— Я понимаю, но…

— Говно! — передразнил я толстяка. — Нихрена ты не понимаешь, Вилли. Ты хоть раз пытался пронести “сахар” через ищеек Ригиторума?

— Он бы точно обоссался, — сплюнул на дощатый пол Пит. Поймав недовольный взгляд трактирщика за стойкой, он еще и смачно высморкался туда же, после чего показал тому непристойный жест.

— Мои страхи не имеют к делу никакого отношения, — насупился заказчик. — И на Гильберта я влияния не оказываю. Предупреждаю последний раз: хотите увидеть деньги — сделаете все так, как он сказал. Иначе сделка не состоится. Карту для вас его люди передают со мной.

— Я бы этому мятежнику долбаному уши-то бы пооткручивал, — проворчал я, задумчиво дергая себя за ус. — Вернее, начал бы с ушей, а там видно будет, насколько глубоко он раскаивается.

— Лучше держите языки за зубами, — недовольно скривился Вилли, который как раз закончил поедать свою снедь и теперь вытирал сальный рот белоснежным платочком. — В городе много людей, которые сочувствуют восстанию. Рекситоры делают все возможное, чтобы заткнуть недовольные голоса. Но идеи Гильберта так и витают в воздухе.

— Да брось. Все это быстро кончится, когда Десмос возьмется за местное отребье всерьез. Рочестин тому лучшее подтверждение.

— Разве ж это хорошо? — пожал плечами Пит. — Пока одни уроды с другими грызутся, мы можем золотишко на этом поднимать. Так что типун тебе на язык, Пакмут.

— Не отвлекайтесь, господа, — вытянул вперед руку Вилли. — Насчет Артанского плоскогорья-то решили? Доберетесь туда?

— Что нам еще остается? Не тащить же добро обратно в Минакс, — покачал головой напарник. — Давай сюда карту. Но учти, Вилли, — поднял он палец, — я это запомню.

— С меня выпивка, брат. Уверен, мы еще поработаем вместе.

Сказав это, толстяк поднялся из-за стола и скоренько убежал. Пожалуй, даже слишком быстро для человека столь внушительных габаритов.

На столе остался лежать небольшой клочок бумаги.

— Что скажешь? — повернулся я к напарнику.

— Дерьмо, — флегматично пожал он плечами. — Но опять же — что нам остается? Бизнес есть бизнес. Надо быть готовыми ко всему.

За это люди из теневого мира королевства и уважали Пита Хармана. У меня с первого дня знакомства сложилось ощущение, что его просто невозможно вывести из душевного равновесия. Нет, погневаться он может, да и морду разобьет на раз, стоит только нарваться. Однако несмотря на крутой нрав, Пит славился своей способностью всегда оставаться в трезвом уме, когда речь заходила о работе. Какие бы испытания и неожиданные трудности не подкидывала ему жизнь, он никогда не поддавался панике и не сетовал на свою тяжелую судьбинушку. Планы изменились — ну что ж, значит, мы приспособимся к новым условиям во что бы то ни стало.

Напарник высморкался в грязную салфетку и потер выдающийся нос с огромной горбинкой, что говорило о Пите как об уроженце Приморья. Затем он развернул послание Вилли.

На крохотном фрагменте пергамента поместилась набросанная вручную карта, предлагавшая добраться от южных ворот Крэнстауна до места встречи. Ориентирами выступали несколько крупных деревьев, большой раздвоенный валун на перекрестке и прочие видные элементы окружения. Вилли, а, скорее, сам Гильберт не поленился даже отметить на карте посты городской стражи, а также места наиболее вероятного появления их патрулей. Почмокав губами, я мысленно представил, сколько времени займет дорога.

— Если выдвинемся сегодня же ночью, к утру сможем быть там.

— Не, брат. Ночью я товар через посты не повезу. Дозор на воротах наверняка будет настороже.

— Предлагаешь выдвигаться перед рассветом? — хмыкнул я.

— А почему нет? — сказал напарник и рукой попросил трактирщика налить ему еще пива. — Верный путь на волю. Смешаемся с толпой утренних путешественников, да и у охраны глаз будет замылен. Только о кроватке солдат и думает в собачью вахту, я-то знаю.

