— З-здравствуйте все, — а я все это время проспала, никакого шума не слышала. А если они видели, что Герман спал со мной? То есть в моей комнате? По телу вдруг проходит озноб. Что теперь все подумают?

Здороваются только те, кто слышит.

— Аленушка, — только Людмила Марковна так обращается ко мне, — вы уезжаете?

— Надо докупить кое-что.

— Все мы уехали! — встревает злой босс и тянет меня за руку к двери. Я надеваю теплую пушистую куртку, шапку, шарф, сапоги и выхожу.

Свежий холодный воздух сразу же впивается в ноздри и заставляет чихать. Меня обдает морозом, я не обращаю внимания следую за шефом. Он идет к машине, открывает водительскую дверь, садится. Я остаюсь стоять.

— Чего ты стоишь? — он открывает пассажирскую дверь изнутри, — особого приглашения не будет.

— Почему вы такой злой? — сажусь, пристегиваю ремень безопасности, замечаю что в машине очень тепло, снимаю шапку и шарф. Смотрю в сторону шефа и жалею о сказанном. Он злой потому что не было секса? Смеюсь.

— Что во мне сейчас смешного? И прекрати мне ВЫкать! — мы трогаемся с места.

Отворачиваюсь, не хочу смотреть в его сторону, и так особого желания не было, после того, как он видел меня голую, когда переодевал, а сейчас оно и вовсе пропало. Будь ты неладен. Надо же было оказаться в такой ситуации, именно с ним рядом! Выскочка! Сынок богатеньких родителей. Привык, чтобы ему все доставалось без особого труда. Не успел поманить пальцем, все на блюдечке, как говориться, но не со мной. Вон пусть идет фифочку нашу, Натали имеет, она точно не против будет. Сохнет по нашему шефу, а может просто по его деньгам. Мне все равно. Я любуюсь красотой природы. Красота белоснежная. Кругом снег, много снега. Он еще идет большими хлопьями. Если бы ни эта поездка, я бы в жизни никогда не видела столько снега.

— Что притихла? — грубо спрашивает Герман. Едем мы на самой маленькой скорости, кое-как объезжаем машины, которые почти не успевают расчищать дорогу от снега, потому что он беспрерывно идет.

— Я должна говорить?

— У тебя есть парень?

— Это сейчас к чему? — приходиться поворачиваьтся к нему. Мне жарко, я расстегиваю куртку. Становится душно, может потому что я слишком тепло оделась.

— Когда спрашивают-отвечай.

— Я не на допросе. Это моя личная жизнь и вас не касается.

— Вроде была нормальной, послушной девочкой, — делает небольшую паузу, смотрит злым взглядом, — ночью. Не сопротивлялась, когда раздевал.

— Вы теперь при каждом удобном случаи будете напоминать? — щеки полыхают. чувствую что горю. От стыда. Опускаю глаза, тереблю ручки сумочки, — я спала. Температурила вообще-то и ничего не помнила.

— У тебя парня нет, — делает выводы, будто сам с собой разговаривает, иногда между про между прочем поглядывает в мою сторону, в основном смотрит на заснеженную дорогу, — иначе встречала бы новый год с ним или приволокла бы его с собой.

— У меня нет парня! Это сейчас какое имеет отношение к делу?

— Уточняю для себя, — опять смотрит в мою сторону и мне кажеться уже улыбающимся взглядом, — ты красивая.

— Спасибо, — удивляюсь его переменчивому настроению, минуту назад мне казалось он придушить меня готов.

— Расслабься.

— Я не напрягалась.

— Я же вижу. Алена.

— Что?

— Давай поговорим. как взрослые.

— А я по вашему, говорю, как маленькая?

— Не начинай.

— Говорите, если вам есть что сказать.

— Блядь Алена! На ВЫ только на работе, я повторять больше не буду!

— А что будешь делать? — смеюсь-сделай пожалуйста тише печку, очень жарко, — он послушно снижает температуру печки.

— Ты покраснела. Стесняешь меня?

— Если Ты не будешь мне напоминать, то я забуду и стесняться не буду. И ты забудь, что видел..

— Я не могу забыть. Ты красивая, очень, особенно соски..- он наглядно облизывает губы

— Герман Викторович! Вам не стыдно? Я же только что попросила забыть, — капельки пота потихоньку скатываются по вискам. Вытираю рукавом, чуть опускаю стекло. Герман тут же поднимает, — что вы делаете?

