ее обманчиво голубых глаз, не смог больше придумывать себе оправдания. Я жутко скучал.

Рывком притянул к себе, а вот так же, повинуясь порыву, впиться губами в этот маняще-сладкий рот духу не хватило. Обнял, уткнувшись ей в плечо, вдыхая прохладно-терпкий аромат конвалларии [ландыш] с ноткой корицы.

– Не уходи, – получилось как-то жалко. Но мне было плевать. С большой охотой зарыл бы свою гордость в самую глубокую и непроглядную яму, чтобы она не мешала быть счастливым.

Подняв голову на уровень ее лица, я, словно боясь, что она упорхнет, легонько прикоснулся к ее губам. Она замерла точно статуя. Отстранился, почувствовав себя очень глупо.

– Дея, – осторожно начал я. Неужели я опять все испортил?

Вся эта неоднозначная ситуация мешала сполна насладится моментом. Я ведь так давно ее не видел, не касался...

Провел рукой по ее мягким, немного растрепанным волосам, отметив про себя, что они стали длиннее, да и вся она из угловатого, но милого подростка превратилась в изящную девушку.

Дея приложила руку к губам и покачала головой. Внутри что-то больно сжалось и мертвым камнем рухнуло вниз. Это отказ. Я растерялся, не зная, куда деть руки, и в какую сторону смотреть.

Наверное, мне стоит уйти... Я, похоже, упустил свой шанс.

Но тут она поймала мою ладонь и приблизила к своим губам.

– Еще раз... – опустив голову, еле прошептала она, обжигая своим дыханием.

Меня не нужно было спрашивать дважды, облегченно улыбнувшись, приблизил ее к себе, осторожно коснулся полуоткрытого рта, намереваясь подарить моей принцессе самый невинный поцелуй в данной ситуации. Иначе кто-нибудь из наших отцов мне точно голову оторвет. Но стоило ей неловко ответить, шевельнув губами, все мои благородные помыслы полетели к чертям.

И тут неловкий кашель, остудил лавину жара, накрывшего меня.

– Кхм, – слышу позади себя.

Нет, этот парень в каждой своей жизни будет нам мешать...

Медленно поворачиваюсь, готовясь одарить пару «всегда не вовремя» убийственным взглядом, но увидев их, не могу сдержать смех.

– Что нашли, – недовольно ворчит Маша. Очевидно, она сегодня в роли нападающего-защитника, а ее друг – в роли пай-мальчика, находящегося в прострации.

– Рукава короткие, – говорит Кир, вытянув руки вперед, – а в общем, вполне сносно.

«Теон, сделай что-нибудь…»,– мысленно попросит Дея, все еще держа барьер между нашими сознаниями. Киваю и для наглядности сопровождаю свои действия коротким хлопком, от которого ребята нервно дергаются. В следующее мгновение одежда, что ребята откопали в недрах шкафа, изменяется, подстроившись под их размер. Король Велиус был бы недоволен моим поступком, как в прочем и многими другими, подобными этому. Он не был сторонником использования небоевых заклинаний, считая, что венефикус не должен зависеть от натуралия магицэ.

– Так намного лучше, – улыбаюсь я, наблюдая, как лица ребят удивленно вытягиваются. – А теперь ешьте и слушайте.

Делаю взмах рукой, и на кофейном столике противоположного дивана появляются горячие бутерброды, фрукты, кофейник и вся необходимая посуда. Это было немного театрально, но я не мог сдержаться: хотелось произвести впечатление. В сущности, мне без надобности махать руками или бормотать заклинания, чтобы творить магию, мне достаточно представить то, что хочу сотворить. Но и здесь были свои нюансы: нужно четко нарисовать в мозгу предмет или явление, в соответствии с их свойствами. Хотя, даже сейчас я не могу сказать, насколько бутерброды соответствуют действительности, даром, что не пластмассовые.

– Тебе тоже нужно поесть, – говорю я – и столик перед нами заполнили тарелки с едой.

– Подожди, – чуть поворачиваю голову в сторону Деи, а ее губы касаются моей правой скулы, того места, куда меня ударил Хэдин.

– Зачем это… – немного теряюсь я. Нелогичные поступки девушки начинают сбивать с толку: то сталкивает меня в озеро, то целует.

С другой стороны комнаты послышалось поспешное и сосредоточенное жевание: ребятам явно неловко. Что ж, хоть это подтолкнуло их к употреблению белков, жиров и углеводов.

– Как вы уже успели заметить, – начал я, натягивая обратно рубашку, сделав из нее более удобный черный лонгслив. – Я и Дея умеем колдовать. В нашем мире это умение называется искусством «натуралия магицэ» – иными словами, природная магия.

– Природная магия? – переспрашивает Кир, не совсем понимая, о чем я.

– Да, – коротко отвечаю, взмахнув рукой и сотворив из воздуха семь прозрачных сфер. – Мы можем воздействовать на любые объекты, существующие в природе. У каждого из нас по-разному проявляется эта способность: кто-то может быть искусным в одном, оставаясь несклонным к чему-либо другому. К примеру, полумаг из Седьмой Семьи может сдвинуть с места гору, но сталкивается с трудностями при управлении огнем.

– А Седьмая… – начинает Маша, сделав глоток свежесваренного кофе.

– Погоди, сейчас я все объясню, – прерываю вопрос, подняв левую ладонь. – Мы живем в Интермундусе – в месте, где магия течет у нас в крови, даруя необычные способности. Каждый из нас – венефикусов – может взаимодействовать из семью элементами – основами нашего мироздания: с Силой Луны, Мощью Солнца, Энергией Великого Древа, Водой, Воздухом, Огнем и Камнем. Названия этих элементов получили Семь Кланов: Примус Лунарис, Секундус Солярис, Тертиус Лингеус, Куартус Акватикус, Квинтус Аэрэус, Секстус Игнэус и Септимус Лапидэус. В зависимости от того, к какой Семье принадлежал венефикус, еще в детстве он приобретал магические навыки, воплощающие в себе Элемент, в честь которого назван Клан.