Если бы только можно было начаровать защитное заклинание... Но стены из мастонита продолжали по крупицам вытягивать магию из тела, лишая такой возможности.
Смахнув кровь, застилающую глаза, с усилием поднялась и, чувствуя, что перед глазами всё расплывается, бросилась сквозь дымовую завесу. Через пару отчаянных шагов поняла, что теряю сознание: ноги подкосились, в ушах зашумело, и я рухнула в охваченную огнём бездну. Больше не подняться...
Сквозь приоткрытые веки видела, как охваченная пламенем статуя Иссеиды, невозмутимо взирает на разрушение своей обители и молчит, сжимая мраморные губы. Отчего-то сейчас мне показалось, что она сомневается в своём решении, но изменить его уже невозможно.
Как же я исполню свою часть уговора, богиня, если погибну под обломками здания или задохнусь мгновением раньше?
Ненасытное пламя бесновалось, силясь вырваться из этой темницы и ринуться дальше — туда, где хотя бы виден клочок чернильного неба. Потому огненные маги и считались невероятно опасными: потеряй они контроль, и мрак из самых глубин хаоса вырвется наружу, унося с собой тысячи жизней.
Словно во сне ощутила, как сорвавшийся булыжник зацепил ногу, но боли больше не было, да и кислород, казалось, уже не так уж и нужен. Судорожно сделала короткий вдох и ощутила, как всё вокруг застилает черная пелена — теряю сознание.
Резкий рывок, и мир перевернулся.
Чьи-то сильные руки подхватили меня с земли, и я, безвольно повиснув на них, смотрела, как отчего-то языки огня расступаются перед моим спасителем, словно нашкодивший пёс, лебезящий перед хозяином. Кого же может испугаться чистая стихия пламени?
Словно в ответ глаза, в которых растекалась губительная лава, встретились с моими.
Наверное, стоило бы испугаться, но после слов Иссеиды, перевернувших мой мир, во мне, кажется, не осталось места страху. Раньше я думала, что демоны ворвались в нашу империю, разрушив привычный уклад жизни, свергнув нашего правителя и захватив трон. А оказалось, что старый мир был ничем не лучше: в южных провинциях процветало рабство, в северных — самоуправство градоправителей. И я никогда по-настоящему не была свободной: за меня всё давно решили и предрекли мою судьбу. Отец, которого я никогда не знала, не мог за меня заступиться, матушка, покинувшая меня так рано, и вовсе прокляла, считая, верно, что таким образом заботится обо мне, выдавая за первого встречного. Ведь бедной сиротке больше ничего не остаётся...
Холодный ночной воздух бережно окутал меня, касаясь порезов и ушибов. Попыталась шевельнуться, но боль в груди не позволила этого сделать — сильные руки сжали крепче, так что я теперь носом касалась словно бы раскалённой груди своего спасителя, облаченного в строгую черную форму имперской гвардии. Мою догадку подтверждала серебристая вышивка в виде герба правящей семьи — спящий дракон, распластавший свои крылья.
— У вас сломано ребро и вывихнута лодыжка, — низкий, вибрирующий голос констатировал мои повреждения. — А ещё едва ли срослась кость на запястье... Должен признать, что вы весьма продуктивно провели время с нашей последней встречи.
Мужской голос, скорее похожий на какой-то неизвестный мне музыкальный инструмент, вынуждал меня вслушиваться, на мгновение забывая о боли. Попыталась сфокусироваться на лице своего спасителя — давалось это с трудом. Я словно бы видела картинку по частям: тёмно-бордовые глаза, в которых искорками пляшут отблески пламени, вишнёвые пряди волос, собранные в низкий хвост, лёгкая щетина на волевом подбородке, аристократический нос и губы, отчего-то скрывающие даже намёк на улыбку.
— Последней встречи? — Прошептала, едва разжимая спёкшиеся от крови губы, и тут же сипло вдохнула, пытаясь справиться с накатившей удушливой волной.
— На балу, помните? Вам докучал один светлый эльф. Вернее, тот, кто скрывался под его личиной.
— Получается, вы спасли меня дважды. — Говорю ли я вслух или только беззвучно шепчу?
