— Викуля, — ее тоже от волнения заметно колошматит, она поправляет очки и смотрит на меня, — скажи, только по порядку, чего все боятся, если нас ждет светлое будущее уже в компании, а не в большом магазине?

— Герман Викторович, — она прокашливается, — решили сделать из магазина компанию.

— Это я поняла.

— Тут все полностью меняется, перестроится. Даже график работы и зарплата, — вклинивается Ксю.

— Бабы как всегда, вечно все драматизируют, — добавляет Петя, — подумаешь уволят, найдем другую работу! Одни двери закрываются, другие открываются, что паниковать? Наоборот перед нами, можно сказать, откроются другие возможности!

— Вам легко сказать, — кричит самая громкая из нас, Юля, — вы мужики все по-другому воспринимаете.

— По-какому, по-другому? — спрашивает Женя.

— Вы ни по-какому поводу не переживаете, никогда! — кричит Юля.

— А чё сопли распускать? — спрашивает Робик, держась максимально близко к Наталье. А вот ее второго, с которым мы ее увидели, почему-то не видно рядом, — соплями делу не поможешь.

— Викуля, — прошу я, — давай дальше.

— Он уволит больше половины сотрудников, потому что он считает, что многие просто просиживают тут штаны, у нас появится больше работы, ну если нас не уволят. Поднимется зарплата, так как мы будем выполнять работу тех, кого уволят.

— И рабочий день продлится, — проговаривает отчаявшаяся Валя, уверенная, что ее в первую очередь уволят, — на час.

— Людмила Марковна, — говорит Ксю, — еще перед выходными должна была огласить тех. кто уволен, но почему-то решили проинформировать сегодня, прямо здесь.

— Это так унизительно! — выпаливает кто-то из сотрудников, — объявлять об этом должны не при всех.

— А как? — спрашивает Робик.

— Вызывая в кабинет, по одному!

— А кто тебя вызовет? — смеется наш Женя, — если шеф улетел к своей невесте.

— К какой невесте? — спрашиваю и понимаю, что от волнения у меня учащается дыхание, леденеют пальцы.

У Германа есть невеста? И он сейчас с ней? Значит эта девушка рядом с ним она и есть? Меня просто тупо обманули тогда ночью, представив ее как девушку друга?

— Обычная девушка, он же у нас не монах, и явно традиционной ориентации, — смеются парни.

А мне не до смеха.

Но как так?

Я опускаюсь на маленькую тумбу, потому что коленки начинают дрожать, боюсь упасть. Меня накрывает нервная дрожь. Я еле сдерживаю, чтобы не расплакаться.

Как так? Как?

Как его невеста согласилась представится девушкой друга? Ее тоже обманули? Боже, как же больно.

— Это не доказанный факт, — шепчет на ухо Наталья, которая спустилась на корточки, — не думай ни о чем.

— Какая же я дура, даже не подозревала, что у такого парня, как Герман, может быть невеста.

— Алена, послушай меня, не верь тому, что тут говорят. Это все слухи. Никто точно не знает, посмотри на меня, ну?!

— Наталья.

— Ты побледнела. Я еще сразу поняла, что у вас отношения не только рабочие, — она улыбается, пытается разрядить обстановку, понимаю, — воды принести?

— Наверное привезет ее сюда, — говорит Юля, — и сделает из нее директора. Еще одного на нашу голову! Я представляю какая она приедет из Парижа, вся такая гордая, высокомерная, и пиздоумная!

— Юля блин! Ты точно вылетишь! — говорит Ксю и ладонью прикрывает ее рот, — лучше молчи.

Людмила Марковна заходит не одна. С ней рядом три человека, наши начальники, так называемые.

Она громко и официально здоровается со всеми, будто минуту назад не была тут. Открывает черную папку и начинает свою речь, которую я совсем не слышу.

Перед глазами нервный Герман, стоит со своей девушкой на балконе. Ночью. С телефоном в руке, смотрит мне в глаз и открыто врет.

— Ура! — кричит Наталья, следом и Ксю и Юля и Валя, которая продолжает пускать слезы, — ну же, радуйся! Мы остаемся! Ура!

Я поднимаюсь с места, выдавливаю из себя улыбку, одновременно радуюсь, за Валю почему то больше всех.

