— Какие шаловливые ручки! — закричал эльф, ликуя. — Держись, Каира! И отпустил девушку. Она вцепилась в канаты и перелетела немного в бок, чтобы не мешать.

Эльф хлопнул в ладоши и вырисовал в воздухе горящий фиолетовый круг.

Большая волна подобралась слишком близко, капитан снова закричал:

— Перевернемся!

— У меня слишком мало сил, чтобы сбить волну, — заорал Святозар. От напряжения его лицо побагровело. Орк стоял рядом и страховал мага от падения.

Ланиэль сжала сильнее ладонь Эда и задрожала. Горячий ток его прикосновения казался странным и невероятно близким. Волна шумела, скалилась, летела на них, чтобы сожрать и отдать их души Мертвым водам.

Зажмурившись от страха, Ланиэль увидела незнакомое свечение под веками. Оно звало ее, тянуло за собой.

Толчок подкинул, ноги оказались в пустоте. Рывок выбил ладонь дракона, мир закружился и сомкнулся над головой холодной тьмой.

[1] Trabem de lumine — с латинского «луч света».

Корабль прыгнул на волнах и стал заваливаться на бок, скидывая со своей мощной туши людей. Холодная вода пролилась на палубу и смыла половину моряков. Стоял крик и вой. Жуткий, разноголосый.

Эденгар сильно ударился затылком от рывка, чудом не потерял сознание, но руку Ланиэль все равно выпустил. Не удержал. Жаркой волной накрыло душу, сердце сжалось в груди до маленькой точки. Он не может ее потерять!

В суматохе не получалось двигаться быстрей. Скользкий, заваленный досками и телами пол дрожал под ногами. Толчки норовили скинуть Эда в воду, но он цепко держался за трубу, но и та скрипела и выгибалась, поглядывая верхушкой в море.

Эльф боролся со стихией и вытаскивал через накрененный борт Каиру, что сорвалась с края и только луком зацепилась за угол. Кей и Зар запутались в стропах и разорванных парусах. Орк ругался, как сапожник, а маг спокойно и без нервов снимал с себя толстые канаты, куски плотной ткани и освобождал неповоротливого друга. Он орудовал выхваченным у орка топором, растирая крепкие волокна.

Эд искал Ланни взглядом и не находил. Сердце стучало в висках, под коленями проворачивались невидимые иглы. Отчего больно было идти. Где же она? Где же… Как жить без нее дальше? Губы болели от напряжения, зубы крошились, а на языке катался железистый горький вкус. Пахло илом и солью. Этот запах смешался со специфической вонью, что источало тело монстра.

От очередного удара черным живым хлыстом мачта сломалась, и острые зубья пропороли пол и проткнули бунтарю плечо. Тот еще ерзался и пытался освободиться, разбрызгивая вокруг себя густую кровь, когда новая волна и скачок корабля смыли его за борт, вместе с обломками. Эд не успел даже дернуться, чтобы помочь. Крепко вцепился за первое попавшееся бревно, чтобы тоже не улететь в бурные воды, оттолкнулся ослабевшими ногами и взмыл в небо драконом. Он знал, что это опасно. Граз заметит и может погубить его одним взмахом щупальца, но спасение Ланиэль важней.

Черные волны буянили и походили на кипящий котел со смолой. Казалось, что никто не выживет в этой схватке, такой она была бессмысленной и жестокой. Стоило слететь с погибающего корабля, Мертвые воды хватали, жрали, глотали, словно не могли наестся. Одного за другим, не разбираясь.

Выжившие моряки перебирались на шлюпки, как барахтающиеся в луже муравьи заползают на соломинку. Стихия и монстр выли и сбивали волну, сталкивая гребни в большие белые фейерверки. В пенно-черной пляске Эд заметил капитана. Он выныривал из-под воды, будто боролся с кем-то, но подводный враг все равно тащил его на дно. Ринувшись к нему, Эд зацепил взглядом светло-персиковое пятно справа. Ланиэль!

— Эд! — закричал Святозар. — Капитана спаси! Я помогу ей.

Маг щучкой спрыгнул в воду и быстро поплыл к девушке. Волна ревности сдавила драконью грудь, но Эд послушался. Полетел к капитану, выдернул его из лап Граза, увернулся от удара и перенес мужика в шлюпку. Моряки бросили дракону канат, и Эд, усиленно работая крыльями, потащил выживших подальше от чудовища. Вода и ветер хлестали, будто плетьми по коже, а визг Граза оглушал так, что, казалось, перепонки лопались.

