— Выступил вместо своего бывшего препода, которому торчал экзамен. Ему — премия и свободные выходные, мне зачет без напрягов. Там все равно никто документы не проверяет, всем насрать. Лишь бы выделенные бабки отмыть.

Дальше мы молчим. Потеряшка пялится на меня безотрывно, словно готовая напасть в любой момент змея, а я, пользуясь моментом, разглядываю ее.

Красивая, стерва. Скорее всего сама даже не осознает этого. Глаза выразительные, губы пухлые. Чувственные. Маленький вздернутый носик. Некоторые ради такого под нож ложатся, но тут однозначно природа постаралась. Она бы не стала себя перекраивать под стандарты.

О фигуре я вообще молчу.

Не щепка, все на месте. Мои ладони в тот раз отлично зафиксировали мягкую круглую задницу, которую приятно шлепать, ну а про грудь и говорить нечего. Никаких тебе искусственных мячиков, которые странно под кожей перекатываются.

— Куда ты смотришь?!

Из транса меня выводит возмущенный писк.

— Сорри, детка, вспоминал, какая ты без всяких лишних тряпок.

Она так кайфово краснеет. Вроде не «девочка» уже, а щеки все равно каждый раз вспыхивают от моих намеков.

Кто у нее был до меня? Скорострел с вялым членом, который не смог раскрыть ее натуру?

— Хватит так себя вести со мной! Я — твой преподаватель и требую уважительного отношения.

— Я уважительно отношусь к женщинам, сладкая. Сначала кончают они, потом уже я. Дамы всегда вперед.

Агата совсем закипает. Еще немного и у нее из ушей реально повалит пар, а мне расцарапают в мясо какую-нибудь часть тела. Лицо, шею — смотря куда она дотянется.

— Что ты собираешься делать с машиной? — нам обоим стоит выдохнуть. Малышке перестать метать в меня молнии, а мне успокоить собственный член. Обычно я могу это контролировать, но не когда моя училка открывает рот.

— Это не твое дело, — она начинает копаться в телефоне. Раздражает. Лучше пусть продолжает на меня смотреть.

Я быстро вырываю его из лапок Потеряшки, хочу засунуть в задний карман, потому что туда лезть она точно не рискнет, но эта фурия в ту же секунду налетает на меня.

Мы оба слышим характерный звук удара.

— Что ты сделал?! — малышка чуть ли не плачет, когда присаживается на корточки и соскребает с асфальта свой аппарат.

Всмятку, я это даже с высоты собственного роста вижу.

Агата быстро выпрямляется и прижимает своего покореженного друга к груди. Выглядит так беззащитно и трогательно при этом, что я на миг чувствую себя последней скотиной.

— Ты всегда так из-за херни расстраиваешься? — ляпаю невпопад.

— Я его недавно купила, чтоб ты знал! У меня еще даже кредит за него не выплачен, — у нее трясется нижняя губа.

— Да куплю я тебе новый, не сс… — осекаюсь, тут дама все-таки. — Не переживай, в смысле.

— Мне не нужны твои подачки, — рычит на меня зачем-то. Вот хотел же доброе дело сделать, а в меня опять ядом плюются.

— Это не подачка, кукла, я за справедливость. Сам разбил, сам исправил, — я не буду акцентировать на том, что это из-за ее длинных ручонок телефон спикировал на асфальт. У меня вообще-то все было под контролем до того момента, как эта пантера на меня накинулась.

Еще какое-то время Потеряшка мысленно расчленяет меня, а потом просто молча разворачивается, блокирует свое ведро и быстрым шагом отдаляется от меня. Пока я залипаю на подрагивающие половинки попки, она успевает отойти на приличное расстояние.

Ладно, на сегодня хватит. Девочке надо остыть и переварить все случившееся. А с тачкой я и без нее разберусь.

— Эй, брат, что у тебя тут за дела с нашей преподшей по анализу? — ко мне подваливает Верт. — Я тебя обыскался уже. Внезапно появился, внезапно пропал. Че за дела?

— За опоздание извинялся, — бросаю первую попавшуюся отмазку. — Зависнем вечером? Я расскажу все. Щас мне к матери надо. Обещал заехать, сам понимаешь.

