Моя сумочка осталась на стуле, и мне приходится приложить усилия, чтобы забрать ее без лишних свидетелей. На выходе я кутаюсь в свое пальто, постоянно набираю номер Яна, но он почему-то сбрасывает мои звонки.

На улице меня ждет неприятный сюрприз. Букет, который в начале этого вечера подарил мне Ян, валяется в грязи весь растерзанный. Цветы запачканы мокрой грязью, некоторые стебли поломаны.

Знакомой машины нет на парковочном месте.

Он просто уехал. Бросил меня здесь одну, даже не потрудившись выяснить, все ли со мной нормально.

Хочу вызвать такси, но в приложении написано, что сейчас слишком большая загруженность. Я жду долгие десять минут на морозе, но никто так и не берет мой заказ.

Все это время я смотрю на цветы. Ощущаю себя сейчас примерно так же. Я словно вся в грязи и с поломанной душой.

— Агата Юрьевна? — рядом со мной тормозит машина, окно опускается со стороны пассажира. — Садитесь, холодно же.

В водителе я узнаю Мирона. Одна его рука лежит на руле, а второй он тянется к двери и быстро дергает ручку.

— Вы замерзли. Я ведь вижу, как трясетесь.

— Спасибо, но я уже вызвала такси, — опускаю взгляд на экран смартфона и закусываю губу. Мой заказ по-прежнему в стадии поиска свободного автомобиля.

— Отменяйте. Мне не составит труда вылезти и затолкать вас в салон, но вы ж меня потом на экзамене завалите в отместку, — он улыбается. — Сжальтесь, Агата Юрьевна, не доводите до греха.

Я чувствую, что у меня начинают стучать зубы, поэтому принимаю его предложение и быстро ныряю в теплоту кожаного салона. Бросаю телефон с сумочкой на колени и подношу ладони к печке.

Мне холодно сильнее, чем я думала.

— Вас домой? — интересуется Вертинский, выжимая педаль газа и вклиниваясь в плотный поток автомобилей на дороге. Он поглядывает на меня и включает еще и подогрев моего сиденья на полную мощность.

— Да, если можно…

Минут через пять мы встаем в пробку. Меня к тому уже перестает трясти, и я прошу Мирона убавить печку.

— Что у вас случилось? — спрашивает в обход привычной тактичности.

Видимо, выгляжу я сейчас крайне не очень.

— А ты не знаешь? — я огрызаюсь, поздно прикусывая язык.

Они с Яном друзья, и что-то я сильно сомневаюсь в том, что он не в курсе ситуации.

— Понятия не имею. Мы с Костровым уже давно вышли из того возраста, когда нам кроме девчонок больше потрепаться не о чем. Он что-то сделал, да? Я видел там цветы возле вас…

— Спроси у него сам, если хочешь.

Я закрываю тему, потому что мне неприятно сейчас об этом разговаривать.

Мирон тормозит ровно возле моего подъезда и даже вызывается проводить меня до двери, потому что «мало ли какие маньяки притаились между этажами».

— Спасибо, но не стоит, — я натянуто улыбаюсь ему. — И спасибо, что не проехал мимо. Я бы и правда там замерзла.

— Без проблем, Агата Юр… Агата, — хмыкает парень в ответ, разблокировав для меня дверь.

Еще раз киваю ему и выбираюсь из салона. Хочется снять туфли, но идти босыми ногами по выпавшему снегу пусть даже несколько метров… В общем, лучше потерпеть еще пару минут и избавиться от неудобных шпилек уже дома.

В квартиру я прокрадываюсь мышкой. Специально медленно проворачиваю ключ в замке, чтобы не привлекать внимание сестры с Тиной.

Я сажусь на пуфик в коридоре, свет так и не включаю. Даю волю слезам. Они безмолвным потоком катятся по щекам и падают на пышный подол моего не такого уже идеального платья.

— Да звуки странные говорю же, пойду проверю… — до меня долетает голос Кристины.

— Надо было нам что-то романтичное смотреть, сейчас бы так не тряслись обе, — к ней подключается сестра. — Я с тобой…

Они обе вскрикивают и подпрыгивают на месте, когда я бью по выключателю.

— Агат? А ты как здесь?.. — растерянно спрашивает Тина и подходит ко мне. — Сидишь тут в грязи, подол весь изваляла… Агата?

