Мы с Дунканом благополучно зализали друг другу раны, нанесенные одной и той же драконицей, и все шло хорошо до тех пор, пока он не изменил мне, сломившись под давлением отца, генерала Кендрика. Лишь тогда я осознала, что питала не только дружеское сострадание, но и обрела более глубокое чувство. Я изнывала от боли, задыхалась и вместе с тем боялась признаться, что знаю обо всем. Дункан старался вести себя как обычно, словно не произошло никакого разлада, а генерал воспользовался этим, чтобы избавиться от меня. Помехи на пути его высокородного сына.
Я должна была отпустить?
Да, наверное…
Я же продолжала цепляться за надежду быть по-настоящему любимой. Осознавала с самого начала, что не подхожу ему, что между нами слишком много преград и даже чувства не способны преодолеть воздвигнутые стены. Я самовольно решила напоить себя зельем, чтобы справиться с предательством и закрыть себе глаза, потому что страх быть отвергнутой казался худшей мерой наказания. Если бы Дункан вернулся к Делии, моя жизнь бы рассыпалась на осколки, потому я решила научиться готовить зелья для него, несмотря на вероятность, что меня могут поймать…
Помнить всё и улыбаться, как ни в чем не бывало, и так стало для меня адом. Хуже всего то, что чем дольше всё длилось, тем сильнее хотелось превзойти себя и стать лучшей кандидатурой для брака. Если бы я перевоплотилась и смогла бы в полной мере оберегать возрастающую силу красного великого дракона Кендрика, будучи его хранительницей, тогда бы никто не вознамерился ставить под сомнение наш союз. Никто. Ни мой дядя. Ни отец Дункана.
— Разве не естественно попытаться найти обходные пути, когда прямая дорога не приведет к конечному пункту назначения? — воззрилась я на возлюбленного и закусила губу от досады. Собственные мысли заставили меня чувствовать себя никчемной. — Я долго и упорно старалась стать для тебя лучшей спутницей, но ничего не получалось так, как хотелось. Из раза в раз за твоей спиной меня обсуждали с усмешками, а я переживала, что эти слухи вынудят тебя посмотреть другими глазами на выбранную хранительницу…
Голос дрогнул, горло запершило, и я закашлялась. Дункан вдруг переменился в лице и приблизился, обняв меня за плечи. Я чувствовала его жалость, отчего каждая секунда становилась мучительнее. В тот же миг глаза защипало, унижение захлестнуло с головой, а я выставила руку вперед, отталкивая любимого.
Если для него факт, что я полукровка, критичен… Если то, что я решилась изучать магию некромантов и ведьм, неприемлемо… Проще уничтожить на корню роковую связь и больше не мучиться обоим от ревности.
Я ненавижу Делию, время от времени околачивающуюся возле моего мужчины.
Дункан ненавидит Гелиана, почему-то решившего, что я для него — идеальная пара.
В конце концов, изначально мы с Дунканом не любили друг друга. И любим ли оба по-настоящему?
— Я разрушила твою жизнь. Ты не должен был выбирать меня, ослепленный ненавистью к Делии. Тогда бы я не пыталась соревноваться с ней и не страдала от собственного бессилия…
Глаза заволокло пеленой слез, и я сморгнула их, чувствуя, как щеки обожгло. Сердце разрывалось на куски, стоило мне погрузиться в воспоминания окончательно. Мы с Дунканом с самого начала шли разными дорогами, хоть и оставались вместе все эти годы. Наши душевные разговоры и проведенные вместе ночи не стали ничем, кроме побега от одиночества. Сейчас, смотря в желтые глаза любимого, я отчетливо видела, что он не мог принять меня настоящую. Правда обрушилась на него огромным бременем, и Дункану было тяжело свыкнуться с моими тайнами. Прибегнув к колдовству, я смогла излечиться от измены, но не смогла избавиться от чувства неполноценности, постоянно сравнивая себя с двоюродной сестрой.
— Не говори глупостей, — выдавил Дункан строго, словно пытался переубедить не меня, а себя. — Почему не сказала изначально? Я никогда не считал тебя обузой.
Я усмехнулась, цепляясь за поддерживающую руку Дункана, чтобы восстановить равновесие. Слезы стекали по щекам и подбородку, капали на шею и кулон.
Мы вдруг начали выяснять отношения после долгой разлуки, а тайна, сокрытая годами, как нарыв, лопнула и явила нам всю неприглядность ситуации.