— Я такая счастливая, — тяжело вздыхает Валя, вытирая слезы с лица, — Господи я и подумать не могла, что меня оставят!

— А кого тогда уволили?

— Ты ничего не слышала да? — спрашивает Наталья, я же стыдливо опускаю глаза, — с нашего кабинета никого не уволили, а кого уволили это нас уже не волнует, главное мы остаемся.

— Ура!

— И так друзья, — говорит Людмила Марковна, по истечению двух недель, мы вас расчитаем, — она обращается к уволенным, — а пока вы можете не ходить на работу, сами видите, работать негде. Все разрушается и перестраивается. Можете подыскать себе новую работу, характеристики всем подготовила, Герман Викторович уже подписал. Позже зайдете ко мне за ними. Остальным тоже работать негде, поэтому временно все располагаются на третьем этаже, в конференц зале. Можете подняться и приступить к работе, — она со своими помощниками удаляются.

Всех кого оставили поднимаются на третий этаж, а я спускаюсь вниз. Где пыль стоит столбом, всюду носятся строители.

— Девушка вы куда? — высокий брюнет в строительной каске кричит мне вслед, я оборачиваюсь, смотрю в карие глаза, — тут небезопасно находится.

— Мне нужно сделать один звонок, — при этом у меня почему то дрожат руки, — очень важный звонок.

— Нет, нельзя. Найдите для этого более безопасное место, вам на голову может упасть что-нибудь, понимаете? Да и не только на голову!

— Понимаю, — моргаю строгому молодому человеку и иду в сторону входной двери.

— Мое дело предупредить! — говорит озлобленно, потом машет рукой и удаляется.

Я дрожащими руками набираю номер Германа. Видео звонок, и мне плевать сейчас, если кто-нибудь увидит.

Герман не отвечает. Раз звоню, два, не отвечает. Паника, которая ещ током не отпускала, после услышанной новости, нарастает и тревога вместе с ней.

Вот почему не отвечает?

Потому что рядом невеста. Других вариантов нет! Кровь закипает мгновенно. Я злюсь. На себя злюсь, что доверилась, отдалась человеку, про личную жизнь которого ничего не знаю.

Мне становится тяжело дышать. Ком обиды растет и душит, слезы застревают в глазах, и я не слышу когда ко мне подходит этот назойливый рабочий, потому что телефон в руке вибрирует, я вижу на экране имя Германа, и радуюсь, как пятилетний ребенок.

— Герман! Почему не ответил сразу? — кричу в телефон, не замечаю, где он стоит.

А он… стоит в дверях, одной рукой держит диван, другой телефон.

— Милая, — говорит впопыхах, — мы с Вано, — он поворачивает камеру на него, и я вижу вчерашнего парня, его друга, якобы парня той блондинки, — мы застряли в дверях. С диваном, не можем его вынести.

— Вот скажи, Алена, — спрашивает его друг, — как ты терпишь этого упрямого человека? А? Я сказал, давай как все люди, как человеки, наймем людей, они вынесут всю мебель. Нет же, он же у нас Геракл, сказал сами вынесем, — Вано кипит, и мне почему-то становится смешно, — вот полюбуйся, мы застряли с диваном! Теперь не занести не вынести!

— Милая, — просит Герман, — если не срочно, то может ты позже перезвонишь? Или Я как закончу, сразу наберу.

— Нет, это очень срочно! Я не смогу столько ждать, я должна знать сейчас!

— Спрашивай, — говорит Герман, — подожди, — обращается к своему другу? — Тут срочно!

— Я..у нас сегодня УЗИ, — говорит Вано, — я должен ехать с Олей. Давай вызовем парней, без нас тут справятся! — возмущается Вано.

— Да уедешь ты, подожди минуту. Родная, спрашивай, — говорит Герман направляя камеру на себя, отправляет воздушный поцелуй.

— Ты к своей девушке туда улетел? — лицо Германа в миг меняется в цвете, бледнеет и заметно нервничает и мне этого достаточно, для того, чтобы понять, что да, к девушке, к невесте или кто она там ему, — или к невесте? У тебя там невеста?

— Нет, это совсем ни так, я прилечу и все объясню. Я хотел тебе сказать… перед отъездом..

— Хотел, но не сказал, — меня начинает трусить, сердце колотится, как бешеное, готовое выпрыгнуть из груди, — не посчитал нужным. Что ж..