Она убирает мне волосы за ухо, и это становится последней каплей. Я всхлипываю, уткнувшись лбом ей в живот. Дрожь снова возвращается.

— Коть, ну ты чего? Что случилось? А ну-ка поднимайся, давай-давай, пошли отсюда. Переоденем тебя для начала и умоем. Ди, помоги, — они обе подхватывают меня под руки и уводят первым делом в гостиную, где расшнуровывают тугой корсет платья.

Дальше меня тащат в ванную, чтобы избавиться от черных потеков на лице. Глаза начинает щипать от мыла, потому что я не успеваю вовремя зажмуриться.

Девочки вручают мне полотенце и в четыре руки убирают прилипшие ко лбу и щекам пряди.

В себя я прихожу на диване с кружкой чего-то горячего внутри. Принюхиваюсь и делаю маленький глоток. Когда они успели сварить какао?

Тина с сестрой переглядываются между собой, а потом одновременно переводят взгляды на меня. Ждут, но сами ничего не спрашивают.

— Рассказывать, да? — я приподнимаю уголок рта в горькой улыбке.

— Естественно. Мы вообще тебя не ждали сегодня, напугала нас страшно. Забилась там в угол, больше похожая на привидение, — сестра накидывает плед на мои ноги и двигает ближе коробку с пиццей. — В нас все не влезло.

Дианка озадаченно хлопает ресницами, а потом берет треугольник пиццы и подносит треугольник к моему рту.

— Раз с родителями у нас не очень сложилось, то первый кусочек будет за меня.

Я опять всхлипываю, но на этот раз от заботы, которой они меня окружили.

— Начнем с того, что… — беру себя в руки. — Что я еще перед выпуском с последнего курса оказалась влюблена в одного человека…

Мой рассказ никак не приукрашен, я совершенно ничего не скрываю. Не пытаюсь как-то выгородить себя, просто выкладываю всю правду треугольника, который запутала сама.

Момент о сегодняшнем вечере дается мне трудно, я срываюсь несколько раз, когда у меня от волнения пропадает голос. Девочки меня не перебивают, только иногда задают вопросы, чтобы прояснить некоторые вещи лучше для себя.

— Вот почему в то утро на форуме ты была какая-то странная, — Тина забирает у меня пустую кружку, а через несколько секунд я замечаю в ее руках спрятанную до этого за диваном бутылку вина.

— Да… Я тогда сразу узнала Яна, но не могла просто встать и убежать посреди его выступления. Уехала я тоже из-за этого всего.

— А я все это время думала, что кто-то разбил тебе сердце, — признается Диана. — Поэтому ты ни с кем не встречаешься. Была рада, когда н появился…

Мы молчим какое-то время, но потом я разрезаю тишину своим вопросом:

— Что мне делать?

— Сейчас ты допьешь вино и ляжешь спать, а утром на свежую голову пойдешь и поговоришь с этим твоим Костровым, — резюмирует Тина. — Парню вообще ни за что досталось, ты уж прости меня, подруга. А Светлова твоего в шею гнать. Не знала, что наш декан такой редкостный мудак. Ребенка ему родить! — она ударяет себя ладонью по лбу, вскрикивая. — Пусть мозги сначала себе родит.

— Я звонила Яну, но он все время сбрасывает… — говорю тихо, обнимая подушку руками.

— Его можно понять. Он вообще вспыльчивый, да? — Кристина качает головой. — Натворили оба дел.

Наш разговор длится еще около часа, а потом мы отключаемся на диване, пытаясь поделить один плед на троих, потому что сил идти за еще одним одеялом нет ни у кого.

Просыпаюсь я около семи от падения на жесткий пол. Меня банально выпихивают на него из-за недостаточного количества спальных мест.

Я терплю по максимуму, но в половину девятого уже выхожу из квартиры, осторожно, чтобы не разбудить Кристину с Ди, прикрыв дверь за собой. Знаю, что в выходные Ян не встает так рано, но у меня закончились все силы терпеть.

Стоя на пороге его квартиры, я хочу сказать только одно.

Ян был прав, он мне нужен. Без всяких оговорок, без условий, просто он сам. По-настоящему.

Ян

Бывает так, что думаешь о человеке одно, а потом все твои мысли рассыпаются в пыль.