О дьявольской привлекательности и её последствиях

— Вы осознаёте, что за один вечер сумели нарушить четыре пункта из устава Академии?

Удивлённо поперхнулась: у нас, оказывается, устав есть? Нужно будет в него обязательно заглянуть на досуге, чтобы удостовериться в правильности обвинения. «А то вдруг всего-то три и нарушила», — с затаённой надеждой промямлил внутренний голос. Но говорил он это так тихо и неуверенно, что сразу закралось подозрение: все пять осилила, а, возможно, и шесть. Поставила новый рекорд среди студиозов, так сказать.

— Раньше я мог бы закрыть глаза на ваши «шалости», но теперь… Вы же понимаете, что сейчас всё совершенно по-другому? Одно неверное слово, и вас вышвырнут за порог Академии. А я уверяю, за её стенами вас ждут одни неприятности. К сожалению, госпожа Селин отказывается сообщать руководству о произошедшем, потворствуя вашему безрассудству, но я позволить себе подобного не могу. Оглянитесь вокруг, адептка!

Послушно повертела головой, изучая изломы на штукатурке. Да, совсем Евстафий здесь всё запустил — требуется капитальный ремонт. Того и гляди стены трещинами пойдут. Непорядок. Обленились, чай, домовые. Им бы всё настоечки из сливовицы попивать да в ус не дуть.

— Я от вас подобного не ожидал, — патетично восклицает Татиус и, демонстрируя крайнее отчаяние и безвыходность своего положения, картинно заламывает кисти.

Актёр, да и только! Жалко, что мои жиденькие апплодисменты не сойдут за бурные авации.

А я-то уж как не ожидала от вас подобного… Так восхвалял свой народ на истории расологии, дифирамбы пел отваге и мужеству всего эльфийского племени. Кто там остроухих сравнивал с несгибаемым бамбуком из райских кущей? Ну-ну, лопух недоделанный! Так, подобострастный негодяй, который под ноги стелится великим мира сего.

— Неужели вам и сказать нечего в своё оправдание? Предупреждаю: тактика неведения здесь не сработает, я вас в этом уверяю. Вы, Ведина, пойманы с поличным.

Изучающе посмотрела на извазюканный в грязи мысок сапога: чего же тут говорить?

Вскинув голову, решительно посмотрела на профессора:

— К ректору, так к ректору, господин Татиус. Дорогу я знаю, можете не провожать, — заявила, храбрясь, хотя сердце, заключённое в груди, бешено колотилось.

— Обязательно провожу и лично доложу о ваших нарушениях, — хорошо поставленным менторским голосом отчеканил преподаватель.

Разочарованно выдохнула: сомневаться не приходилось — этот эльфийский зазнайка точно доложит, к тому же, наверняка, сгустит краски. Оставалось только уповать на доброту ректора. Всё-таки лучше уж пыль с библиотечных полок смахивать, чем быть исключённой из Академии. Тем более, что моя преступная деятельность, как её громко именовал Татиус, заключалась только в хищении некоторых не особо ценных предметов (честное слово, век бы они ещё на полке пылились без надобности), а также крошечном поджоге и взломе кабинета остроухого. Не очень удачного, стоит заметить, ибо хороший нарушитель — это не пойманный нарушитель.

Пока шла по узкому коридору, размышляла над несправедливостью бытия и над невероятно коварными шутками судьбы. Ну вот за что всё это навалилось на мою бедовую головушку?

Жили бы себе тихо-мирно ещё двести лет, ну или, так уж и быть, — хотя бы пять. Как раз за это время кто-то небезызвестный смог бы стать дипломированным чародеем, деньжат накопить, открыть свою лавку магических товаров. А там, глядишь, и кота бы завела: пушистого такого, мышей есть не охочего, да зато до сметанки жутко прожорливого.

Но нет — власть имущим спокойно не живётся, им интриги, заговоры подавай, ведь иначе скучно до безобразия. А как быть обычным работягам? О них кто-нибудь подумал?

Сердито подула на прядку, настырно лезшую в глаза. Мне бы сейчас не к ректору с повинной идти, а на трибуны зажигательные речи говорить. