— Надеюсь, мне больше не придется применять к тебе кары. Ибо ты как никто знаешь — в следующий раз одним лишь отсеченным перстом ты уже не отделаешься!

Голос лидера культа прошелся наждачкой по внутренностям Черного. Он и вправду знал, каким будет следующее наказание, если он опростоволосится еще раз. Ему отрубят обе руки, привяжут их на шею и отвезут на свежий кластер. Выжить на свежеперезагрузившемся кластере, доверху набитом зараженными всех мастей безрукому калеке, который не в силах ни перебинтовать себя, ни сменить окровавленную одежду, ни банально защитить собственную жизнь, практически невозможно. А безрадостная перспектива быть сожранным живьем мотивирует как нельзя лучше.

Владыка, между тем, продолжил неспешно говорить, роняя тяжелые слова на пол, словно гири:

— У тебя есть ровно три дня на то, чтобы исправить свои промахи. После того, как план будет приведен в исполнение — а он будет приведен вне зависимости от того, чего ты сможешь добиться, будь уверен — тебе придется нести ответ за свои действия. Так или иначе!

Черный, все также продолжавший стоять в униженной позе на коленях, вновь внутренне содрогнулся. Ползучий ужас запустил липкие щупальца ему в нутро и сжал кишки холодной хваткой.

— Я больше вас не подведу, Владыка!

— Время покажет!

Он щелкнул пальцами, сигнализируя, что аудиенция (или, скорее, экзекуция) окончена. Служки, стоявшие позади Черного, подхватили его подмышки, поставили на ноги и вывели из темной залы, практически вытолкнув за тяжелые дубовые створки взашей.

Там его встретил Чеглок. Подручному, что сменил на этом посту погибшего недавно Хвоста, хватило одного взгляда на темное лицо лидера, чтобы понять, что сейчас не лучшее время для расспросов. Он без лишних разговоров вынул из кармана перевязочный материал, надорвал упаковку и подал бинт Черному. Тот, все еще содрогаясь от немыслимой смеси гнева, страха и унижения, клокотавших внутри него, вырвал белую материю из рук подчиненного. Он принялся яростно бинтовать пострадавшую руку, залитую кровью продолжавшей сочиться из раны.

— Собирай всех моих людей, кого сможешь! Каждого, до кого сможешь дотянуться — мне нужен каждый человек!

— Даже тех, кто в лазарете?

Чеглок преданно заглянул в бездонные глаза Черного, тщательно маскируя собственный страх перед ним.

Тот подавил вспышку гнева, разгоравшуюся огнем в груди. Вопрос был обоснованным.

— Всех, кто близок к выздоровлению и способен стоять на ногах и держать оружие. Прочих оставь долечиваться. Нам потребуются все свободные руки.

Злоба, приливной волной поднимавшаяся изнутри искала выхода, и он направил ее на единственного ответственного за свои злоключения человека. Черный с холодной яростью подумал о том, что он сделает с Дикарем, когда доберется до него. До живого или мертвого.

— Сам лично эту суку на крест приколочу!

Чеглоку хватило ума удержать свой язык за зубами. Он как никто другой знал, насколько страшен его начальник в гневе.

Топор с самого начала взял курс на запад и строго старался придерживаться выбранного направления, избегая поселений, и шел пустынными, преимущественно лесистыми кластерами. По-крайней мере там, где ландшафт и особенности кластеров позволяли это делать. На вопрос Токсина о том, почему выбран именно западный вектор движения, его спутник высказался максимально лаконично.

— Я трейсер, на Удавке мне ловить нечего. Хочешь — иди за мной, а если нет, то прямо сейчас и разбежимся! Я тебя из той больнички вывел, потому можно считать мое обещание спасти твою шкуру выполненными!

Не согласиться с ним было сложно. Спецназовец, после краткого размышления, от щедрого предложения опытного иммунного решил не отказываться. Трейсер всем своим поведением, видом и повадками производил впечатление человека весьма опытного и искушенного. Сам Токсин был, по меркам Стикса, совсем еще желторотым новичком, и весь его опыт путешествия по кластерам заключался лишь в поездке на броне в составе рейдерской группы Дикаря, когда он ехал туда, куда его везли и делал то, что ему велели. Проще говоря, он пока не ощущал себя готовым к сольному плаванию по стандартам.

