Я вообще тут умираю, не видно что ли? Оскар по мне плачет.

Водила тормозит по просьбе Агаты максимально близко к подъезду, я выбираюсь из машины. Хриплю попутно для большего трагизма.

Агата тут же подскакивает ко мне и тянет упереться на ее плечо. Если бы мне реально было так херово, она бы под моим весом сразу согнулась.

Сейчас мне главное затянуть ее на свою территорию. А дальше уже буду действовать по обстоятельствам, пущу в ход все своя подбитое обаяние.

Женщины ведь любят играть роль спасительниц. Это очень часто их слабое звено, и мужики с удовольствием используют это для своей выгоды.

Но я не эгоист, и Агате сегодня ночью тоже будет очень хорошо.

— Выпей таблетки при мне, пожалуйста, — просит тихим голосом, когда мы заваливаемся в квартиру.

— Пошли, покажешь, какие мне пилюли глотать. Перед глазами все плывет, — я продолжаю отыгрывать свою роль сирого и убогого.

Попутно цепляю телефон, который малышка так неосмотрительно оставила в коридоре. Плетусь за ней, отменяя ожидание такси и заканчивая поездку, чтобы мужик зря не ждал.

Прячу его в задний карман.

— Вот эти лучше выпить сейчас, а эти утром… — она серьезно раскладывает коробки на моем столе, оглядывается в поисках питьевой воды.

Я еле сдерживаю смех. Это все реально так…мило? Откуда, блин, вообще это слово в моем лексиконе?

Раньше цыпочки были горячими и готовыми. А теперь вот появилась семенящая по кухне милая сова.

Ну я точно двинулся.

— Почему ты так смотришь? — Агата прищуривается.

Я тяну паузу какое-то время, а потом припечатываю ее своим заявлением:

— Потому что ты попалась, малыш.

Ян

Моя сова не понимает, что происходит.

Глаза только выпучила и губы кусает, разглядывая меня теперь уже при свете.

Я даю Агате время на обдумывание всего происходящего, а сам пока глотаю две таблетки обезболивающего. Надеюсь, действуют они быстро. Силы мне определенно понадобятся.

— Так ты наврал мне? — осторожно озвучивает свою теорию, а через секунду у нее в глазах уже полыхает. — Ты! И ничего у тебя не болит, да?!

Очень вовремя я делаю шаг назад, потому что малышка собралась проверять это на практике, потянувшись ко мне пальцами. Она метила точно по ребрам, ауч.

— Ну, вообще-то болит, я всего лишь немного преувеличил масштаб проблемы, — усмехаюсь, объясняя очевидное.

Все это время я пожираю Агату глазами. Представляю, как уже очень скоро она будет извиваться подо мной. Вся такая раскрасневшаяся и мокрая.

— Меня ждет такси. С таблетками и без меня разберешься, раз такой умный, — она уверенно шагает вперед, но я перекрываю собой дверной проем и жду.

Попытается ударить или нет?

Я позволю ей все, потому что заслужил. Пусть выпустит на мне злость, а потом мы как следует потрахаемся.

— Твое такси я отпустил. Нефиг телефоном раскидываться, чудо. Кто-то может и воспользоваться. Скажи спасибо, что это всего лишь такси, а не твой обчищенный банковский счет.

— Что ты делаешь, Ян?

— Извиняюсь. Снова.

Она что-то обдумывает, а потом язвительно выдает:

— А на колени передо мной встанешь, если я захочу?

Стерва.

Блять, ну стерва все-таки.

Так и хочется рот ей заткнуть определенным образом.

— Я встану на колени только между твоих раздвинутых ног, когда ты будешь лежать передо мной без трусиков, — склоняю голову на бок. — Как тебе такое, детка?

— Никак.

Вот вроде упирается, а у самой губы блестят, потому что Агата скользит язычком по ним.

Сама давно на меня набросилась бы, да моральные принципы не позволяют. А ведь хочет не меньше моего, я же вижу.

— В этот раз все будет правильно.

Делаю шаг к ней, держу руки так, чтобы Потеряшка видела их. Я не собираюсь сейчас хватать ее и заваливать на стол. Больше мне косячить нельзя, а она может словить флешбеки последнего раза.

— Просто позволь мне до тебя дотронуться. Я реально с ума схожу, Агата. Хочу тебя целовать. Вылизывать твою шею, пока ты, запрокинув голову, будешь стонать. Тебе ведь нравится, когда я беру в рот твои соски? Следом я обязательно займусь ими.

