— Нужно было забрать с собой моего андроида Четверку, — посетовал Сибиряк. — Хотя, ты, конечно, ничего о ней не знал.

— Почему же, мне доложили, — ответил Лебедев, добродушно глядя на племянника. — Но мы не могли тащить умную машину через границу, появились бы вопросы. Тебе здесь выдали такую же, я распорядился.

Сибиряк посмотрел на широкоплечую фигуру дяди. Какой властью он обладал? Что случилось с ним за тридцать лет с тех пор, как они виделись в последний раз? Рассказывать ему, что Ай Пи — не Четверка, не имело смысла. Четверка потеряна навсегда.

— Тебя быстро продвинут по службе, я это устрою. Моего влияния достаточно, чтобы оказать тебе протекцию.

— Честно говоря, я никогда не думал о службе. — Сибиряк покачал головой. Он никак не мог понять, нравится ли ему эта идея, но Лебедев говорил так уверенно, что Сибиряк понял — выбора у него нет.

— Теперь гарнизон со всеми его законами — твой единственный дом. Тебе некуда больше идти. Как и мне. Ты найдешь свое место в жизни, и поверь, оно тебе понравится. Республика Саха — будущее для миллионов людей. — Антон Лебедев смотрел на племянника и в его васильковых, точно таких же как у Сибиряка, глазах, проявилась нежность. — Я всегда любил и буду любить тебя как родного сына.

Сибиряк улыбнулся. Он очень устал от сильного душевного напряжения и обилия впечатлений, а сейчас расслабился, и поэтому все происходящее уже казалось ему сном.

— Столько лет ты был мне как отец. Ты единственный близкий мне человек на свете.

Антон утвердительно кивнул.

— Как только прибудет маршал Титов, я начну вводить тебя в курс дела.

Они посидели молча. Сибиряк пытался переварить услышанное.

— Знаешь… — начал он, сам не до конца понимая, зачем сейчас заводит этот разговор. — Я тут кое с кем подружился.

— Мне доложили, — ответил Лебедев.

— Капитан Носов сказал, что пошел в армию, потому что хотел найти свое место в новом мире, и теперь я думаю, что тоже этого хочу. Столько лет я не понимал, кто я такой на самом деле, для чего я живу. Жизнь проходила мимо, я успел совершить несколько ошибок, о которых буду жалеть до конца своих дней. Но я еще не успел сделать ничего хорошего, словно у меня не было предназначения. С тех пор, как меня привезли сюда, я думал об этом, — он замолчал.

— Я понимаю, о чем ты, — Антон встал с места, подошел к окну. — Когда ты уехал из поселения, моя жизнь потеряла смысл. Пару лет я механически делал всю привычную работу: охотился, собирал ягоды, чинил соседские дома и все время думал. Я не мог понять, зачем тебе понадобилось вот так просто, не оглядываясь, покинуть наш маленький уютный мир, который мы для себя создали. Нет, я не осуждал тебя, ты имел право на выбор. Но пришел день, и я осознал зачем: ты хотел увидеть, что происходит за пределами родной тайги, и, возможно, найти смысл жизни.

Сибиряк подумал, что в те дни у него и в мыслях такого не было, но в итоге, по прошествии многих лет, он все равно пришел к тому, о чем говорил дядя.

— Жизнь без цели пуста. Шагать изо дня в день, каждый из которых похож на другой — это не то, ради чего стоит тратить время на этой земле. Человек создан для чего-то, большого или малого, но создан с целью. Просто нужно приложить усилия и понять, зачем мы здесь.

— Тридцать лет назад по моей вине погиб мой друг. А если моим предназначением было спасти мальчика, но я облажался?

— Это веха жизни, а не предназначение. Не знаю точно, что там произошло, но тебе не стоит себя винить. У судьбы были на него свои планы, а тебе еще предстоит узнать, какой план уготован тебе.

— Думаешь, он есть?

Генерал Лебедев прошелся по кабинету. Он дотронулся до спинки стула, провел рукой по поверхности стола, словно знакомые вещи придавали ему сил.

— Что ты видишь здесь? — задал он неожиданный вопрос, обводя рукой комнату.

— Военная база? Большая стройка? — Сибиряк уже знал, что это лишь малая часть того, что здесь происходит.

