— Причешись, Ефим.
Глава вторая
До появления на колхозном выгоне он прожил неимоверно долго на планете Рюм, затерянной по правую сторону Млечного Пути.
На планете давно царила безмятежная голубая жизнь… В далеком прошлом остались жуткие тысячелетия хаоса, когда рюмяне, еще не голубые, а волосатые, проламывали друг другу головы в нудной борьбе за существование… Метеоритные дожди молотили тогда планету. Злобные микробы вдруг размножались и обгладывали все живое. Налетали грозы, и молнии гонялись за рюмянами, которые визжали от обиды и бессилия… Словом, сорок тысячелетий прошли без особой перспективы…
Наконец рюмяне стали соображать, что колотьем много не добьешься. Постепенно они начали преобразовывать весь этот дебош природы. Над планетой растянули сетку, в которую ловились метеориты. Молнии при помощи науки стали направлять прямо в бытовую электросеть. А из злобных микробов начали гнать безалкогольные напитки — разум победил окончательно.
Планетой стал править Высший Мозговой Центр. Мозговой этот Центр вскорости обеспечил рюмянам поголовное бессмертие.
Кстати, зарождение жизни тоже совершалось на принципиально новом уровне. В сосуд типа кофеварки засыпался белковый порошок. Две чайные ложки. Наливали холодного кипятку. Затем вращали ручку, и через определенное контрольное время получалось довольно живое существо неясного пола.
Имелись ли на планете женщины, иначе выражаясь, существа противоположного пола? Трудно сказать… Поначалу они имелись и даже приносили потомство. Но в период расцвета, избавленные от мук ревности и деторождения, они поблекли и поголубели навсегда.
Из-за маленьких размеров планеты города скоро покрыли всю ее поверхность и стали расти вверх, как перевернутые сосульки. Многие жили внутри планеты, где восходило и заходило маленькое химическое светило. Всюду, конечно, веял ветерок от скрытых вентиляторов и порхали синтетические бабочки. Что и говорить, жить было можно. Одно было малость неудобно — обязательное бессмертие…
Чтобы помереть, требовалось разрешение ВМЦ (Высшего Мозгового Центра). Получить такое разрешение могло только существо с исключительными заслугами.
В общем, голубой этой жизни не виделось ни конца, ни перемен… И вот от некоторой скуки рюмянам начали сниться довольно странные сны…
Кому-то снилось, что он в лесной речке ловит рыбу на живого червячка. Кому-то мерещилось, что он в деревянной баньке парится хлебным квасом. Кто-то увидел, что он катается на коньках в школе детского фигурного катания… Рюмяне так увлеклись этими видениями, что ложились спать пораньше, не дожидаясь запланированной ночи. Всеобщая спячка разрасталась. Во сне рюмяне тушили пожары, валили лес, пеленали детей, играли в домино, рвали живые цветы и квасили капусту…
Наконец один из членов ВМЦ, невзрачное существо по имени Глоус, главный теоретик голубого бессмертия, увидел во сне женщину с красными волосами. Круглолицая и босая, она выгоняла на зеленое поле какое-то странное животное с рогами и выменем. А потом, повязанная до бровей белым платочком, она ловко колола куски дерева железной штуковиной на рукоятке. Чтобы получше разглядеть эту женщину, Глоус заваливался спать прямо с утра.
Однако он уклонился от глотания таблеток и, видя ежедневно эту женщину, стал терять интерес к теоретическим проблемам. И однажды заявил на заседании Мозгового Центра:
— Коллеги, я пришел к выводу, что мы живем отвратительно! Мы замкнулись в своем благополучии, как шпроты в банке. Наши желания умерли. Мы превратились в обывателей Вселенной. Есть планета, на которой разумные существа страдают и волнуются, борются и любят. Мы должны немедленно установить контакт с ними. Я готов лететь. Если меня не отпустят слетать на Землю, я буду спать вечным сном!
Президент ВМЦ, существо с самой синей головой по имени Лур, завопил:
— Смотрите, к кому хочет лететь почтенный Глоус!
На Глоуса был направлен аналитический луч. За спиной Глоуса на стене вспыхнуло цветное изображение круглолицей женщины с красными волосами. Она сидела на завалинке и кормила грудью ребенка.
