Когда про мага мне рассказывала Джесси, в моей голове сформировалось впечатление, что Гаррет является этаким старцем в мантии с длинной седой бородой, особенно после её слов о том, что волшебник уже разменял второе столетие. Что ж, это впечатление оказалось ошибочным. На вид магу можно было дать от силы лет шестьдесят. Белоснежные седые волосы аккуратно зачёсаны, борода также ухожена. Цепкий взгляд серых глаз вечно изучает окружение. Посмотришь в них — сразу поймёшь, что человек многое повидал.

— Отдельно хотел бы вас поблагодарить, — продолжил он, затем сделал паузу и, видя мой вопрос, пояснил, — Благодаря вам у меня появилось огромное количество материалов для исследования, начиная от проклятия, что было создано ещё во времена старой магии и заканчивая знакомством с этой прекрасной леди, — он перевёл взгляд на рядом стоящую Джесси и довольно улыбнулся, — Её история поражает меня до самой глубины души, а сам факт подобного явления будоражит мой разум… К тому же, знакомство с уникумом, — он посмотрел на меня, — Да ещё и не взятым под крыло гильдией — для меня сродни чему-то, скажем, невероятному, и я бы очень хотел обсудить это с вами тет-а-тет.

Беседа с Гарретом была очень продолжительной, перетекающей с одной темы на другую. Мага особенно интересовали подробности того, как именно у Джесси появилось сознание, откуда она вообще взялась. И хоть он уже слышал это от неё самой, мои слова ему также были важны. После же его интерес перетёк на мой уникальный источник. Правда, ему хватило лишь подтверждения этого факта, после чего он сделал мне небольшое предложение, касающееся совершенствования моих способностей в этом ключе. Я обещал подумать, хоть и знал, что вероятнее всего откажусь. Магия, конечно, являлась удивительной вещью, однако я не питал к ней никаких чувств. Она есть и всё. При необходимости и возможности использую, но не более. Не лежало к ней моё сердце.

От него я же услышал признание в том, что пока я был без сознания он и Джесси были вынуждены произвести некоторые изменения с моим источником, после чего я бестактно ушёл в разум прямо посреди разговора, дабы проследить за этими изменениями.

Это со своим источником рано или поздно проделывал каждый маг, желавший усилить собственное тело или же разум. Кто-то улучшал свои физические возможности, кто-то усиливал заклинания, кто-то продлевал себе жизнь.

Рано или поздно я тоже планировал этим заняться, однако на данный момент считал, что до этого ещё слишком далеко. Поэтому признание, мягко говоря, удивило меня.

Изменения я видел и сам. Элементы, что порождались сферой, более не развеивались, а собирались в плетения, сеть которых окружила мой разум. Осмотрев нити и печати, я смог сделать определённые выводы, однако, всё же, важнее мне было услышать это от тех, кто эти изменения вызвал.

— Защита? — коротко спросил я, вернувшись в реальность.

— Физическая и ментальная, — подтвердила мои выводы Джесси, — Активная всегда и питающаяся от избытка энергии.

— Вы ведь не только её сделали?

— Не только, — вступил в разговор маг, — Уж простите, но с предложения вашей…

— Подруги, — подсказала нужное слово Джесси.

— Подруги, — продолжил Гаррет, — было решено компенсировать вам утрату жизненно важной части зрения, поэтому часть энергии была потрачена на улучшение ваших физических возможностей. При желании вы сможете переделать их под себя.

— И что конкретно вы имеете в виду под «улучшением физических возможностей»?

— Небольшое улучшение выносливости, также реакции, — ответила девушка, — И повышение болевого порока, — затем, видя мой удивлённый взгляд, пояснила, — Не всегда твои навыки, полученные от твоих тренировок, смогут тебе помочь. Вдруг с тобой ещё что случится, — её голос дрогнул, — Я не хочу, чтоб ты пострадал ещё сильнее…

Я действительно мог её понять, ведь, наверное, предоставь мне такой выбор, я бы сам сделал что-то подобное. Также бы добавил защиту, так же бы повысил свою выносливость и, скорее всего, изучил бы возможность добавить ещё что-то. Поэтому никаких претензий к ней я не имел и даже, от части, был благодарен.

