— Ты красивая и очень соблазнительная..

— Боже! О чем ты думаешь в данной ситуации?! Мы сидим в машине как два дурака, застрявшие в снегу. Кругом лес и ни живой души рядом, а ты соблазняешься…

— Пиздец какая обстановка..

— Какая? — она смотрит не моргает, облизывает свои пересохшие губы, а я словно маньяк, не сдерживаюсь..

— Иди сюда, — тяну ее на себя, впиваюсь в губы. Сначала она сопротивляется, потом поддается, потому как раскрывает свои губы и проникаю в ее рот. Нахожу ее язык, втягиваю в рот, кусаю губы, словно сумасшедший, набрасываюсь на ее рот. Алена запускает пальцы в мои волосы, притягивает меня к себе. Целует, кружит языком у меня во рту. От этого ее действия голова кругом. Все нахер, срываюсь, перестаю контролировать себя. Срываю с нас чертов плед, хватаю Алену за ягодицы и пересаживаю к себе на колени. Чертово дыхание срывается, у нас у обоих. Руки сами по себе залезают под ее свитер, гладят теплую, нежную кожу спины. Стон вырывается с ее губ, снося мне крышу окончателько. Потому как я хватаю за край ее свитера и поднимаю вверх, хочу снять, но тут Алена словно просыпается …

— Боже! Что мы делаем? В делаете?.. — она отодвигается подальше от меня, натягивает на себя плед.

— Ничего плохого, мы взрослые люди и оба хотим секса. Иди сюда, — протягиваю к ней руки, смотрю в ее затуманенные, пьяные от похоти глаза и не понимаю, почему она не хочет… именно меня? Нет, дело явно не во мне, я же чувствую, она хочет меня так же, как я ее. Тогда в чем проблема?..

— Налей мне шампанского? — она протягивает мне стаканчик от кофе.

— Уверена? — спрашиваю, но беру бутылку, достаю шелуху и наливаю полный стакан. Уверен она выпьет половину, может меньше, я остаток, — а как же таблетки?

— Времени прошло достаточно, до следующего приема все выветрится, — она забирает у меня стакан и пьет все до дна. Кривит лицо, сразу же отдает мне стакан и съедает ломтик мандарина.

— Во дела..-хмыкаю, наливаю еще, для себя, — для храбрости и смелости? — спрашиваю, потом сам опустошаю шампанское.

— Для того, чтобы выдержать вас до утра.

— Не получится.

— Почему это?

— Потому что Алёна! Ты также хочешь меня как и я тебя! Только не понимаю почему ломаешься?

— Что???? — она удивленно раскрывает глаза шире, с каждым сказанным мне словом, — как вы можете так думать?

— Я не думаю, я знаю, — третий стакан льется в горло совсем легко. У меня легкое помутнение из-за стояка, я до дрожи хочу ее… трахнуть, черт возьми, а она???

— За то, чтобы нас поскорее спасли! — она хватает из моих рук бутылку, сама себе наливает и пьет, — очень вкусное шампанское. Хоть в чем то наши вкусы совпадают!

— Наши вкусы во всем совпадают.

— Не начинай Герман, и прекрати наконец смотреть так на меня.

— Как?

— Как хищник на мясо! Лучше думайте о чем нибудь другом, ни о том что между ногами, — она смущается и краснеет от произнесенных слов.

— Аленка осмелела? — смеюсь.

— Нет, простите…

— Хватит извинятся, ты ничего такого не сказала…

— Давайте так. отвлечемся..

— На что? — ее щеки покраснели и придают ей еще более секусальный вид. Эта девушка сводит меня сума, а член скоро разорвется, лопнет от желания. Больно пульсирует, упираясь в жесткую ширинку брюк.

— Давайте вы расскажите историю одного нового года, потом я. Так и время пройдет незаметно.

— Время и так пройдет на удивление быстро, но..- ладно, черт возьми, если хочет историю — будет ей история. Однако траха не избежать, как не поймет эта девочка? Крышусносящая!

— Давайте я первая, — краснеет, смеется, чистить мандарины, для меня и для себя, — один раз, мама с папой пошли в гости к нашим соседям. Они решили посидеть, проводить старый новый год, без детей. Соседи своих детей, Машу и Мишу отправили к нам. Нам тогда было лет по 12, 13. Мы сидели у нас дома, втроем. Игрались. Ждали новый год. На столе было все, даже шампанское. Мы тогда ели, играли, бесились, потом опять ели, но открывать шампанское без взрослых не решались. Ждали их. Где-то полдвенадцатого мама с папой вернулись домой. И легли спать, — она звонко смеется, не забывая есть мандарины и совать их мне, которые я с удовольствием ем, пожираю ее глазами, пока она увлеченно рассказывает, — представляешь, легли спать! Мы разочарованно проводили их в спальню. Мама тогда сказала, что проснется и откроет нам шампанское.

