На выходе из лавки старательно запихиваю теплые лепешки в пакет-майку, наслаждаясь их ярким ароматом и так увлекаюсь этим приятным делом, что напрочь забываю время от времени поглядывать в стороны и вперед. Сделав очередной «слепой» но быстрый шаг, смачно врезаюсь в кого-то впереди меня. Мои лепешки, добытые таким сложным путем, разлетаются вдоль дороги, что заставляет меня отчаянно вскрикнуть.

— Крошка, ты так и не научилась смотреть не под ноги, а вперед, — слышу насмешливый тон, вызывающий внутри меня целую бурю смешанных чувств, там кружились и волнение, и страх, и нервозность, и предвкушение чего-то приятного. Медленно поднимаю глаза и утыкаюсь в знакомый взгляд с бисеринками сверкающих хитринок, которые, кажется, и снились мне всю эту ночь. Классно, вот я и вспоминала свои прекрасные сновидения, но может зря?

Зачем-то пытаюсь собрать свои покупки обратно в пакет, хотя в пищу они уже явно не пригодны. Стараюсь больше не смотреть в глаза этому мужчине, иначе без своего согласия, сразу же попадаю в его дьявольский плен. Вот как с ним бороться? Думала после вчерашнего разговора с дядей Насухом его пыл слегка прибьет к земле, но не тут-то было. Похоже его вообще ничем не проймешь, словно бетонная стена, настолько вот непробиваемый персонаж.

— Из-за тебя испортились вкусные лепешки, — к чему все это говорю? Просто бубню ворчливым тоном всякий бред, который никого кроме меня не волнует, — придётся снова возвращаться в лавку и вступать с продавцом в поединок жестов и мимики, — недовольно шмыгаю носом, который зачесался под лучами игривого солнца.

— Да брось ты это дело, — Али дёргает меня за руку и пакет рвётся, а его содержимое опять улетает под ноги, — да чтоб его, — хмурится своими широкими бровями, идеально подчеркивающими изгибы больших, чёрных глаз, — давай помогу, ерундой какой-то занимаешься, — мы в одно время опускаемся вниз и конечно же сталкиваемся лбами, я ойкаю и потираю ушибленное место, не забывая при этом бросать убийственные взгляды в сторону своего обидчика, тот же, казалось бы, совсем ничего не замечает, мельком только глядит в мою сторону, а затем быстро закидывает перепачканные лепешки в рваный пакет и настырно сует мне в руки, — держи, только это теперь сгодится разве что птицам на ужин, — поднимается и я словно тростинка под жарким солнцем, вытягиваюсь вместе с ним, — что это за игры, На_с_тя? — Моё имя по слогам приятно перекатывается на его языке. Больше не вижу тех игривых искорок, в глазах теперь клубится опасный, тёмный туман, а на губах вместо его привычной ухмылки, вырисовывается сжатая струна, — тебе сколько лет? Какого хрена ты сбегаешь, словно подросток перед выволочкой от родителей? Я почему должен гоняться за тобой по всему Стамбулу? Тебе приключений за твою красивую задницу захотелось? Могу устроить такое, легко, — шумно выдыхает, раздраженно потирая переносицу, сейчас он не похож на того Али, с которым я успела познакомиться ранее, сейчас он выглядел немного старше своих лет, словно усталость прошлых дней отняла у него несколько лет его жизни, — ладно, поговорим об этом дома, идём уже, — не глядя на меня он разворачивается и шагает в сторону припаркованного неподалёку чёрного внедорожника. Я же остаюсь стоять на своём месте, лихорадочно соображая, как быть дальше и удастся ли мне шустро добежать до дома, заперевшись там, продержаться до прихода дяди Насуха.

— Настя, — оборачивается в мою сторону, — не вздумай снова сбегать, — я дергаюсь, мысли он мои что ли читает? — Аллах тому свидетель, я дико устал в этой погоне и, если ты не пойдёшь добровольно, засуну в машину силком, — натягивает на глаза чёрные солнцезащитные очки и становится ещё больше похож на отъявленного бандита из американских фильмов, с которым обычно лучше не шутить. Но я же без инстинкта самосохранения, мне можно.

— Не имеешь права, Али, ты не в горах и средь бела дня такие номера не провернешь, — говорю как можно увереннее, сама же поспешно оглядываюсь по сторонам в поисках хоть какой-то помощи, — я не поеду с тобой, обо мне есть кому позаботиться, можешь больше не переживать, — фальшиво улыбаюсь и он это прекрасно знает.

