— Но ведь хозяин всерьез настроен им подпортить настроение и радость бытия, верно⁈

— О да, еще как настроен. Нужно же довести до конца то, чем с таким успехом все это время занимался мой вечноголодный визави! Но предварительно стоит разобраться с ним самим. У тебя все готово?

— Да, анализ завершен, инструментарий активен. Все тестовые данные собраны, система откалибрована и работает штатно. Мы можем начинать по вашему желанию.

Дикарь резко встал с мягкого дивана, размял шею и решительно шагнул к стенке с мониторами.

— Раз так, не будем тянуть. Я и без того слишком уж тут засиделся.

Он прикоснулся рукой к стене, и модерновая гостиная из его московской квартиры пошла рябью вновь превратившись в мрачную и сырую камеру, насквозь провонявшую тошнотворными миазмами зараженного. Он приблизился к стене и положил руки на поверхность металлической двери с крошечным, зарешеченным окошком. Запорный механизм заскрежетал под листовым железом, щелкнул глухо, после чего тяжелая дверь слегка приотворилась.

Дикарь глубоко вздохнул раз и другой, после чего налег на стальную створку плечом. Заржавевшие дверные петли завизжали противно, дверной проем расширился достаточно, чтобы в него можно было протиснуться взрослому, крепко сложенному человеку, и он выбрался наружу.

Помещение сильно изменилось с тех пор, как он был тут последний раз. Теперь это был не коридор со множеством запертых дверей. Ему на смену пришла круглая пещера, на стенах которой висели факелы, пламя которых, потрескивая, отбрасывало беспокойные тени на пол и закопчённый потолок.

Стоило ему войти в нее, как на противоположной стороне замерцал воздух, искажая видимость как над раскаленной доменной печью, где струи перегретого воздуха создают оптические искажения. Потом мерцание увеличилось и оформилось в огромную фигуру монстра, упакованного в темно-серый шипастый хитиновый панцирь.

Голод стал выглядеть еще кошмарнее, чем при их последней встрече. Месяц на вольных харчах определенно пошел ему на пользу. Если раньше его можно было сравнить с развитым рубером то сейчас он окончательно превратился в элиту — безо всяких скидок. Причем в элитника крайне хищного и опасного вида, подозрительно похожего на того суперэлитника, которого Дикарь распылил на атомы на самом старте своего пути в Улье. Такая же жуткая машина для убийства, от одного вида которой кровь стынет в жилах. Разве что в размерах ему уступал.

Но и Дикарь уже давно не был тем сопливым свежаком, каким загрузился когда-то (казалось тысячу лет назад) на московский кластер и который шугался каждого квелого пустыша.

— О, я гляжу, ты подкачался с нашей последней встречи! Недурно. Вот только я тоже без дела не сидел. И пора нам с тобой, братец, разрешить наш экзистенциональный спор и расставить точки над «i». Кому остаться, а кому исчезнуть навсегда.

В поле его видимости, на самом краю, чтобы не загораживать обзор, появилось две полоски зеленоватого оттенка. Удобно.

— Я постаралась визуализировать запас вашей ментальной энергии максимально понятным образом. Это примерный уровень вашей способности противостоять личности зараженного. И его вам. Показатели довольно примерные, потому что модель имеет много переменных. Но это лучше, чем ничего.

Где-то в глубинах нутра Голода зародился грозный рокочущий звук. Он приоткрыл кошмарную пасть, усаженную в несколько рядов бритвенно-острыми зубами. Из-за хитиновой брони его морда походила на какое-то инфернальное забрало рыцарского шлема прямиком из глубин ада. Но урчание быстро сошло на нет. Элитник с оттяжкой ударил по полу шипастой лапой так, что по камню пошли трещины. Потом его фигура снова подернулась дымкой, искажающей видимость, в результате чего от его массивной фигуры отпочковалось несколько размытых силуэтов поменьше, которые спустя пару мгновений оформились в трех лотерейщиков, топтуна и кусача, которые разошлись веером, окружая противника с разных сторон. Зеленая полоска Голода сократилась процентов на двадцать, а сам он внезапно стал выглядеть как-то меньше, что ли, чем минуту назад.