Ещё одной важной темой стало состояние Лексы. Меня вытащил источник, а вот с ней всё было гораздо сложнее. Девушка не имела такой структуры разума, как я или другие маги. Добавить ей источник было невозможно физически — это с практически стопроцентной вероятностью привело бы к смерти девушки. Её сознание также находилось где-то за пределами разума, поэтому и возникали такие проблемы с тем, чтобы вернуть её в чувства. Теоретически проникнуть в это запределье можно было бы через мир грёз, однако как это сделать, пока что было неизвестно.

Идея заключалась в том, чтобы отправить человека в эту бездну, дабы он нашёл там девушку и направил к её разуму. И опять же, теоретически это было возможно, однако практический способ был неизвестен.

Известно было то, что отправиться в бездну должен тот человек, кто умеет управляться со снами…

Время потянулось вперёд, и это ожидание тяжким грузом отразилось на мне. Пока доктор Гелаберт и Гаррет пытались найти способ осуществить проникновение в бездну за пределами разума, превратить теоретические расчёты в практическое безошибочное решение, мне оставалось лишь ждать, и я ничего не мог с этим поделать.

С подачи всё того же доктора мне всё-таки было разрешено зайти в палату к Лексе, и увиденное не слишком-то внушало доверие. Девушка неподвижно лежала на кровати. С виду могло показаться, что она просто спит, ведь дыхание её было ровным и спокойным, но холодная маска, застывшая на лице говорила о совершенно обратном.

Её лик был чист. В том, что случилось, не было её вины, и от того было ещё больнее единственным глазом смотреть на более недвижимые чёрные трещины, что тянулись от подбородка вверх.

Я проводил в палате всё своё время, отлучаясь лишь на какие-то мгновения. Мне просто было тяжело не видеть её. Я боялся, что пока меня нет, с ней что-то может случиться. И хоть ничего нельзя было сделать, так мне было спокойней.

Однако это спокойствие было нарушено, когда с моего лица была снята повязка. То, что я увидел в зеркале, повергло меня в шок. Со стороны это выглядело действительно жутко, и в тот момент моё сердце болезненно закололо, а на затылке точно появилось несколько седых волос. Часть лба, бровь, небольшой кусок щеки превратились в одно сплошное месиво, словно по лицу прошлись мясорубкой. Среди развороченной кожи, исполосованной чёрными нитями проклятия, находился затянутый пеленой невидящий глаз. Посеревший, теперь больше похожий на обычный стеклянный шарик.

Без боли и слёз на это нельзя было смотреть. Каждый взгляд на ужасные шрамы возвращал меня назад во времени, когда трагедии в Нестабильных землях ещё не произошло, и отряд ещё был цел. Только это были отнюдь не приятные воспоминания — это был самый настоящий кошмар, преследующий тебя снова и снова.

Когда призраки всё ещё живых людей вновь и вновь появлялись за твоей спиной и начинали нашёптывать тебе, что это ты виновен во всём случившемся, что судьба погибшего воина лежит на твоей совести, что жизнь девушки сейчас лежит на весах, склонившихся отнюдь не в твою сторону. Это шёпот медленно превращался в сводящий с ума крик.

Избавиться от него помогла лишь маска. Холодный загрунтованный кусок металла, повторяющий человеческие черты, лёг на лицо и позволил забыть об ужасе, произошедшем со мной. Но даже это не позволяло до конца изгнать этот страх из моего разума.

Три четверти лица скрыто за ширмой, не позволяющей выдать ни единой эмоции. Открыт лишь видящий глаз, и только его слабые подёргивания позволяют понять истинное моё состояние.

А оно, как нетрудно догадаться, просто ужасно. Казалось бы, не прошло и месяца, как то, что можно было назвать идиллией, было полностью разрушено. Твой товарищ погиб, любимая при смерти, ты сам чертовски сильно пострадал и обрёл уродство, которое будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. И главное, ты ничего не можешь с этим сделать. Остаётся лишь ждать…