— Аллах, почему с тобой так сложно? — Грациозной походкой хищника перед нападением на жалкую жертву, шагает в мою сторону, — ты же без документов, как собираешься жить? А если скажу, что они есть у меня? — Нагло ухмыляется, видя удивление и заинтересованность в моих глазах, — так-то лучше, поехали давай, есть ещё много того, чего ты, моя маленькая жутко храбрая, но не очень сообразительная львица, не знаешь, — бесцеремонно хватает за руку и тянет следом за собой.

— Да стой же ты, — упрямо торможу, всеми силами вытягивая свою руку из его стальной хватки, — не поеду я с тобой никуда, почему никак не поймёшь? Мне и тут хорошо, а если очень сильно жаждешь помочь, то просто отдай документы и все! Разве это так сложно?

— Если напряжешь память в своей прекрасной головке, то вспомнишь, что я и первый раз обещал отпустить тебя на волю, когда никакой опасности для тебя не останется, — подходит слишком близко, я даже чувствую приятный аромат мужского тела, смешанный с древесными нотками и кажется нотками цитруса, возбуждающий сейчас все струны моей души, и не только души, — а пока опасность тебя не миновала, крошка, — сглатываю волнительный ком образовавшийся в горле, когда мужчина наклоняется ещё ближе, вроде как небрежно касаясь губами сначала линии скулы, а после кончика мочки уха, все тело сразу же пробирает сладким будоражащим кровь ознобом, от которого начинает лихо кружиться голова. Неосознанно прижимаюсь к нему ближе, глубоко вдыхая необходимый, как свежий воздух в затхлом помещении, запах его мощного, мужского тела, — и ты будешь под моей защитой до тех пор, — переходит на шёпот, от которого мои ноги вконец подкашиваются. Сейчас точно шлепнусь в его объятия и соглашусь на все его условия. Интересно, он знает о том, какое впечатление производит на меня? Наверняка, еще и специально пользуется своим тайным оружием. Какой наглец! Но Али сам спасает меня от неминуемого падения моей давно забытой гордости. Вот он резко отстраняется и магический момент растворяется в воздухе точно также, как и пшик цветочных духов на берегу лесного озера. Я молниеносно трезвею и сразу хочется треснуть себе по голове чем-то тяжёлым, чтобы выбить оттуда всю бесячую дурь. Боже мой, я самая настоящая идиотка, чуть было не прыгнула ему на шею, не могу поверить сама себе. Стояла, словно школьница на первом свидании и с дрожью во всем теле ожидала волнительного поцелуя. Оф, оф, оф! Надо зазубрить новое правило: больше никогда не подпускать его сильно близко к себе и не выпускать изнутри ту дурочку, которая меняется местами с серьёзной Настей.

— Нет же, я не пойду с тобой, — упрямо остаюсь стоять на своём месте, — серьёзно, Али, спасибо тебе за все, но мне тут хорошо, мне тут нравится, помоги только с документами, пожалуйста, — выбора нет и мне остаётся состроить жалобную гримасу, на манер того кота из «Шрека», в надежде пронять этим видом ничем непрошибаемого турка. Но ему видно плевать на мои мольбы, он похоже совсем не в курсе, что такое жалость. Какой же…

— Ну все, ты меня достала, — психует и решительным шагом в два счета оказывается возле меня, — я тебя предупреждал, но ты сама не захотела действовать по-хорошему, — и не успела я и пискнуть, как оказалась на его плече кверху пятой точкой.

— Али, ты что делаешь? Живо пусти меня!!! Это незаконно, бесчеловечно даже!!! — Я визжала и что было сил колотила кулаками по его спине, но моя историка на него не действовала от слова совсем, а мои жалкие удары воспринимались так, словно маленькая мышка стучала своими слабыми лапками по каменной стене большого дома. Все бесполезно.

— Угомонись там, а то ещё придётся при всех отшлепать тебя за непослушание, — ехидно ухмыляется, ни капли не воспринимая всерьез моё отношение к происходящему. А тем временем народ вокруг нас разделился на два фронта, одни открыто смеялись, забавляясь развернувшимся перед ними увлекательным представлением, наверное, думали, что жених тащит строптивую невесту, поэтому весело улюлюкали нам вслед. Другие же громко кричали что-то на турецком, размахивая при этом недовольно руками. Но подойти и реально вступиться, никто так и не решался. Я кричала о помощи, дралась, словно дикая кошка царапалась когтями и всячески брыкалась, но Али двигался очень уверенно, всем своим видом демонстрируя свое превосходство и владение ситуацией в полной мере. Деспот!