Столько вопросов роятся в голове, сталкиваясь и вновь разбиваясь на осколки, что ухватиться за какой-то из них практически невозможно. Неужели среди демонов есть видящие? И как, хаос побери, он вытащил меня из адского пламени?
Тихий стон срывается с губ, и на мир снова меркнет. Совсем рядом раздаётся лавина голосов, гремят взрывы, и обрушаются стены. То и дела виднеются вспышки защитных заклинаний.
Демон будто бы невзначай касается носом моих волос, на мгновение задержавшись, и вдыхает запах (каменной пыли и гари?), а затем продолжает говорить, вынуждая вновь сосредоточиться на его голосе, и боль отступает.
— Я должен извиниться перед вами. Возможно, мне не стоило поступать так, потокая своим желаниям, но, признаться, об этом я сожалею меньше всего. Цветок чаандри растёт лишь на моей родине, а потому, принимая подарок, вы не могли знать о его свойствах. В простонародье его называют хрустальным цветком: спустя сутки он застывает, словно капля янтаря, сохраняя при этом отпечаток ауры человека, дольше всего соприкасавшегося с ним.
Так вот что это за брошка, найденная Изабеллой. Интересно, потеряла ли я её в храме или она всё так же лежит в глубоком кармане плаща?
— Найти магический след не сложно, особенно, если знать что искать. А я, видите ли, хотел пригласить вас на ужин.
Вот даже возмущаться сейчас желания не было, да и сил тоже. Лишь бы несли аккуратнее и не в наш лазарет.
— Господин главнокомандующий... — Раздалось откуда-то слева.
— Фахида ко мне, срочно, — стальные нотки в голосе, привыкшем раздавать приказы и не терпящем возражений, разительно отличитались от того, как буквально пару секунд назад мужчина успокаивал меня, стараясь отвлечь от полученных травм.
— Я здесь, господин.
Меня плавно опустили на землю, придерживая за талию.
Чьи-то пухлые, как у ребёнка, пальцы весьма точно коснулись того места, где невыносимо жгло грудь.
— Потерпите, голубушка. Будет немножко больно, но это стоит того, чтобы вновь порхать, как птичка.
Передо мной на коленях сидел невысокий полный мужчина с невероятно густыми бровями и чёрными, будто два уголька, проницательными глазами. Зелёный свет лечебных чар заструился из детских ладошек мужчины и впился чуть ниже сердца. От неожиданности вскрикнула, упираясь в демона, удерживающего меня со спины.
— Фахит... — Угрожающе произнёс мой спаситель.
— Ничего не поделать, господин. Обезболивающие чары применять никак нельзя: после большого всплеска энергии в стенах из мастонита какое-то время будет неусваиваемость чужих заклинаний. Достаточно быстро пройдёт, к тому же госпожа-чародейка отлично справляется.
Нежные пальчики клещами впились в повреждённую лодыжку — хотелось кричать во всё горло и дрыгать ногами, но, прикусив губу, терпела изо всех сил. Тем более, что после заклинания лекаря действительно стало легче дышать, грудь больше ничего не сдавливало. Даже странная пелена перед глазами стала потихоньку спадать: я разглядела странный тюрбан, украшавший голову невысокого мужчины и удивительное множество мелодично-позвякивающих браслетов на его запястьях.
— Ну вот и всё, голубушка. Даже синячка не останется — только небольшая слабость в теле, которая пройдёт буквально через день.
— Спасибо, — с удивлением прислушалась к своему организму, который, кажется, также удивлённо замер.
Маг взмахнул рукой и поспешно вскочил с колен, засеменив в сторону отряда, состоящего, самое меньшее, из дюжины человек — фирменная одежда имперской гвардии отчего-то заставила сердце биться быстрее.
Значит, господин главнокомандующий... Гм... Стоит попытаться принести благодарности более светски, что ли.
Горячая грудь демона, в которую я всё ещё упиралась, несколько осложняла выполнение правил придворного этикета. Осторожно вывернулась из крепкой хватки мужчины и замерла, совершенно неприлично разинув рот. Мало того, что передо мной сидел настоящий атлант, взиравший на меня с непонятным огоньком в глазах — то ли настороженным, то ли обеспокоенным, так ещё и это...