Агата вертит головой и морщит лоб. Задирает рукава длинной тонкой кофты и демонстрирует мне уродливые фиолетовые пятна, оставшиеся на ее коже после моих пальцев.

Я все же ловлю ее.

Прижимаюсь губами к синякам по очереди, вырвав всхлип из ее груди.

Я провожу языком по коже и чувствую, как она покрывается мурашками.

— Прости меня, — хрипло шепчу и перехожу к другой руке. — Прости меня, малышка.

— Я не хочу тебя прощать…

— Но уже сделала это, ведь так? Иначе ты бы не приехала в больницу.

Она сдавленно стонет, когда я перемещаю одну ладонь на ее задницу. Сразу оттягиваю резинку и забираюсь под хлопковую ткань, подушечки жжет от ощущения голого тела.

Склоняюсь для поцелуя, но замираю в сантиметре от ее губ. Жду молчаливого согласия.

Агата приоткрывает рот, и только тогда я толкаю язык в него. Атакую жадно мягкие влажные губы, наслаждаюсь каким-то сладковатым вкусом со слегка мятным оттенком.

Зубная паста? Плевать. Малышка все равно дико вкусная.

Она проезжает бедром по моему члену, когда приподнимается на носочках, и я оттягиваю зубами нижнюю губу, сжав пальцами крепче ее упругую задницу.

— Я хочу взять тебя на кровати. Хочу тебя под собой, малыш.

Сплетаю наши пальцы и тащу Агату в спальню. Подталкиваю ее к краю постели и вынуждаю опуститься назад, поддерживая рукой на пояснице.

Мне нравится, что в этот момент она мне доверяет. Не боится, что я ее уроню.

Я не могу перестать целовать ее. Терзаю ее губы, глажу юркий язычок своим.

Свихнусь сейчас. Я не хочу просто вставить ей, мне нужно больше. Гораздо больше. Она охуенно ощущается в моих руках.

Агата не пытается показывать зубы, она постепенно расслабляется. Вздрагивает, когда я стаскиваю с себя футболку, с сумасшедшим блеском в глазах пялится на мои кубики. Трогает их пальцами.

— Нравится? — подначиваю ее.

— У меня никогда не было такого…

Она снова всхлипывает.

— Тебе и не надо. Мне нравится твой животик, — я тащу вверх ее кофту, прижимаю ладонь чуть повыше пупка.

— Я же не в том смысле, — хихикает, и мне опять хочется сказать, что это мило.

— Нашла время вспоминать других мужиков, — фыркаю и быстро поднимаю кофту до самого подбородка, чтобы прикусить розовый сажавшийся сосок.

Смотрю на нее сверху вниз. Член дергается от картинки перед моими глазами — Агата лежит с раздвинутыми ногами, выгибается, когда я играю пальцами с ее сосками, и довольно жмурится.

Я опускаюсь на нее сверху. Пристраиваюсь так, чтобы тереться стояком о нежные складки, пока еще спрятанные лишними тряпками.

Забрасываю одну ее ножку на свое бедро.

Ловлю руки и закидываю их ей за голову, прижимая одной своей. Ничего не могу поделать, тащусь, когда оная такая беззащитная.

Я продолжаю пощипывать соски двумя пальцами, щелкаю языком по очереди.

— Хочу… Быстрее, пожалуйста… — стонет и толкает бедра ко мне.

Быстро переворачиваю Агату на живот, стащив с нее перед этим кофту. Черчу языком по выступающим бугоркам позвоночника от ямочек на пояснице до задней части шеи. Прикусываю.

Малышка активно приподнимает попку, когда я вжимаюсь членом в ее мягкие булочки.

Подныриваю рукой под ее грудь и сжимаю всей пятерней. Тяну штаны вместе с трусиками пониже, раздвигаю половинки ее задницы, зверея от вида мокрых складок и маленькой сжавшейся дырочки чуть выше.

Потом я обязательно возьму ее так. Я уверен, она впустит меня в свою попку.

Окончательно стаскиваю с Агаты штаны, кайфую от вида ее идеального обнаженного тела.

Я глажу ее между ног, скольжу пальцами по смазке, толкаю внутрь один. Малышка ерзает и комкает простынь ладонями. Такая открытая сейчас. Возбужденная. Голодная девочка.