— Давай в «Спайдере» тогда? Как в старые добрые, — Вертинский расплывается в улыбке. — Давно тебя не видел, засранец. Хоть бы предупредил, что возвращаешься.

— Сюрприз, — по-идиотски развожу руками. — В восемь там.

— Слушай, а ты че мокрый весь?

— Душно стало, решил освежиться.

Мы забиваемся по времени, обнимаемся — все-таки полтора года друг друга не видели — и я фотографирую тачку Агаты под удивленный взгляд друга.

Отмахиваюсь от вопросов Верта, он обещает выпытать все из меня при сегодняшней встрече, и спокойно иду к своей заскучавшей малышке. По дороге успеваю скинуть фотки старому знакомому, он обещает сделать все в лучшем виде для давнего преданного клиента, то есть меня.

Выгулять бы ее как следует. Надо будет узнать потом у Мирона, где они теперь гоняют. Если старую точку не накрыли, то на ближайший же заезд впишусь. Все маршруты в памяти, как на жестком диске. Каждую извилину на дорогах помню.

К матери не особо хочется сейчас, но надо. Она хоть и назвала меня предателем полтора года назад, но звонкам моим все равно радовалась.

Завожу мотор, выруливаю на дорогу. Уж как-нибудь парочку нотаций и причитаний я переживу, только сначала переоденусь дома.

Губы сами собой ползут в широкую улыбку. Это будет весело.

Ян

— Ян, я так рада тебя видеть, — мать набрасывается на меня с порога. — Ты так вырос, возмужал. От девочек, наверное, отбоя нет?

— Ма, все нормально? — я удивляюсь, потому что обычно она менее эмоциональная.

Внутри зарождается какое-то неприятное чувство, которое я тут же пытаюсь глушить. Ну, может, реально так соскучилась по мне.

— Да. Да… Почему ты спрашиваешь? Я что, уже не могу собственного единственного сына обнять?

А вот теперь мне становится стыдно.

— Можешь, но в честь чего? — вопросительно выгибаю бровь, наблюдаю за реакцией матери.

— У меня для тебя есть кое-какая новость, — она будто не слышит меня. — Я бы хотела познакомить тебя с одним человеком…

А вот и оно. Новость, из-за которой мать так себя ведет.

Нет, мне давно не десять, я не собираюсь ревновать ее к потенциальному будущему отчиму, но все-таки не особо приятно, когда я надеялся спокойно посидеть с родной матерью, а она без предупреждения устраивает какие-то сраные смотрины.

— Не забудь, кстати, поблагодарить Володю. Это ведь он поспособствовал твоему переводу.

— Чего? Ма, ты бредишь? Я перевелся сам без чьей-то помощи, честно закрыл все хвосты и проплатил обучение на год вперед из-за отсутствия свободных бюджетных мест. Какой, нахер, Володя?

— Не выражайся, Ян! Проходи в столовую, поговорим нормально.

Я зависаю на пороге, чтобы набраться терпения. Отношения с матерью у меня давно не складываются, но все-таки поганить ей настроение не особо хочется. Это же все-таки мама.

В комнате меня ждет какой-то хрен в деловом костюмчике. На вид ему лет тридцать пять, примерно на десять лет точно младше моей матери.

Впрочем, если это «любовь», то я ничего не имею против их разницы в возрасте. Но что-то все равно не дает мне покоя.

Моя мать часто за все годы после развода напарывалась на альфонсов, которым от нее было что-то нужно. И я готов почку поставить на то, что этот такой же.

Интересно, сколько они уже вместе?

— Володь, познакомься, это Ян — мой сын. А это Владимир Анатольевич, — мать представляет нас друг другу, этот чухан протягивает мне ладонь, но я делаю вид, что не заметил, и просто киваю в знак приветствия.

— Можно просто Владимир.

А можно просто никак. Он здесь не задержится надолго.

Уж я об этом позабочусь.

Возможно, это эгоистично и кто-то скажет, что я не желаю счастья своей матери, но я просто терпеть не могу, когда моим близким так откровенно ссут в уши.

Мама у меня еще ого-го в свои сорок шесть и вполне способна найти себе нормального мужика, который будет с ней не из-за денег. Да пусть хоть какого-нибудь работягу с завода, который будет ей выдранные из клумбы цветы таскать. Это все равно лучше, чем содержать сосущую пиявку.