Подчиняюсь, когда он давит на мою поясницу.

Ян заставляет меня прогнуться, бесстыдно расставить ноги для него. Сзади раздается шуршание ремня, звук расстегивания молнии. Между ягодиц ложится обжигающе-возбужденный член, я всхлипываю, когда чувствую, его размеры.

Низ живота оплетает тянущим желанием, на внутренней стороне бедер мокро…

— В первый раз будет быстро, — рычит около уха, сжимает сосок, оттягивает. — Выдержишь, малышка? — ладонь скользит по животу к чувствительной развилке, пальцы снова ныряют внутрь. — Ты такая узкая.

Ян припадает губами к моей шее, водит языком по коже, всасывает кожу. С каждым разом все сильнее.

— Не смей! — взвизгиваю, когда понимаю, что он задумал. — Не смей меня метить!

— И что же ты сделаешь? — развязно спрашивает и возвращается к моему горлу. Я дергаюсь от вспышки резкого огня.

Он укусил меня! Укусил и оставил засос на том же месте.

— Тебе что, шестнадцать? Чертов малолетка… — пищу, потираю пальцами шею под грудной смех сзади.

— Отомстишь потом, девочка. Хоть всего меня «изрисуй», — Ян продолжает смеяться, трется членом о мою промежность, пока его крепкие ладони мучают грудь.

— Да тебя еще на первый раз не хвати…

Я задыхаюсь, вместо ответа получив жестокий беспощадный рывок бедрами. Он входит в меня сразу весь, не позволяет привыкнуть, прорываясь глубже.

Срывается на три мощных толчка в качестве наказания за слишком длинный язык и только потом замирает, растянув меня на максимум.

— Ты в порядке? — хрипит мне на ухо, когда замолкаю.

А я даже стонать не могу, когда все мое тело разом взрывается от переизбытка ощущений. Боль от его размеров смешалась со сжигающим меня удовольствием, а пальцы Яна на чувствительном бугорке между ног и груди вытолкнули меня за край.

Внутренние мышцы продолжают пульсировать вокруг твердого члена, я скребу ногтями обои и прикусываю губу до крови.

— Только не говори, что ты уже… — он удивляется, медленно толкнувшись внутри моего еще не отошедшего от оргазма тела. — Да-а, малышка, ты определенно кончила.

Мне одновременно и стыдно, и до безумия хорошо.

— Давно не было, крошка, или это я настолько горяч? — издевается.

— Самодовольный…индюк… — кое-как выдавливаю из себя.

Из груди вырывается вскрик, когда Ян снова резко ведет бедрами. Его пальцы, испачканные моей смазкой, толкаются в мой рот.

— Молчи, чудо. Разрешаю только стонать.

Отстраняется, чтобы снова проскользнуть на всю длину своего члена. Наваливается на меня, вжимает в стену грудью, пальцы порхают по складкам, задевают каждый раз клитор. Дразнит. Распаляет снова. Там все ужасно чувствительно после первого оргазма…

Оказалось, я могу. Полноценно. С мужчиной. За несколько чертовых минут и всего пару толчков.

Боже… Ян вздергивает меня повыше и входит теперь под другим углом. Задевает какую-то особенную точку внутри.

— Мамочки… — я пищу, качаясь на носочках своих лодочек.

— Здесь только папочка, малыш, — усмехается в открытую, делая очередной толчок навстречу.

Прижимается к моим ягодицам и вылизывает шею. Мучает твердые горошины сосков шершавыми подушечками.

У меня подгибаются колени, когда Ян в очередной раз доводит меня до грани, но специально замирает, оттягивая мое удовольствие.

— Не можешь устоять передо мной? — влажно целует чувствительное место за ухом, разворачивает меня лицом к себе и подхватывает под бедра.

Туфли слетают и бьются о пол, я обвиваю мужскую шею и ударяюсь затылком о стену, когда меня очень медленно растягивают новым проникновением.

Вместе с откровенными жадными поцелуями Ян начинает набирать темп. Мои соски трутся о его грудь, когда он ударяет бедрами. Воздух наполняется пошлыми звуками, на коже выступают капельки пота.

Сгораю от лавы под кожей, улетаю в окутывающий меня туман. Я сцепляю зубы, когда напряжение во всем теле взлетает до самой высокой отметки. Больше не могу терпеть.

