— Нет! — Говорю очень решительно, собираясь скорее ретироваться отсюда.

— Ну нет, крошка, сегодня так быстро не сбежишь, — снова хватает за руку и бесцеремонно тянет к паре танцующих вальс, — я же сказал, что хочу потанцевать с тобой, — делает особый акцент на последнем слове, — и пусть меня больше не зовут Али, если я этого не сделаю.

Али.

В рабочем кабинете Кемаля всегда держится стойкий аромат пряностей, он любил чай со специями и самое главное, чтобы он был приготовлен по определённому рецепту нашей матери.

Я сделал глоток из вежливости и еле сдержался от навязчивого приступа тошноты. Проживание некоторое время в Европе сыграло свою роль несмотря на то, что турецкую кухню я все ещё предпочитаю больше, чем европейскую, чай же давно заменил на кофе, а чай со специями вообще никогда не любил, в этом со мной была солидарная Айлин — наша сестра. Но брата трудно заставить изменить привычкам, в этом весь он.

— Ты сдурел, брат? — Кемаль психует, швыряет в сторону ручку, которую только что нервно теребил в руке и откидывается на мягкую спинку руководительского кресла, — сдалась тебе эта девка, — устало потирает переносицу, а я уже заранее готовлюсь к разговору, который обязательно меня выбесит.

Он всегда так делает, всегда медленно потирает переносицу, словно ужасно устал от всего происходящего вокруг, но на самом деле продумывает грамотно построенные предложения. Не зря он в нашем семейном бизнесе единственный, кто чаще всего участвует в переговорах и совещаниях с партнёрами. Взрывается он редко и только рядом с близкими, в основном со мной. Сейчас же он не просто взрывается, а метает в мою сторону яростные молнии, готовые пробить мою стальную броню пофигизма.

— Забей, я прекрасно знаю, что делаю, ничего не будет, — сузив глаза, с непробиваемым спокойствием слежу за психами моего брата, — и да, она не какая-то там девка, — отчеканиваю совершенно спокойно, и Кемаль чувствует скрытую угрозу в моем тоне и взгляде, поэтому сразу же подбирается всем телом и подаётся ко мне вперёд. Буря, только что бушевавшая в нем, слегка стихает.

— Слушай, — взгляд и голос уже меняется, он знает, что рядом со мной не стоит показывать свою взрывную сущность, а не то можно и в ответ схлопотать, — ты же её видел раз в жизни и то она сбежала от тебя, — язвительно ухмыляется, — оставь это дело, как брат тебя прошу…

— Нет, — перебиваю поток его дебильных слов, внутри аж бесы кипятятся от того, насколько нежеланно то, о чем говорит Кемаль, — ты бы видел её глаза, они похожи на глаза того олененка из мультика, который в детстве смотрела Айлин. Грустные и прям какие-то несчастные, что ли.

— Ты точно сошёл с ума, — уже откровенно ржёт надо мной, а мне за это хочется съездить ему по роже, но я держусь, брат же, хоть и тупоголовый, — тебе ли быть её спасителем? Да и что ты вообще знаешь о её жизни? Вдруг хорошо все у неё, просто взгляд такой трусливый. Не думал об этом?

— Тем интереснее будет охота за этой крошкой, — ядовито ухмыляюсь, представляя загнанную в свои лапы маленькую мышку, — победы, добытые сложным путем, намного вкуснее и приятнее, — играю бровями, а с лица брата сползает его весёлая ухмылка. Сыкует мелкий, а я, наоборот, в предвкушении интересной игры, ловлю азарт.

