На разборки он собрался. Его даже я сейчас смогу укатать с одного удара. А у меня в таких делах вообще опыта нет.

— Ты едешь домой, — заявляю на полном серьезе, скриплю зубами, когда в ответ мне прилетает коронная дерзкая ухмылка Яна.

— А ты решила поиграть в строгую госпожу, детка? Погоди, я не в форме для хлыста.

— Одолжи-ка мне свой ремень, — я поворачиваюсь к Вертинскому и протягиваю руку. — Верну быстро, можешь не переживать за свои штанишки.

Он прыскает в кулак и приподнимает бровь, обращаясь к Яну.

— Агата Юрьевна, бить детей непедагогично, — Костров поддерживает друга.

Эти двухметровые лбы оба надо мной смеются. Еще немного, и выть начну от злости. Бесят. Хочется попросить у медсестры поставить им самые больнючие витамины. С десяток на одну задницу толстой иглой.

— Значит так, малыш, ты прямо сейчас вызываешь такси и едешь домой без всяких выкрутасов. Не разочаровывай меня, я ведь знаю, что ты не лишен интеллекта.

— Ты че, нажаловался ей? Растрепал все? — Ян сжимает кулаки, морщится от натяжения кожи на подбородке.

Вот их с Дианкой сейчас рядом поставить — все подумают, что они друг с другом подрались. Сестра у меня тоже красавица со швами.

— Что мне надо было делать? — Вертинский разводит руками. — Смотреть, как тебя доламывают? Послушай умного человека, отлежись хотя бы пару дней. А желательно до момента, когда у тебя там все срастется.

— Да у меня даже не перелом, — Костров огрызается. — Трещины только.

— Я тебя сам сейчас добью, и уже не ремнем, чтобы ты жопу свою к кровати прижал. Заканчивай с этим дерьмом, ты на ногах еле держишься, мудила.

Напряжение нарастает. Эти два безрогих оленя прут друг на друга — глаза бешеные, вены вздуты, кадыки дергаются на мощных шеях.

— Вас не смущает, что между вами стоит девушка? — резонно подмечаю, так и не сдвинувшись с места.

— Ну так отойди, — Ян пытается подвинуть меня, а у меня от его пальцев на плече вспыхивают отголоски того раза в запертой аудитории.

— Не прикасайся ко мне!

Я врезаюсь спиной в грудь Вертинского, он осторожно придерживает меня, потому что пол здесь скользкий, а я еще и в бахилах не самого лучшего качества.

— Детка… — в Яна ударяет волна сожаления.

Он моментально меняется в лице. Смотрит на меня с неподдельным раскаянием в глазах, замирает на месте, чтобы еще сильнее не испугать.

— Если ты хочешь, чтобы я подумала над прощением, поедешь сейчас домой, — чеканю каждое слово, обнимаю себя руками, но взгляд Кострова выдерживаю.

Пусть не думает, что я какая-то слабая трусиха.

— Ладно, — бросает через сжатые зубы. — На выходе подождите, мне еще пару печатей надо шлепнуть.

По пути из отделения Вертинскому кто-то звонит. После быстрого разговора он извиняется передо мной, ссылаясь на какие-то жизненно важные дела, и просит проследить за Яном на такси.

Я даже ответить ничего не успеваю, как он уже выбегает из больницы.

Вот и что делать?

Я не хочу ехать с ним в одной машине. Но и бросить тоже не могу, потому что он может наломать дров…

Однозначно придется менять номер телефона после этой ночи.

Ян

Я не мог это объяснить, но мне дико заходила забота Агаты.

То, как она смотрела на меня своими большими напуганными глазами. Да даже то, как рычала, отправляя меня домой.

— На перевязку запишитесь, — медсестричка отдает мне все бумажки и заливается краской, когда я ей подмигиваю.

А я на все это смотрю и понимаю, что мне нахрен оно не надо. Даже если с Агатой сегодня не обломится, я все равно выберу ее.

Мне еще как-то вину заглаживать за свой долбоебизм. Не сдержался тогда в аудитории. Повел себя как последняя похотливая скотина.

Прижимал Агату к себе, вжимался членом в ее горячее место между ног, пока она просила остановиться. Ладно хоть в голове перещелкнуло, когда на языке соль появилась. Она плакала, а я дико хотел ее.