— О, да ты смухлевать решил, я гляжу. Ну тогда уж не обессудь.

Тело Дикаря вскипело черной пеной, состоявшей из шевелящихся микроскопических кубиков. Его силуэт резко увеличился в размерах, и спустя непродолжительное бурление этой серо-черной массы оформился в знакомые хищные обводы экспериментального управляемого штурмовика Аид ver. 3.17. Полоска «здоровья» Дикаря укротилась на сорок процентов. Стальной великан зажужжал сервоприводами, приходя в движение, после чего принялся раскручивать стволы трехствольного минигана, угрожающе застрекотавшего электроприводом орудия.

— Видишь, не ты один так умеешь!

Голос Дикаря, усиленный динамиками штурмовика громом прокатился по пещере, после чего тот нажал на спуск. Струя крупнокалиберных пуль сбрила двух передних жрачей, распилив их на мелкие окровавленные ошметки в мгновение ока. Прилетело и кусачу — одна из пуль срикошетила от его покатой брони, уйдя в потолок, оглушив на какое-то время. Топтун и последний оставшихся в живых лотерейщик зайцами сиганули в разные стороны и бросились к стальной махине, пытаясь выйти из зоны поражения страшного оружия и зайти Дикарю за спину. Что характерно, от кинетической пленки защиты Голода крупнокалиберные пули отскочили, словно горох. Тот, кажется, их даже и не заметил. Он выжидал удобный момент, наблюдая чем закончится атака его миньонов на Дикаря.

Но они зря думали, что миниган представляет собой единственную угрозу. С плеча Аида сорвались несколько огненных стрел. Два НУРа настигли топтуна, лотерейщику хватило ловкости уклониться от летевшего на него смертоносного подарка. Он распластался в воздухе, явно планируя приземлиться на загривок штуровику, и начать там вести деструктивную деятельность. Вот только его планам было не суждено осуществиться. Аид пришел в неожиданно стремительное для такой громадины движение, и сжатый кулак его левого манипулятора, словно железная кувалда встретился с уродливой мордой жрача. Жутковатый и отчетливо слышный треск ломающихся костей ознаменовал эту эпичную картину, ставя жирную точку в полете лотерейщика. Его череп превратился в смятый арбуз, и туша безвольно рухнула под ноги Аида.

Тем временем, не теряя ни секунды, штурмовик, жужжа сервоприводами, все так же стремительно пришел в движение, сократив дистанцию между ним и оглушенным кусачом. Развитый зараженный почти пришел в себя после оглушительного столкновения его башки с крупнокалиберной пулей. Он перевел взгляд мелких, горящих злобой на приближавшуюся металлическую махину, дернулся, пытаясь уйти в сторону, но левый манипулятор сомкнул стальную хватку у него на горле, после чего продолжавшие вращаться дымящиеся стволы минигана были поднесены вплотную к уродливой физиономии кусача. Дикарь надавил на гашетку и голову мутанта словно сдуло порывом ветра, разбросав кровавую кашу из мозгов по подземелью.

Полоска «жизни» Голода со смертью последнего зараженного сократилась еще на двадцать процентов, и теперь она уравнялась с уровнем «здоровья» Дикаря, который сильно потратился на визуализацию Аида.

Дикарь, тем временем, не собирался играть в поддавки. Он одним залпом разрядил в Голода ракетную турель, отправив ее на перезарядку, после чего навел прицел своего оружия на его фигуру и вновь утопил гашетку.

В это раз элитник не стал стоять столбом и пришел в движение. Причем, его движения выглядели очень странно. Словно каждую секунду от его силуэта отделялись фантомные копии, которые двигались в разных направлениях. Они почти сразу исчезали, растворяясь в воздухе, словно дым, но своим появлением он серьезно сбивали с толку. Было совершенно непонятно, куда движется оригинал, его фигура расплывалась за очертаниями многочисленных фантомов. Поэтому, половина выпущенных Дикарем пуль и НУРов ушла «в молоко». А те, которые попали в цель, расщепились без видимого урона противнику после столкновения с кинетическим полем, генерируемым способностью Голода — точно такой же, как у него самого.