— С чего это вдруг? — Я заикаюсь, сдерживая слезы. Услышав извинения, которые не ожидала получить, но в которых так отчаянно нуждалась, даю волю эмоциям, которые обрушиваются на меня, как товарный поезд.

Я изо всех сил стараюсь не заплакать.

— Честно? Я вроде как хреново играл в прошлой игре. Очень, черт возьми, плохо, — говорит Макс.

Я слышу, как Кэсси бормочет рядом со мной:

— Да это преуменьшение года.

На что Макс награждает ее выразительным взглядом, после чего снова поворачивается ко мне.

— Но я поговорил с тренером, то есть с Рексом. Он заполнил некоторые пробелы для меня. Рассказал мне кое-что, чего я не знал, — признается Макс, на минуту отворачиваясь и покусывая губу, словно нервничает. — Я виноват. Я не должен был отворачиваться от тебя. Мама так заморочила мне голову, что я поверил всему, что она говорила. Я очень жалею обо всем. Сожалею, что мои поступки стоили мне отношений с тобой. Я просто надеюсь, что однажды ты сможешь меня простить. Я не жду этого сейчас. Просто, пожалуйста, пойми, как мне жаль.

Я смотрю на него в недоумении, слезы текут по моему лицу.

Машинально подхожу к нему. То ли дать ему пощечину, то ли обнять, еще не решила. Но когда обнимаю его и всхлипываю на груди брата, я не знаю, кто больше удивлен. Макс тут же обхватывает меня в ответ, по его щеке стекает одинокая слезинка, а Кэсси выскальзывает из гостиной, давая нам время.

Отстранившись, он смотрит на меня.

— Мне так жаль, Сойер. Мне так жаль. Я надеюсь, что ты сможешь простить меня и что каким-то образом получится вернуть все, как раньше. Ты была моим лучшим другом, сестренка, — плачет он мне в плечо.

— Честно говоря, дружище, я понимаю. Мама такая манипуляторша, поэтому не удивительно, что она смогла промыть тебе мозги. Она и со мной так поступала, и с балетом, даже после того, как я получила травму. Но то, что ты извиняешься, очень много значит. Не думаю, что я понимала, насколько мне было необходимо услышать эти слова от тебя.

Потянувшись в задний карман, он достает конверт с моим именем и передает его мне.

— Что это? — спрашиваю я.

— Понятия не имею. Рекс дал мне его на тренировке и попросил проследить, чтобы ты его получила, — говорит Макс, выглядя немного смущенным. — Видимо, ты игнорировала его звонки и сообщения. Наверное, это как-то связано с твоим братом-мудаком.

Я, наверное, выгляжу смущенной, потому что Макс начинает посмеиваться.

— Да, я знаю. Мне было неловко говорить это вслух, но даже я признаю, когда что-то порчу, — выдает Макс, а затем становится серьезным. — Ты ведь понимаешь, что Рекс влюблен в тебя?

Я закатываю глаза. Не может быть, чтобы он на самом деле был влюблен в меня. Да, он заботился обо мне и хотел встречаться. Но любовь… не может быть, чтобы он чувствовал то же самое.

— Я серьезно, — говорит Макс.

Я смотрю на конверт и вижу свое имя, написанное мелким почерком Рекса. Что он может сказать мне такого, чего не мог отправить в сообщении или позвонить? То есть, я полагаю, что для этого мне пришлось бы отвечать на них. В последние несколько недель я отлично справлялась с задачей полностью его избегать.

Не в силах больше ждать, я разрываю конверт и вытаскиваю содержимое. Внутри письмо и какие-то бумаги. Открыв письмо, я сразу рухнула, как подкошенная. Слезы тут же начинают течь, и я практически рыдаю на полу, а письмо лежит передо мной.

— Что такое, Сойер? Ты в порядке? — спрашивает Макс, держась на некотором расстоянии.

Кэсси выбегает из своей комнаты, вероятно, собираясь надрать ему задницу.

— Что, черт возьми, происходит? Она в порядке? — спрашивает Кэсси, глядя на письмо. В отличие от Макса, она без колебаний берет его, чтобы посмотреть. — Вот черт, — выдыхает Кэсси, садясь рядом со мной. — Он нашел тебе студию. Там написано: «Студия старая, ее нужно немного отремонтировать. Но она будет твоей. Мамина благотворительная организация нашла способ пожертвовать ее тебе, если ты согласуешь ее с их целями», — читает она, просматривая для меня все бумаги. — Его мама хочет встретиться с тобой в ближайшие пару недель, чтобы все обсудить. Сойер, дата на всех этих бумагах — на этой неделе… Он сделал все это после того, как вы расстались. — Кэсси произносит это так, как будто это должно что-то значить для меня. — Макс прав. Он любит тебя.