Не зря, наверное, мне досталось на гонке.

— Скучала, детка? — подкрадываюсь к ней сзади и обнимаю. Чтобы не сбежала сразу. — Почему одна?

Фиг пойми, куда Верт делся. Я еще предъявлю ему за это. Друг, блин. Оставил девочку одну ночью, а сам съебался. Уж мог бы меня дождаться, чтобы Агату здесь за это время никто не украл.

Она начинает отпихиваться локтями, а я со свистом втягиваю воздух. Пиздец ребра ноют.

— У твоего друга появились какие-то дела. Ты закончил? — она все-таки вырывается и поворачивается лицом ко мне.

В темноте сложно разглядеть, но я просто уверен, что прямо сейчас она морщит нос от недовольства.

Ну да, опять облапал. Но это все от колес, зуб даю. Руки прям своей жизнью живут.

— Закончил, закончил. Какие планы на остаток ночи?

— Поехали, — отвечает не слишком развернуто и начинает шариться в телефоне.

— Куда?

— К тебе, — бросает мимоходом и показывает мне, что за нами приедет какое-то белое ведро.

— Вот это подарок судьбы. И даже связывать не придется? — хмыкаю, кладу руку ей на поясницу и вжимаю в себя.

Ее запах тут же вытесняет всю боль. Руки чешутся залезть Агате в какие-нибудь интересные места.

— Идиот! — она отталкивает меня ладонями, но тут же начинает суетиться, когда я взрыкиваю.

— Полегче, крошка. Я вроде как поломанный.

— Прости, — сводит брови к переносице. Появившиеся морщинки никак не портят ее лицо.

Потеряшка запрокидывает голову и пытается разглядеть мое лицо. Чет достается ему в последнее время. Я, как и любой мужик, не особо загоняюсь по поводу шрамов, но такими темпами скоро реально буду похож на Франкенштейна.

— Тебе выписали какие-то таблетки? Мазь? — спрашивает тоном строгой училки.

Бля, а почему у меня встает-то от этого? Вообще свой член рядом с ней контролировать не могу.

— Да и да. Завтра куплю.

— Знаю я, как ты купишь. По пути сделаем остановку у аптеки.

— Да я говорю, завтра…

— Нет. Сегодня.

Мне становится смешно, а Агата надувается сильнее.

Ладно, придется думать о разлагающейся тухлятине с опарышами, чтобы вынести эту поездку на такси рядом с ней. Это будет нереально долго.

Когда машина подъезжает, я перекрываю малышке путь к переднему сиденью. Тупо встаю возле двери и не двигаюсь с места, пока Агата, забавно чертыхнувшись, не смиряется со своим положением.

Она сразу отодвигается на другой конец, а я залезаю следом и растягиваюсь спиной на сиденье. Голову кладу ей на колени.

— Ты ч-чего?

— Сидеть мне как-то пока не с руки, чудо. Сжалься над умирающим.

— Ты не умираешь, — цокает, а себе под нос тихо добавляет «придурок».

Я, по-моему, даже в какой-то момент отключаюсь, когда Агата явно по чистой случайности в момент задумчивости начинает своими пальчиками перебирать волосы. Реально выгляжу как ручной кот.

Вот так все и происходит. Сначала она, женщина в смысле, усыпляет твою бдительность, а потом ты очухиваешься, когда она уже сжимает твои яйца. И вообще не в приятном смысле.

В аптеку мы выбираемся вместе, потому что я не собираюсь отпускать Агату шастать одну по улице, когда там нихера не видно.

Она еще и расплатиться мне под руку лезет, господи ты боже мой.

— Неуместная благотворительность, детка.

К концу поездки меня окончательно размазывает. Чувствую себя так, будто по мне каток проехался.

Да, я бы точно проебался, если б рванул на разборки с Рузановым. Чую, меня бы первым ударом и вынесли. Так что тут отдельное спасибо Мирону за его самодеятельность, хоть я и злился поначалу за то, что он Агату дернул посреди ночи.

— Ты как? — она осторожно трогает меня за плечо, когда я откидываюсь на спинку и прикрываю глаза.

— В норме.

— Сможешь дойти до квартиры?

Тяну лыбу. Ну конечно же нет, малыш, без твоей помощи мне никуда.

Трясу головой в ответ, для убедительности прижимаю ладонь к пострадавшей стороне ребер.