На каменном возвышении крутился связанный Воробышев. Всклокоченный, покрасневший от натуги, он больше походил на школьника, чем на серьёзного работника библиотеки.

— Молчи, варвар, — певучий и сладкий тон Казимира Смурова невозможно было спутать ни с кем другим.

Алексей во все глаза глядел на потомка промышленника, заварившего всю историю со свитками и сектой в городке. Огромный кот сидел за спиной смотрителя музея в нише с фреской. Эта стена была превращена в место поклонения божеству. В мерцающем свете свежими красками проступал знакомый образ, но Алексей легко уловил отличия.

Черты оставались всё теми же, совершенными, но ни следа мягкости и принятия. Такой не отдаст дар, а скорее заберёт вместе с жизнью или душой. Грозный лик, где отражалась сила в каждой линии, тонкие шрамы искажали облик, соединяя две стороны мироустройства. Оказаться на пути подобной стихии было бы ошибкой. Свежесть изображения давала понять, что его частенько обновляли. Кто бы ни рисовал человека, называемого Ярославом «начальником», он постарался извратить образ, сделать его пугающим, несущим угрозу.

Тем временем, Витька Смуров, одетый в такой же чёрный балахон, что и остальные, встал возле подвывающего Воробышева. Оперативник Семёнов обеими руками удержал заведующего за плечи.

Казимир радостно взмахнул рукой с перстнем.

— У нас сегодня особый гость, господа. Историк и наш земляк. Праправнук доктора Лукашова, которого мы так хорошо помним и не устаём благодарить за помощь жителям города. Как бы нам хотелось видеть его в рядах благословенных хранителей!

Присутствующие молчали. Присмотревшись, Алексей ожидал увидеть, что у всех расширены зрачки, а взгляд отрешённый и застывший. Он предполагал, что члены секты одурманены, но ошибся. Их глаза горели таким же радостным возбуждением. С жадным нетерпением они следили за Смуровым-младшим и извивающимся Воробышевым.

— Очень жаль! — воскликнул Казимир. — Жаль, что доктор Лукашов и его отпрыск не пошли за истинной. Вместе мы достигли бы намного большего. Увы, всё моё красноречие не убедило их.

Что-то кольнуло в сознании Алексея, но ошарашенный событиями, он не сразу до конца понимал поток слов. Казимир словно смешивал безумный коктейль из времён и фактов. Кот щурился, лениво осматривая присутствующих, и выглядел вполне обыденно. Историк подумал, что произошедшее в кафе-баре ему лишь привиделось. Очень хотелось высказать всё, что он думает по поводу городка, секты и самого Казимира, но Алексей благоразумно молчал, наблюдая за оживлённым Смуровым.

— Сегодня мы собрались, чтобы свершилось правосудие, — торжественно после паузы провозгласил смотритель музея.

Его слова немного подзадорили слушателей. Администраторша Маринка приосанилась, поправляя плащик. Полковник довольно хмыкнул. И остальные зашептались, понимающе кивая.

— Прежде чем получить новое благословение бога Хонсу, нам предстоит осудить преступника. И третьим пунктом — особое подношение для повелителя.

Счастливый и певучий голос Казимира раздражал. Алексей словно тонул в этой бесконечной патоке, а в грудине, охваченная огнём сталь предупреждала об опасности.

Сообразят ли Сашка и Ярослав, где искать похищенного историка? Что с ними стало? Бармен из «Часиков» стоял среди сектантов, значит на работу придёт не скоро. Яр вызывал подкрепление — это Алексей помнил чётко.

— Этот человек, — протянув руку с перстнем, Казимир небрежно указал на Воробышева. — Этот ужасный варвар… — он намеренно повысил голос, говоря медленно и значительно. — Уничтожил лик нашего господина. Как мы должны поступить с преступником?

— Смерть! — выдохнули все разом, повторяя вердикт. — Смерть!

Воробышев нашёл в себе силы, чтобы попытаться выкрутиться из рук опера, но получил тычок кулаком в лицо. Голова его резко откинулась, ударяясь о камень. Заведующий библиотекой застонал, удивлённо заморгал, ощущая струйку крови, заливающую рот.

— Что вы творите… — От возмущения слова вылетели из Алексея сами собой.