— Обузой — нет, — согласилась я и смахнула слезы со щек обеими руками. Сглотнув тугой ком в горле, я вскинула голову и добавила: — Но то, что я родилась полукровкой, съедало изнутри. На тебя давили традиции, мнение отца и желание во что бы то ни стало доказать окружающим свою ценность. Поэтому однажды ты отказался от меня, проведя ночь с Делией?
Дункан нахмурился, но не казался удивленным моим обвинением.
— Ты права. Я допустил серьезную ошибку и даже не осмелился просить за нее прощения.
Дракон неловко коснулся моей руки, сплетая пальцы со своими, а затем взял другую и поднес тыльные стороны ладони к губам. Запечатлев на коже поцелуй, Дункан посмотрел на меня исподлобья. Кадык на его шее дернулся вниз, показывая сокрытое в душе волнение, после чего вернулся на место. Уголки губ дракона опустились, ресницы затрепетали. Мое сердце учащенно забилось: я видела, чего стоило Дункану признать истину.
— У меня еще есть шанс извиниться? Знаю, что тянул слишком долго, и ты не должна идти мне на уступки… — Возлюбленный приблизился ко мне и посмотрел прямо в глаза. — Я совершил ужасный грех. Я сомневался в себе и своих силах, беспокоился, что не смогу сделать тебя счастливой и не гожусь в спутники жизни, постоянно сдающийся под напором отца. Я знал, что тебе приходится тяжело в академии под осуждающими взглядами высших драконов, но по правде предпочитал игнорировать сей факт, потому что мои возмущения на самом деле не могли изменить ситуацию на корню. Я ничего для тебя не сделал… Лишь давил желанием привязать к себе браком, поэтому неудивительно, что ты сбежала.
Сила Дункана затихала с каждым произнесенным словом: вскоре глаза вернули карий оттенок, а зрачок — прежнюю форму, кожа лица восстановила смуглый оттенок и выровнялась. Казалось, даже атмосфера смягчилась, и меня больше не мучил жар, исходивший от тела дракона. Дункан расслаблялся, изливая душу. Он все-таки отвел взгляд, мучаясь угрызениями совести, и изредка возвращал внимание на меня, словно проверяя изменения эмоций.
На душе теплилось чувство, которое, как смола, залатывало дыры на поврежденной коре дерева. Я тоже расслаблялась в руках Дункана, из-за чего даже не заметила, как оказалась в кольце объятий. Меня обволакивал привычный запах любимого, его дыхание колыхалось в волосах и щекотало ухо.
— Давай больше не будем ругаться и просто начнем сначала? Мы и так долго не виделись… — пробормотала я, уткнувшись носом в крепкую грудь любимого. — Очень долго. Я сильно скучала.
Слуха коснулся мягкий смех Дункана, отчего у меня по рукам прошлись мурашки. Я безумно любила его голос, делавший меня счастливой.
— Что ты имеешь ввиду? Мы виделись несколько часов назад.
Дункан переместил ладони на мои плечи, мягко отталкивая, чтобы посмотреть в глаза.
Я поддалась его влиянию и вскинула подбородок.
Так мы продолжали смотреть друг на друга, пребывая в растрепанных чувствах.
— Ты не понял, что это была не я?
Голос прозвучал сконфуженно и высоко. Я облизнула пересохшие губы и поспешила выскользнуть из желанных объятий. Мне отчаянно захотелось восстановить расстояние между нами с Дунканом, чтобы больше не поддаться на его сладкие речи.
Ничего не изменилось.
Я никогда не жила в его сердце. Только грела его постель…
Дункан даже не осознал, что моя тело заняла чужая душа. О каких чувствах и прощениях тогда может идти речь?
Обняв себя за плечи, я стиснула подрагивающие губы и заставила себя поднять взгляд. Дункан по-прежнему выглядел растерянным, но не знал, какую совершил ошибку. Он намеревался что-то сказать, но с губ слетали только невнятные звуки.
— Я объясню тебе, — прошептала я холодно. — В моем теле пребывала другая женщина. Последние три дня нам пришлось жить жизнями друг друга и играть сценарий, чтобы не попасться с поличным. Моя эгоистичная просьба сыграла с нами злую шутку. Мы обе едва спаслись. Но… что происходило между вами? Ты даже не понял, что она — другая…