Мои ногти действительно оставляют следы на спине Яна. Он рычит, когда я царапаю его плечи, вбивается в меня со всей силы, так невыносимо грубо и сладко одновременно, что я не могу даже сделать вдох между беспрерывными стонами.

В слабом освещении номера его глаза почти черные. Дьявольски прекрасные. В них плещется тьма, она разрастается от каждой моей реакции, от каждого вскрика и нового сжатия мышцами раскаленной, перевитой венами длины.

Скулю, падая головой на его плечо, когда уже вот-вот… Когда еще несколько выпадов бедрами и мой рай.

Мои стоны становятся громче, в горле саднит от неконтролируемых хрипов. Я раньше думала, что так не бывает, а сейчас умираю в руках мужчины, о котором я знаю лишь его имя, и хочу еще.

— Давай, малышка. Покажи, как тебе хорошо, — Ян хрипло шепчет мне в губы, когда я сжимаюсь вокруг него до боли.

Кончаю, потерявшись вообще во всем.

В мире. В Яне. Во всех своих ощущениях, от которых каждую клетку разносит на миллиард таких же.

Я вцепляюсь в его плечи, обессилив. Вздрагиваю от рваных выдохов возле моего уха и пульсирующей болью хватки на бедрах. По ноге стекает теплая сперма.

Господи, я никогда не забывала о презервативах! Всегда параноидально следила за этим, пару раз отказывая из-за их отсутствия.

— Т-ты… Ты… — захлебываюсь собственным голосом.

— Я успел, сладкая. Сука, в заднем кармане же были, — успокаивает меня, водит носом по влажным волосам. — Не переживай, я чист. Обычно не трахаюсь без резинок, а с тобой нахрен забыл обо всем.

Он опускает меня на пол, отходит, удостоверившись, что я могу стоять. Футболкой стирает мутные потеки с моих бедер.

Где-то на комоде вибрирует его телефон, Ян бросает взгляд на экран.

— Важный звонок, детка. Кровать с мини-баром в твоем распоряжении, я быстро, — наклоняется, лизнув мой сосок, подмигивает и уходит на балкон, оставляя меня в полной растерянности.

Мозги начинают вставать на место. Что я наделала, боже? Как вообще могла опустить до такого?

До грязного секса с первым встречным…

Я быстро натягиваю на себя мятое платье, прижимаю туфли с сумочкой к груди и смотрю по сторонам. Никак не получается найти белье. Плевать, пусть остается здесь, Ян все равно разорвал его в клочья.

Выбегаю из номера, дрожащими руками ищу ключ-карту в клатче. Я прижимаюсь спиной к двери, когда оказываюсь внутри, дышу так, будто пробежала несколько километров.

— Агата, — практически сразу раздается в коридоре, дверь вибрирует от стука. — Открой, твою мать. Не зли меня, девочка.

Но я не открываю.

Прячусь в своей скорлупе прежнего правильного мира, где нет места таким вот Янам.

Агата

— Бодровская, опаздываешь, — Кристина смотрит на меня краснющими глазами. — А я, между прочим, пришла за десять минут и даже заняла тебе место.

Она убирает сумку с соседнего стула, на который я и опускаюсь.

— Я вообще не хотела приходить, но в номере было еще скучнее, — шепчу ей на ухо, чтобы на нас не шикали сидящие впереди. — Ты не могла еще выше забраться, вот скажи мне? Я чуть каблуки не обломала на этих ступенях.

— Ты же знаешь, что я со школы не люблю первые парты. Мне моя любимая галерка по душе, здесь и вздремнуть можно, если вместо молодых красавчиков будут выступать профессора с сединами. Я вечно засыпаю под их монотонный бубнеж.

Кристина заселилась в гостиницу сегодня, взяв билет на раннее утро. Есть у нее один бзик — нормально выспаться может только в своей постели. В каком бы состоянии она ни была, родная подушка дороже всего на свете. Она даже у меня ни разу не оставалась.

— Что у тебя с лицом, Агат? Выглядишь какой-то помятой, — подруга отвлекает меня от созерцания огромного экрана на противоположной стене.

— Все нормально… — рассеянно отвечаю. — Матрас слишком жесткий попался, просыпалась несколько раз за ночь.