— Забочусь, продует же, — тяжело вздыхаю и решаю снять куртку. Очень жарко. Зря я надела шерстяной свитер. Еще и с горлышком. Теперь потею, — я все о своем хочу поговорить. Как взрослые люди.

— Я слушаю, — перекидываю куртку на заднее сидение и жалею, что сама туда не села.

— Я хочу тебя. Понимаешь о чем я? Ты уже взрослая девушка.

— У тебя наверное жар.

— Алена блин!

— Вы так бесцеремонно говорите об этом…будто..

— А что в этом плохого? Я умею излагать свои желания и получать, то что хочу. Сейчас я хочу тебя. Блядь, да я с первого дня как увидел тебя, в той просвечивающей рубашке, хочу тебя трахнуть.

— Герман Викторович! Остановите машину, я выйду! Я не хочу с вами никуда ехать! Сами все купите!

— Ты едешь со мной! И да, я тебя высажу, где-нибудь на трассе, далеко от цивилизации, если еще хоть раз ВЫкать будешь! — ничего не отвечаю, просто опять отворачиваюсь, смотрю в окно, — черт возьми! Что я плохого говорю? Да все мечтают оказаться на твоем месте! Да только я никого не хочу, тебя хочу!

— На вас плохо влияет отсутствие секса.

— Может быть, я не отрицаю. Можно подумать ты недотрога, и тебе вовсе не хочется?

— Это уже не ваше дело, — и почему я должна оправдываться?! Он останавливается, прижимается к обочине. Слава Богу высадит! Я тянусь к заднему сидению за курткой, и оказываюсь неприлично близко, чем он пользуется, тянет меня за руку к себя. Смотрит в глаза, горящим взглядом.

— Поцелуешь? — не дождавшись ответа целует.

— Отпустите меня!

— Отпущу, если поцелуешь.

— Герман..

— Молчи, — бесцеремонно он врывается в мой рот, руки автоматически проскальзывают под свитер. Нежно гладят ласкают влажную кожу. Предательское тело в миг покрывается мурашками, я начинаю отвечать ему на поцелуй, — твое тело, в отличии от тебя, очень отзывчивое, — сильней прижимает меня к себе, оставляет без шансов отодвинутся.

— Отпустите, — шепчу ему в губы и сама же целую. Боже, я совсем голову потеряла от его поцелуев.

— Алена, — вдыхает в мои губы, — пиздец как я хочу тебя.

— Хватит, — смотрим друг к другу в глаза, кончиком носа он трогает мой нос, облизывает губы, — нам ехать надо.

— Хочу тебя трахнуть прямо сейчас. Алена..

— Герман! — отталкиваю, он перехватывает мои руки.

— Хватит ломаться, как целка, я же знаю, вижу, что ты тоже хочешь!опять целует, кусает нижнюю губу, оттягивает, отпускает.

— А если целка, то что? — мы дышим учащенно, словно бежали кросс.

— Не смеши меня. Целка, иди сюда, — опять целует, отодвигается, — в твоем возрасте, целка? Прости, я не имел в виду, что ты..

— Отпустите! — отталкиваю ладонями в грудь! — чем вас не устраивают целки? — не скажу же, что я еще девственница. Да и вообще, кто он такой оправдывается перед ним?1 Я не обязана ни перед кем, тем более перед ним!

— Зачем мне таскаться с целками?

— Таскаться? — меня начинает морозить, хоть я и мокрая, чувствую как по спине и по вискам катятся капельки пота. Слишком жарко и горячо.

— Не хочу связываться с девственницами. Что тут такого?

— А что с ними ни так?

— Они к своей двственности относятся, как к беременности, если лишил целки-то обязательно надо женится, — улыбается и тянется ко мне, я уже прилипла к двери, дальше просто некуда отодвинутся.

— Я не собираюсь за вас замуж! Да и вообще..-выдыхаю, когда его губы наглым образом, приближаются к моим, — поехали уже! И, — толкаю его в грудь, ладони упираются, но результата не приносят. Мне почему-то становится стыдно, за свою девственность. Создается такое впечатление, что я не привлекательная, до сих пор никто не захотел меня, то есть имею ввиду, общаться, встречаться, у меня не было настоящего парня, который бы лишил меня девственности.

— А я не собираюсь женится! Алена, что за бред ты несешь? Ты же не девственица! — целует, очень грубо и жестко, терзает мои губы. Вот с чего он взял, что я не девственница? Я что себя распущенно веду? Извращенец.