— И?.. — я все это время пялюсь на ее губы, которые она не забывает облизывать.

— Без пяти минут двенадцать я пошла ее будить. Она не проснулась, спала крепким сном, тогда я спросила, можно ли нам самим открыть шампанское? Она сказала нет! Я тогда чуть не заплакала от обиды! До сих пор обидно за тот случай, что мы новый год отмечали без шампанского! Миша тогда просто налил нам сок! Натуральный сок! А наутро, когда мама проснулась, как ни в чем не бывало спросила, почему мы не открывали шампанское? Представляешь наше возмущение! Мое возмущение! Я говорю ты запретила! А она просто засмеялась и ответила, что была не в том состоянии, чтобы что-то адекватное ответить. Как выяснилось, они пробовали коктейль с абсентом, сами делали. То есть мама Миши и Маша сама делала и не рассчитала дозу, вот они все и напились, — сметтся, — Просто мама тогд сказала, что не надо было спрашивать! Шампанское стояло на столе для того, чтобы открывать! Надо было так и сделать. И тогда нам стало еще обиднее. В Общем тот новый год был для меня самым обидным! Я же не знала, что будет такой новый год!

— Этот новый год будет самый лучший в твоей жизни, — я притягиваю ее к себе, и наконец впиваюсь в желанные губы.

Алена сама скидывает с себя плед и прижимается ко мне сильнее. Отвечает на поцелуй, зарывается пальцами в мои волосы. Гладит, прижимает меня к себе. И черт возьми это пиздец как заводит.

— Я хочу тебя…траХнуть, — шепчу ей в губы, ловя стон из ее горла.

— Грубиян! — отталкивает меня в грудь. Я ловлю ее руки, завожу их ей за спину.

— Почему грубиян? — целую грубо, кусая за нижнюю губу и легонько оттягивая, стон срывается с ее губ, — потому что называю вещи своими именами? Что плохого в том, что мы хотим друг друга?

— С чего ты решил, что я хочу? — пьяными глазами Алена смотрит на меня, не моргает. Грудь часто вздымается, мы оба часто дышим. Ослепленные желанием, страстью. Отпускаю ее руки.

— Проверим, — не спрашиваю, констатирую факт, тут же пока она в растерянности, расстегиваю пуговицу на ее брюках и опускаю руку в ее трусики. Где настоящий пожар, — пиздец что тут творится, — Алена охает, хватает меня за руку, пытается убрать, а я тем временем пользуюсь, растираю влагу по и без того влажным губам.

— Прекратите немедленно! Ахх что вы делаете? — прикрывает глаза, стонет, но и не оставляет покоя мою руку.

— А говоришь не хочу? — вытаскиваю руку, сую ей под нос свой палец, по которой стекает ее сок, — отдайся мне Алена, — не дожидаясь ее ответа целую. Наконец снимаю с нее этот бесформенный свитер. Алена сразу же прикрывает руками кружевной лифчик, в сквозь которые я вижу розовые соски.

— Герман..

— Убери руки, ты очень красивая, стеснятся нечего, — хватаю за ягодицы, пересаживаю себе на колени. Алена сидит с разведенными в стороны ногами, сама обнимает меня и целует. Рехнуться можно от того, что вытворяет ее язык у меня во рту. Честно говоря, когда я впервые поцеловал ее, я думал она не умеет целоваться, но потом крышу сорвало от ее ласк. Одно ее прикосновение и теряю контроль над разумом. Все мигом спускается вниз, в член, который полностью отказывается сотрудничать с моим мозгом.

Я теряюсь во времени. Мы теряемся во времени, долго лаская друг друга руками и губами. Я зацеловываю ее всю. Оставляя влажные следы на шекуах, шеи груди. Я вообще мало помню, чтобы кого-то так долго целовал и получал такое удовольствие от поцелуя! Нереально головокружительный кайф. пиздеец какие слова оказывается я знаю, это она, способна взорвать мой мозг так, что я выдумываю слова на ходу. А может они и были, слова такие, просто я не употреблял. Не к кому было…наверное.