При воспоминании о своем крестном Токсина опять захлестнула волна злобы, от непонимания как тот мог оказаться таким хладнокровным и, казалось, совсем лишенным человеческого облика, убийцей. Он в одиночку уничтожил под ноль пусть и не крупный, но все же стаб, не пощадив никого — ни мужчин, ни женщин, всех и каждого предав страшной смерти. Что могло так повлиять на внешне рассудительного и здравомыслящего лидера отряда, каковым для него предстал Дикарь все это время, он не понимал. Да и не особо стремился, понять, если честно. В его ушах все еще звучал пронзительный предсмертный крик девушки, которая выходила его и практически вытащила с того света, когда он сам уже считал, что ему крышка. И теперь, когда в его памяти всплывали слова, сказанные добровольной сиделкой, которая ухаживала за обгоревшим бойцом, нашептывая ему, что все будет хорошо, пока меняла промокшие повязки и бинты, его душила злость и гнев, с которыми он не мог справиться.

Топор оказался на редкость неразговорчивым спутником. Девяносто пять процентов времени в пути он молчал, слушая звуки стандартных кластеров, крутил головой, отслеживая какие-то совсем неясные сигналы, и даже время от времени втягивал воздух раздувающимися ноздрями, стараясь уловить запахи окружения. СОБРовец, глаза которого пока что выполняли свою функцию далеко не идеально, последовал его примеру — слушал окружение и внюхивался в запахи лесных кластеров.

Наверное, благодаря последнему они смогли, наконец, разжиться кое-каким оружием. Потому что удирать от разоренного и так оставшегося для них безымянным стаба, пришлось в весьма неприглядном виде. Можно сказать, что каждый из них сейчас служил идеальной иллюстрацией выражения «гол как сокол». Особенно это касалось Токсина, который в своих галошах и потрепанном рабочем комбезе с чужого плеча выглядел абсолютным оборванцем. Из оружия у них имелся лишь один нож на двоих, и хвала всем богам Улья, что навстречу пока не попался ни один зараженный. С таким арсеналом даже обычный бегун может доставить им хлопот, особенно учитывая их нынешнее состояние, не говоря уже о более серьезных представителях монстрофауны стандартных кластеров.

Возможно, именно по причине их полной безоружности Топор так осторожничал с выбором маршрута и обходил стороной все населенные пункты, которые почти гарантированно являлись средой обитания того или иного количества мутантов. Рисковать трейсер был не намерен.

В любом случае, их внимание привлек густой запах машинного масла и паров бензина. Первым среагировал трейсер, внезапно остановившись рядом с кустами шиповника, следом за ним запахи ощутил и Токсин. Топор несколько секунд крутил головой, после чего приказал спутнику стоять на месте, а сам начал ходить вокруг по расширяющейся спирали, стараясь определить местоположение источника запаха.

Спустя пятнадцать минут тот был найден — в ста метрах левее, за гребенкой из невысоких дубков и осин обнаружилась разбитая бетонка, на обочине которой в пыльных кустах лежали смятые в единый ком искореженного металла полицейская «лада» и понтовитый импортный внедорожник, ранее увешанный целой гирляндой фонарей, большинство которых от удара полопались и поотлетали в кусты.

Судя по всему, удар был лобовым, два автомобиля разогнавшись до серьезной скорости столкнулись капотами так, что движки «нынули» в салон, зажав нижние конечности водителей. При этом, от резкого удара сидевшие в «мусоровозе» служители закона познакомились лбами с лобовым стеклом и рулем, что для них стало фатальным. А вот в «паркетнике» сработали подушки безопасности, и его водитель в каком-то смысле уцелел. Он хрипло заурчал, когда Токсин и Топор зашуршали кустами на подходе к месту аварии. Парочке приходилось идти осторожно — заросли вокруг были усеяны искореженными кусками обшивки и стекла, от удара разлетевшиеся по широкому радиусу, можно было с легкостью заработать травму.