Он не спрашивал, понимая, что сам находится рядом со смертью, как и несчастный, тщедушный служащий. Историк никак не мог осознать, что в реальности могут происходит такие дикие вещи. Теперь невозможно было сказать, каким образом родился в городке культ человека с фресок, но факт оставался фактом. И нашлись те, кто готов был прикрываться его именем, чтобы управлять жителями, преследуя свои цели.

— Правосудие, мальчик! — Казимир гордо вскинул голову. — Правосудие и историю! Варвар приговорён. Исполняйте!

Кот, будто соглашаясь с приговором, издал рокочущий «мяв», но с места не двинулся. Зашевелился Витька Смуров, неторопливо прошёл в другой конец небольшой залы. В нише стояла шкатулка, откуда он достал кривой нож. Удерживая оружие на пальцах обеих рук, Смуров сделал круг, обойдя всех сектантов. Алексей заглянул в лицо племянника Казимира и понял, что тот ничуть не колеблется. С лёгкость молодой мужчина взялся за алебастровую рукоять с чернёными египетскими символами. Воробышев сорвал голос и тихо скулил, следя воспалёнными глазами за исполнителем приговора.

Алексей не простил бы себе не попытайся вмешаться. Его, рванувшего к каменному возвышению, остановили несколько мужчин.

— Что вы хотите взамен⁈ — он решил потянуть время, пытаясь выторговать жизнь чужого ему человека.

— Не мешайте, юноша, — Казимир сурово свёл брови. — Ваше время придёт. И очень скоро.

— Убьёте его и меня — никогда не узнаете, где Сакральный Дар.

Витька остановился, занеся руку с серповидным оружием над Воробышевым, обернулся на дядюшку. В тишине мягко приземлился на толстые лапы кот, потёрся о ноги хозяина. Казимир поднял его, прижимаясь щекой к ухоженной густой шерсти.

— Плохая игра, — сладость Смурова растворилась в ярости. — Приговор вынесен и будет исполнен. Бог времени суров, но справедлив. Мы все свидетели, — он обвёл жестом прихожан необычного храма.

Горожане с восхищённым вниманием следили за Смуровым, а Алексей был для них незначительной, но досадной помехой. Несколько раз кот ткнулся носом в ухо хозяина. Ярость Казимира угасла, а губы растянулись в улыбке.

— Впрочем, если ты отдашь нам Сакральный Дар, то мы подумаем, как отблагодарить. Великому Хонсу по нраву добровольные подношения. Нам нужна эта вещь. Он желает получить её.

Казимир так многозначительно коснулся ладонью своего питомца, словно говорил о нём. Как будто именно кот посоветовал пойти на уступки в разговоре с историком.

— Какие гарантии? — упрямо стиснув челюсти, Алексей продумывал каждое слово.

Собеседник покачал головой, поморщился, когда со стороны тесной группки сектантов рефреном зазвучало:

— Смерть! Смерть!

— Люди ждут справедливости. Пойми, милый мой, не я решаю. Мы можем отпустить негодника заведующего, даже заткнуть ему рот, чтобы не выдал секретов, но его же прирежут в тёмном углу. Так какая разница, когда. Его смерть послужит уроком для остальных, а кровь станет даром божеству.

— Вы ненормальные, — Алексей вырвался из рук, всё ещё удерживающих его.

— Он даёт нам время жизни, так почему бы не отдать взамен такой мизер, как жизнь жалкого человечка. Твой прадед и его отец были такими же упёртыми глупцами, готовыми разрушить всё ради одной никчёмной жизни, — голос Казимира звучал устало, будто он в сотый раз втолковывал истину.

Питомец завертелся в его руках, ударил лапой с выпущенными когтями по щеке, зашипел.

— Хозяин недоволен долгими разговорами, — служитель музея подал знак продолжать. — А где Сакральный Дар, ты нам всё равно скажешь.

Алексей не успел двинуться с места, отвернуться или произнести хотя бы слово. Часто моргая, он смотрел, как по серым камням течёт бурый ручеёк. Всё это не могло быть правдой, но оставалось реальностью, от которой хотелось очнуться.

Воробышев хрипел недолго. Последняя судорога прошла по тщедушному телу. Грациозно прыгнув, кот ткнулся носом в окроплённые кровью камни, лизнул раз-другой. Люди молча ждали, пока тварь насытится. Существо перестало скрываться, сквозь шерсть проступила склизкая белая кожа.