Корабль со скрипом и грохотом стал идти под воду. Остатки людей в рассыпную повалились с края погибающего «Люмина». Каира с эльфом спрыгнули с борта в последний момент и вдвоем исчезли из вида. Орка Эд не смог найти.

Холодный и черный туман застелил глаза, когда в спину, рассекая плоть, вонзилась склизкая лапа Граза. Выпустив канат, Эд качнулся, но удержался в полете. Второй удар получилось отбить пламенем, третий отразить острыми когтями. Монстр завизжал от недовольства, блеснул красными глазищами-провалами и стал нападать активней. Черные лапы-щупальца закрутились, как ленты на ветру. Быстро, молниеносно. Граз рассекал воздух со свистом и, шлепая по воде, размазывал черноту и превращал ее в белый пенный кисель.

Сил не хватало, залпов больше не осталось, потому Эденгар просто скользнул над водой в попытке увильнуть от юрких щупалец. Перед тем как рухнул от мощного толчка в спину, услышал пронзительный крик Ланиэль.

Он боролся. Крутился и дрался с монстром, кусал щупальца, сдавившие крылья и лапы, но когда шею тоже пережало мерзкой, колючей обмоткой, Эд обессиленно обвис и позволил потянуть себя на дно.

В темноте была своя красота. Она дрожала мерцающими пузырьками, согревала переменчивым течением и ласкала лицо подрагивающей от движения водой. Эд не удержал дракона и перевоплотился. Так быстрее погибнет. Человеческое тело бренное, слабое и хрупкое. Маги умеют ставить блоки и защиты, только дракону это неподвластно. Сильные особи умеют повелевать воздушными потоками, но Эд не успел это умение постичь. Не раскрывался ему ветер, не давал сил и не подчинялся. Отец был сильным магом воздуха, но не Эденгар: избалованный принц Дакрии, что дальше своего носа ничего не видел. Его окружали красотки драконицы, зачем ему напрягаться и вникать в сложные теории — и так жилось неплохо. Эд успешно пользовался своим положением и не учил магию рода и вечно из-за этого ругался с отцом. А сейчас этот пробел в знаниях стал роковым для всех, кто оказался на корабле.

Перед глазами не мелькала вся жизнь, не пролетали воспоминания. Только об одном получалось думать. О Ланиэль и ее судьбе. О том, что не узнает, кому она отдаст свое сердце. Это расплата за то, что избежал гибели восемь лет назад на ритуальной площади. Эд понимал, что все правильно и справедливо. Мир гибнет из-за их четверки, а он переживает за свою раскромсанную влюбленную душу. Неправильно это. Выжил бы, дрался бы за девушку до конца, а теперь… Он свободен.

Эденгар верил, что Зар поможет Ланиэль, лучику света в темной глубокой бездне души, маленькой хрупкой малышке с синими глазами, что заставила его поверить в любовь и впустить в свое сердце радость и счастье. Святозар — человек и подходил ей, как никто другой. Об одном Эд жалел: что не успел ей сказать, что любит. Пусть бы она не помнила после инициации, но он бы очистился. Принял бы чувства и смирился с реальностью. Думать о том, что она будет принадлежать другому для него слишком тяжело и неподъемно. А жить, если бы такое случилось, невозможно. Эденгар не стал бы принуждать девушку и завоевывать, перепрыгивая через головы. Да и с кем бороться за ее сердце, с друзьями? Эта вражда заведомо была им проиграна.

Темнота не отпускала, будто живая, царапала горло и вливалась в грудь скользкими щупальцами и тянула вглубь. Спину прошило невыносимой силы током, отчего Ланиэль выгнулась и крутанулась в воде. В пальцах остро кололо, во рту горчило, а легкие взрывались от желания сделать вдох.

Ведомая мощной потусторонней силой, Ланиэль сделала гребок свободной рукой, вторая онемела от удара о доску, когда падала с корабля, и увидела над собой мглистое небо и дракона. Он извергал огонь и боролся с черной пучиной. Нет, не пучиной — монстром в глянцевом панцире. Вблизи Граз казался невозможно большим. От его малейшего движения, море бурлило волнами, а Ланни откидывало в сторону и накрывало холодными валунами. Приходилось тратить остатки сил, чтобы выплыть, а затем снова поддаваться урагану и проваливаться в холодную тьму.