— Если ты забиваешь шар, то можешь задать мне вопрос. Сделаешь два — можешь задать два. И для меня это работает одинаково. Понял?

— Ага, — говорит Рекс, начиная игру и отправляя три шара в лузы. С наглой ухмылкой он подмигивает мне, прежде чем слегка усмехнуться, вероятно, над моим потрясенным видом. — Я буду полегче с тобой, обещаю, — его голос такой темный и мужественный, обещающий что-то нечистое. Я не могу насытиться.

— Ну, черт. Срази меня своим лучшим вопросом, — говорю я.

Рекс на мгновение задумывается, но быстро задает мне вопрос.

— Зачем тебе собственная студия? Почему ты не хочешь преподавать в уже открытой студии?

— Я думала, ты сказал, что будешь со мной полегче, — бормочу я. Его вопрос труден для меня, поскольку напоминает мне о том дне, когда я перестала быть танцовщицей, но именно тогда поняла, что хочу открыть студию. — Когда я получила травму и врачи сказали, что я никогда не смогу танцевать так, как раньше, я была раздавлена. Совершенно разбита. Моя студия добавила соли на рану, когда отстранила меня от всего, включая пробы в Джульярд. По сути, я оказалась для них бесполезной, и они меня заменили. Это уничтожило меня, но также и показало, какой я никогда не хотела бы быть. Я хочу открыть студию для всех. Конечно, мы будем готовить танцоров для больших возможностей, но я также хочу помочь детям, которые никогда раньше не танцевали, и травмированным танцорам, которые просто хотят снова почувствовать, как музыка течет по их телу.

— Я уважаю это. Отличный взгляд на очень тяжелую ситуацию, — говорит он, глядя на меня с благоговением.

— Спасибо, — говорю я ему, готовый перейти ко второму вопросу. — Следующий вопрос?

— Если это твоя мечта, почему ты работаешь в Атлантиде? — спрашивает Рекс, выглядя одновременно любопытным и нервничая по поводу моего ответа. К счастью для меня, я уже отвечала на этот вопрос раньше, поэтому он меня не слишком пугает.

— Мне нужны деньги, чтобы оплачивать занятия и счета. Степень сама себя не оплачивает. Кроме того, я коплю деньги, чтобы купить студию.

— Разве нельзя получить кредит? — спрашивает он.

— Обычно да. И на учебу, и на бизнес. Но мой брат — козел, но это история для другого дня. Так что я работаю там и имею еще одну работу в течение дня, чтобы оплачивать все это. — Я пожимаю плечами. Больше я ничего не могу сделать. — Последний вопрос?

В свою защиту скажу, что он колеблется лишь мгновение, прежде чем перейти к следующему вопросу.

— Я подслушал, как ты сказала Кэсси, что отказываешься встречаться, и не смотри на меня так, вы, дамы, далеко не тихони, — говорит Рекс. У него на лице застенчивое выражение, как будто он бьется вокруг да около, чтобы перейти к вопросу. — Почему? Почему ты не ходишь на свидания? Ты молодая, привлекательная и кажешься классной девчонкой. Наверное, я просто не понимаю, потому что когда я был в твоем возрасте, все, что я делал, это встречался, — заканчивает он, пожимая плечами.

— В том-то и дело, что все мужчины моего возраста хотят просто встречаться, а те немногие, которых ты можешь найти для отношений, обычно просто контролирующие засранцы, которые хотят использовать тебя как молодую привлекательную спутницу на один вечер, или свою маленькую игрушку. Нет, спасибо, — отвечаю я.

— Это из опыта или ты просто видела?

— И то, и другое?

В глазах Рекса что-то промелькнуло. Похоже на гнев, но я не могу понять, направлен ли он на меня или на мужчин, которые меня обидели.

— Не все мужчины такие. То, что некоторые мужчины — мудаки, которые думают только своими членами, не означает, что ты должна прекратить попытки.

— Да, ну, в тот день, когда я встречу кого-то, кто меня заинтересует, возможно, я подумаю об этом. Но до тех пор я не собираюсь тратить свое время на мужчин, которые хотят играть в игры. — Я лишь пожала плечами, надеясь закончить разговор. Брэндон был последним парнем, с которым я встречалась, и все закончилось не слишком хорошо. — Теперь мой выход?