— Тогда решено. Расходимся?

— Иди первым, — кивнул Пит. Подавальщица поставила на стол еще одну кружку пива и тут же исчезла.

— Я бы на твоем месте это не пил, — осторожно заметил я, глянув на хитро прищурившегося хозяина заведения.

— Будто я собирался, — захохотал Пит. — Встретимся на рассвете в Смольном переулке. Лады?

— Лады.

Я крепко пожал Харману руку и направился к выходу. Набросив на голову капюшон, вышел на улицу, под капли промозглого дождя.

Конечно, я мог вернуться на постоялый двор, где остановился отдельно от каравана. Подремать несколько часов, попросив мальчика-служку разбудить после полуночи, а затем отправиться на встречу отдохнувшим. С другой стороны, валяться в постели мне совершенно не хотелось, да и заспанный погонщик янитов будет смотреться убедительнее в глазах привратников.

Решено — потрачу этот вечер с пользой!

В моем понимании слово “польза” имело несколько иное значение, близкое по своей сути к “веселью”. Пит не обрадуется, если я приду на встречу пьяным в хлам, но пропустить пару стаканчиков еще никогда не было лишним. Да и кто знает, какие чудные знакомства сулит мне этот вечер?

Обрадовавшись самой мысли, что следующие несколько часов я проведу в компании прелестной незнакомки, я пошел по улице.

Далеко на горизонте, с северной стороны Крэнстауна, ввысь поднималось алое зарево, будто сами облака горели красным огнем. Там крупнейшие оружейные цеха королевства использовали жар действующего вулкана в своих плавильнях, выдавая тысячи единиц вооружения каждый день. Да, лучшим инженерам Ригиторума вместе с магами Школы удалось подчинить себе земные недра, направить раскаленные потоки магмы в специально прорытые каналы и бассейны, где тепло остывающих пород идет на нагрев воды в паровых машинах и на плавку металла.

Я принялся бесцельно слоняться по улицам города, пока судьба не укажет мне на нужное заведение. В такие моменты я целиком и полностью доверял своему нутру, которое безошибочно указывало наиболее подходящий вариант для вечернего кутежа.

Впрочем, на этот раз чутье меня подвело. Не прошло и получаса, как я забрел в кварталы мясников. Справа и слева от меня тянулись скотобойни и ряды лавок, где в окружении свор бродячих собак шла оживленная торговля продуктами. В глубине кварталов расположились скотобойни, откуда то и дело доносились визги животных.

По грунтовой улице весело бежали ручьи дождевой воды, щедро сдобренной свежей кровью. В разрыве домов по левую руку я разглядел гигантский котлован, занимавший большой двор убойной фермы. Туда сбрасывали отходы мясного промысла, причем уже довольно долго. Из ямы торчали выбеленные временем кости и порченые потроха, на которых пировали голодные птицы.

— Свали с дороги! — крикнул мне мужик. Он шел навстречу, с трудом волоча по земле свиную тушу.

— Прошу прощения, — кивнул я, освободив проход. Эх, надо отсюда сваливать. Мясо я люблю, спору нет. Но процесс превращения весело похрюкивавшей животинки в сочную котлету меня никогда не привлекал. Да и какие приличные кабаки могут оказаться в такой дыре?

Покачав головой, я резко свернул в сторону, держа курс на шпиль южного храма. Этот собор было прекрасно видно почти из любой точки города, ведь жрецы Темплум Луцис не могли себе позволить потушить огни в честь Солуса ни на секунду. Всю ночь на острие его высочайшей башни горели костры, отчего в Крэнстауне не заблудишься даже при очень большом желании.

Вид грандиозного сооружения, которое возвышалось над остальным городом как исполинское дерево посреди пустыни, пробудил давно забытые образы из детства. Помнится, когда-то давно, будто в прошлой жизни, мы с отцом жили в предместьях Крэнстауна. Старик часто брал меня в город, чтобы я помогал ему убираться в домах богатеев и прочищать печные трубы. По вечерам, на пути к дому, мы частенько захаживали в Берсианский храм, который в народе еще называют южным. В огромном зале, где с легкостью уместилась бы вся моя деревня вместе с полями, мы выстаивали третью службу и возносили Солусу свои молитвы.