Все говорят об этом, но я не могу заставить себя поверить. Но чем больше мне рассказывают о Рексе, тем больше понимаю, насколько я в него влюблена.

Он был против того, чтобы встречаться со мной, и никак не может быть влюблен в меня. Но тогда что все это значит? И если он влюблен в меня, неужели я все испортила? Черт, это вопросы, на которые никогда не узнаю ответа, и нет смысла тратить время на размышления об этом.

Но он приложил столько усилий и подергал за кучу ниточек, чтобы найти способ заполучить для меня студию. Это должно что-то значить, верно? К тому же он пытался выйти на связь, и до того как все случилось с Максом, у нас все было отлично.

— Черт возьми! Кажется, я все разрушила, — практически хнычу я

— Нет, это я, — протестует Макс. — Но не думаю, что все разрушено, Сойер. По крайней мере, я надеюсь, что нет, потому что, честно говоря, это на моей совести. Я поговорил с ним. Сказал ему, что не буду вмешиваться. Это не мое дело, и я не имел права говорить тебе, с кем ты можешь встречаться. Мне не следовало влезать в ваши отношения. Меня это просто чертовски бесило, и я вел себя как ребенок. Я не утверждаю, что мне нравится идея, что вы вместе, но вижу, что вы оба искренне любите друг друга.

— Ну, надеюсь, ты прав, потому что, думаю, я тоже люблю его.

— У меня есть идея, но ты должна мне довериться, ладно? — Макс вздрагивает от своих собственных слов. — Я знаю, что это страшно, доверять мне и все такое, но в этом случае, пожалуйста, просто дай мне шанс. Приходи завтра на нашу игру, а после мы пойдем куда-нибудь. К тому же я очень хочу, чтобы ты пришла. Приедут агенты из «Циклона», а я чертовски нервничаю из-за игры.

Я собираюсь сказать ему «нет», но останавливаю себя. Я бы хотела быть рядом с Максом, особенно потому что играть за «Циклонов» — его мечта с самого детства. Кроме того, возможно, я смогу поговорить с Рексом или послать ему сообщение.

Или могу пойти на игру и посмотреть, что это за план у Макса.

— Может быть, — отвечаю ему, слишком нервничая, чтобы полностью согласиться. — Это не «нет», но я все еще не уверена на сто процентов.

— Я приму любое твое решение. Прослежу, чтобы для тебя были билеты на входе, — обещает Макс, а затем недовольно смотрит на Кэсси. — Для вас обоих.

— Спасибо. И, Макс, это очень много значит. Ты пришел сюда и поговорил со мной. Я скучала по брату. Ты был мне нужен, — искренне говорю ему.

Макс обнимает меня, прижимая к своему крепкому телу.

— Ты мне тоже нужна, сестренка. — Отстранившись, он просто улыбается, поворачиваясь к двери. — Увидимся завтра. И Сойер? Подумай о том, что я сказал.

— Подумаю. Но только завтра. Сейчас я возвращаюсь в постель. Мне нужно хорошо выспаться. Я разбита. — Улыбаюсь и иду в комнату, оставив Кэсси провожать Макса. Впервые за долгое время я чувствую себя умиротворенной. Выслушав все, что сказал Макс, я, наконец-то, почувствовала, что у нас все будет хорошо. И если Макс прав, то у нас с Рексом тоже есть шанс.

Я всегда буду скучать по маме, но это ее выбор, а не мой. Нельзя заставить кого-то любить тебя или быть в твоей жизни.

Даже свою собственную маму.

* * *

Проснувшись утром, впервые за несколько недель поняла, что проспала до восхода солнца. Я с трудом засыпала с тех пор, как все произошло, и обычно вставала до восхода солнца. Но не прошлой ночью. Прошлой ночью я спала как никогда хорошо за последние недели и, возможно, как никогда за последние месяцы.

Поднявшись с кровати, я, наконец, принимаю душ и привожу себя в порядок. Когда добралась до кухни, Кэсси уже сидела за барной стойкой и завтракала.