— Конечно, выкладывайся по полной, — говорит он, махнув рукой в сторону стола.

Его самоуверенность почти раздражает. Он стоит, прислонившись спиной к стулу, и терпеливо ждет, пока я сделаю свой удар. Выглядит незаинтересованным во всей этой ситуации, в то время как я чувствую, что все мое тело горит от его взгляда.

— Сначала рюмка, — говорю я ему, подходя к тому месту, где он стоит с рюмками. Схватив рюмки «Патрон», я передаю ему одну. Когда он тянется за рюмкой, наши пальцы соприкасаются, и мне втайне нравится, как он отдергивает руку, словно чувствует то же электричество, что и я. Без дальнейших колебаний я передаю ему лайм, и мы быстро выпиваем наши рюмки.

— Теперь давай бей, — говорит мне Рекс низким, хрипловатым голосом, который говорит о том, что он не так уж и безучастен, как кажется.

Проходя мимо него, я настраиваюсь на свою партию и убеждаюсь, что когда наклоняюсь, чтобы сделать удар, моя задница почти прижата к нему. Не моя вина, что шар находится прямо перед ним, а он отказывается двигаться, как гигантское дерево. Сделав несколько поправок к своему удару, я немного покачиваюсь, зная, что он, вероятно, любуется тем, как выглядит моя задница в джинсах. Оглянувшись через плечо, я ухмыляюсь, когда вижу, как его глаза тут же вспыхивают от восхищения. Слабый румянец проступает на его лице от того, что его поймали, но я притворяюсь.

— Извини, здесь не так много места, чтобы сделать удар.

— Да, конечно. Продолжай, — говорит он, выражение его лица невозможно прочесть, кроме легкого потемнения в глазах.

Сосредоточившись на игре, я посылаю мяч прямо в лузу. Даже не взглянув на Рекса, я обхожу стол и делаю еще один солид, прежде чем промахнуться на третьем ударе.

— Ха, два, — говорю я ему с ухмылкой.

— У тебя было бы три, если бы ты правильно держала руку, — это все, что он говорит в ответ.

Драматично постукивая пальцем по губам, я думаю о вопросе, который хочу ему задать. Почему он не ходит на свидания? Встречался ли он когда-нибудь? Что случилось после его хоккейной травмы, из-за которой он остался в Техасе? Я решаю, что мне следует быть помягче с первым вопросом и выбрать более безопасный вариант.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь?

— Я тренер хоккейной команды в университете. Только начал в этом году.

Интересно. Разумеется, я нашла кого-то, кто занимается тем же видом спорта, что и мой брат, хотя я говорила, что меня никогда не заинтересует тот, кто играет в хоккей. Думаю, тренер — это не одно и тоже, что игроки, верно? Кроме того, мы просто общаемся. Не то чтобы я заинтересована в дальнейших отношениях с ним, мы просто развлекаемся.

— Хм. Хорошо, второй вопрос. Что задержало тебя в Техасе? — спрашиваю я.

Я вижу момент, когда мой вопрос его зацепил. Все его тело напрягается настолько, что понимаю, что для него это не самый легкий вопрос.

— Или ты можешь рассказать мне, что заставило тебя вернуться в Нью-Йорк. В зависимости от того, что ты предпочтешь.

— Это тяжелый вопрос. Сначала выпьем. — Рекс берет рюмки и передает мне рюмку Джеймсона. Быстро звеня бокалами, потому что все знают, что это преступление — не поддержать, мы выпиваем по рюмке. Когда я поднимаю глаза, он уже опустил свою рюмку и смотрит на меня.

— Я вернулся в Нью-Йорк из-за возможности, которая появилась у моего старого друга. Он предложил мне работу тренера, пытаясь помочь мне вернуться в мир, по которому я скучал. Что касается того, почему я остался в Техасе, то я довольно долго прозябал, принимая одно плохое решение за другим. Не было смысла возвращаться, когда для меня здесь ничего не осталось.

По-моему, он впервые сказал так много сказал за один раз. Он всегда такой серьезный, почти ворчливый, и дает короткие, быстрые ответы, как будто разговор его оскорбляет. Но сейчас… он говорит со мной. Может быть, это не так много, но это начало.

— Итак, это захватывающая возможность? — спрашиваю я, пытаясь немного раздвинуть границы и заставить его рассказать мне больше.