— Короче смотри, — говорит уже серьёзным тоном, быстро позабыв о минутном веселье, — на днях приходили какие-то люди, не хотел тебе говорить, чтобы не злить и не выводить, знал же, что рогами упрешься и принципиально пойдёшь напролом, — недовольно сжимает губы в тонкую линию, — но раз дело доходит до твоих идиотских игр, то придётся, — он шумно вздыхает, показывая насколько его задолбало со мной возиться, хотя это он мелкий брат и это я с ним всегда возился, но да ладно, забудем былое, — они спрашивали видео с камер наблюдения в зале, даже официальные документы притащили, шайтаново отродье, — театрально разводит руками в стороны, — я его смотрел вместе с ними, потом они указали на тебя, как раз на том моменте где вы с твоей беловолосой девицей мило беседовали возле кулера, и попросили твои данные, вот так запросто, мне тогда пришлось левого мужика назвать, — снова опрокидывается на спинку кресла и отворачивается в сторону, говорит куда-то в пустоту, — ты же позвал меня в Москву бизнес строить, я приехал и занялся своим фитнес-центром, а ты своими гребаными отелями, так к чему нам лишние проблемы, брат? Давай заниматься своими делами, а женщин и в Стамбуле полно. К чему тебе с русскими связываться? Ты не забывай, мы не в своей стране и не на своей территории, тут у нас мало связей и прав, никто тебя не спасёт, в случае чего. У той девчонки есть муж походу, судя по вопросам, которые они задавали мне тогда, то муж не из простых, а вроде тех власть имущих. Отступи, прошу, ты нас всех погубишь из-за какой-то юбки. В конце концов, найди другую для своих игр!

Молчу, переваривая услышанное. Это немного объясняет то, как девчонка при нашей встрече нервничала и постоянно оглядывалась, видно держат её на коротком поводке. Бесы внутри меня снова вопят об линчевании того отморозка, который зашугал маленькую львицу, превратив в забитого мышонка. Нет, черта с два, теперь точно не отступлю. Надо будет, увезу тайком в Стамбул, а там уже разберёмся со всем и со всеми. Никто меня не остановит.

— Ты же не откажешься теперь, правда? — Обречённо выдыхает Кемаль, а я в ответ коротко киваю, — пусть Аллах покарает тебя за своеволие и беспечность, придурок, — плюет мне эти слова в лицо, но в голосе чувствуется смирение.

— Ты меня знаешь, Кемаль, я свои дела всегда довожу до конца, — рукой сгребаю волосы, взлохмачивая, — я уже почувствовал вкус опасной, но такой приятной охоты, теперь не смогу остановиться. Хочу потом насладиться желанной победой и своим очаровательным трофеем, с глазами цвета холодного моря, — облизываюсь в предвкушении, Кемаль недовольно фыркает, — ну да ладно, — поднимаюсь с места, обхожу стол и обнимаю поднявшегося со своего места брата. Не злится, значит, — мне пора на встречу с Айлин, а то она потом все мозги съест за опоздание.

— Ты что, ещё позволил и Айлин в Москву прилететь? — Отстраняется и смотрит с видом полной капитуляции, — слушай, теперь ты точно труп, я тебе отвечаю, если муж твоей красавицы не прикончит тебя, то наш отец обязательно это сделает, ещё и способ выберет самый болезненный.

— Она под моим присмотром, не переживай.

— Этого я как раз и боюсь, брат, — хлопает меня по плечу, и я иду в сторону двери.

— Али, — останавливает меня на выходе, — чтоб тебя, придурок ты такой, пусть Аллах поможет тебе, — ворчит, но я вижу поддержку в его взгляде, — ты же помнишь, что мы всегда за твоей спиной?

Киваю и выхожу.

Айлин прилетела ещё вчера вечером, но сразу же активно начала меня раздражать. В ней словно несколько ветров смешались в один ураган, который не даёт ей спокойно сидеть без дела. Сначала она напросилась со мной на работу, якобы взглянуть своим женским взглядом на новый отель, потом без спроса выселилась из своего отеля и вселилась в этот. Для чего, спрашиваю? Эта хитрая лисица говорит, что хочет помочь с делами. Мне? Очень забавно, но очень рискованно, могу в процессе нашей работы и не сдержаться, окатить бранью с ног до головы, будет потом звонить и отцу жаловаться. Мне это вообще не надо. Поэтому договорились, что поживает она недельку, посмотрит город, сходит куда-нибудь, в свет выйдет, и отправится обратно в Стамбул, под крыло своей доброй матушки и грозного отца. Она правда подозрительно быстро согласилась, но я пока копать дальше не стал, посмотрим во что это выльется в итоге.

— Али, — машет рукой и кивает на свой столик возле панорамного окна. О, Аллах, вот любит она сидеть возле окна, когда с той стороны прохожие постоянно глазеют на неё. Странная.

— Ты не могла другое место выбрать? — Сходу отчитываю, но она, как обычно, плюет на мой недовольный тон, подбегает и восторженно чмокает в щеку. Вот как на неё злиться? Точно мама её учит хитрить.