Антон покачал головой.

— Это не все. Мы с тобой находимся в безопасности. Не считая землетрясений, не слишком разрушительных. На тысячи километров вокруг строится Новый мир, где люди будут жить без страха. Никаких эвакуаций, никаких извержений, цунами и других катастроф. Скажи, разве не об этом мечтает человечество? Напуганные люди, которым некуда бежать, бездомные, с одним чемоданом на человека, чего они хотят? Найти место, где они могут жить спокойно. И у нас есть республика Саха — самое безопасное место на Земле.

— Других таких убежищ нет? — спросил Сибиряк с интересом.

— Есть еще несколько, но не с такими обширными территориями. Считай, что наш Ноев Ковчег самый большой в мире.

Сибиряк усмехнулся.

— Хорошо сказано. Ноев Ковчег как раз затевался как спасение от Всемирного потопа.

— История повторяется, на все воля Господа, — Антон Лебедев перекрестился.

Сибиряк уже и забыл, как сильно он верил когда-то. Люди в поселении молились по несколько раз в день. Образа были для него родными лицами, а не просто картинками на деревянных досках.

— Пойдем, время браться за дела.

— У меня нет дел, — Сибиряк встал. Они дошли до двери, и он вспомнил, что там стоит Ай Пи в ожидании своего… Нет, не хозяина. Он не мог так говорить о ней. Своего подопечного. Да, это будет правильное слово.

Антон протянул племяннику руку. Двум родным людям не нужны были церемонии, но оба знали, зачем им нужно прикоснуться друг к другу. Когда их ладони встретились, Сибиряк почувствовал жаркое движение токов во всем теле. Та сила, которая у него осталась, не шла ни в какое сравнение с той, что текла в жилах его дяди.

Одного прикосновения хватило, чтобы душа Сибиряка начала рваться наружу, готовая поднять тело в воздух. Он настолько забыл это чувство, что ему захотелось одернуть руку, но он застыл, ноги приросли к полу и язык онемел. Сила, дарованная Сибиряку тайгой, была спокойной и гармоничной, она тихо напевала в нем, как напевает ручей в лесу, пробегая между деревьями. Сила его дяди была решительна, несокрушима, как горная цепь, что опоясывает горизонт, разделяя землю и небо.

Наконец их руки разъединились.

— Тайга дает своим детям разные возможности, в зависимости от характера, она знает каждого из нас лучше, чем мы знаем себя. То, что я почувствовал в тебе… — Лебедев подбирал слова, но тут его лицо озарила улыбка. — Ты тот мальчик, которого я помню. Мой племянник совсем не изменился, и я буду молиться, чтобы ты никогда не превратился в такого, как я.

Но Сибиряк уже хотел стать таким, как генерал Антон Лебедев. Сам он был слишком мягким, нерешительным, и представлял себя деревом без корней, готовым повалиться при любом дуновении ветра. А то, что он почувствовал в дяде, ему нравилось. И еще он подумал, как просто таким как они сразу узнавать друг друга — без фальши и маскировки словами.

Когда говорят души, это и есть единственная правда, которую мы можем передать друг другу.

Они вышли из кабинета. В коридоре было шумно, Ай Пи стояла возле двери. Сибиряк улыбнулся ей, но андроид не улыбнулась в ответ, как сделала бы Четверка, и все равно Сибиряк был рад ее видеть.

— Отдохни, Сибиряк, завтра будет насыщенный день. — Лебедев похлопал племянника по плечу. Они шли по коридору, офицеры вставали по стойке смирно, отдавали честь, на мгновение застывали, словно его дядя, проходя мимо, останавливал время, а потом запускал его снова.

Весь оставшийся день Сибиряк и его андроид гуляли по гарнизону, а когда вернулись в комнату, за окном уже стемнело. Вдоль горизонта тянулась черная полоса леса. Везде мелькали огоньки: красные, зеленые, парами и поодиночке, в небе и ближе к земле; где-то светились круглые фары машин, и наконец в городке зажглись уличные фонари. Они зависали в нескольких метрах над землей до самого рассвета, и даже ветер не мог сдвинуть их с места. «Чудеса», — подумал Сибиряк. — «Висят в воздухе как приклеенные».

— Ай Пи! — окликнул он тихо.

Андроид высунулась из каморки.