— Это позор, коллеги! — провозгласил Лур гневно. — Вот на кого нас променял!
Некоторые коллеги возмутились и загалдели. Лур выключил аналитический аппарат, но тогда другие коллеги закричали:
— Не выключайте женщину с грудью!
Некоторые кинулись к аппарату, чтобы включить изображение кормящей женщины, Лур стал их отпихивать, началась свалка. А Глоус опрометью бросился вон из Мозгового Центра в свой личный гараж, где давно и тайно мастерил шар для полета на Землю.
Глава третья
Бригадира Семена Грызлова они разыскали возле фермы. Увидев пришельца, бригадир поскучнел лицом.
— Объявился, значит, Тишкин? — только и сказал он вместо приветствия.
— Объявился, здравствуйте, — ответил пришелец радостно.
Бригадир почесал голову под кожаной фуражкой.
— Дак работать думаешь или сызнова по зеленому змию ударять?
— Работать, — ответил Глоус вдохновенно. — На ферму пойду.
Бригадир вдруг подозрительно поглядел на Тишкина:
— Тебя в синьку окунали, что ли?
— Лечился я, — сказал Глоус смиренно, — от змия.
Бригадир снова присмотрелся к Тишкину.
— Да ты вроде косой был? — спросил он с некоторым сомнением.
— Вылечили, — объяснил Глоус.
— Смотри, Ефим… — неодобрительно заключил бригадир, метнул в рот папиросу и начал щелкать зажигалкой. — Тьфу, забыл заправить.
— Пожалуйста, прикуривайте, — сказал Глоус и поднес бригадиру зеленый огонек на конце большого пальца.
Бригадир особо не удивился, но голос его потеплел.
— Руки у тебя, что и говорить, первые в районе, — сказал он, прикуривая от пальца. — Ты давай-ка электропоилки отлаживай, а то бабы голову мне открутят. К петрову дню сделаешь?
— Сегодня сделаю, — сказал Глоус скромно.
— Сёдни не к спеху, — ответил бригадир — Сёдни коровы напоены. А вообще-то брехай поменьше.
Так начал Глоус-Тишкин трудиться в бригаде. На ферме он не только живо отладил электропоилки, но и оснастил коровники зелеными фотоновыми светильниками, которые не только светили, но еще исполняли органные концерты, стимулируя процесс молокообразования. Затем он сконструировал устройство, которое без участия коровы превращало траву непосредственно в молоко. Однако это устройство вызвало неодобрение бригадира, потому что оно ослабляло внимание к живому животному. Иногда Глоус-Тишкин исчезал. И никто, даже Даша, не знал, что он в это время превращался в какую-либо деталь или запчасть, которой остро не хватало в хозяйстве. Так однажды он три часа прокрутился электромотором в сепараторе. Работал он и коленчатым валом грузовой машины, и насосом…
Но полностью счастлив он был только около Даши и ее восьмимесячной дочки. Более всего он любил сидеть рядом с Дашей и разматывать на нитки старые шерстяные вещи. Когда Даши не было, он играл с девочкой, превращаясь для нее в различные резиновые игрушки… Даша привыкла к нему и потихоньку стала забывать настоящего Ефима Тишкина. Ефим не писал и только однажды прислал небольшие деньги, что-то около пяти рублей. В бланке перевода Тишкин приписал большими печатными буквами: «Атарвал от сердца…»
Глава четвертая
В оранжевых сумерках после дождика Глоус-Тишкин сидел на завалинке и пиликал на гармошке. Ему было даже грустно от безмерного счастья. Неожиданно скрипучий голос окликнул его:
— Глоус!
Из-за колодезного сруба поднялась синяя голова, затем вторая. Глоус-Тишкин с содроганием узнал их: это был Лур, президент ВМЦ, и Марзук, главный исполнитель приказов Разума, редкая бездарь.
— Глоус, мы за вами! — объявил Лур, выходя из-за сруба.
— Идите вы… — сказал Тишкин, продолжая играть на гармошке.
Лур дал знак Марзуку, и они пошли к Тишкину с двух сторон. Лур, одетый в черный скафандр, двигая фиолетовыми бровями, говорил:
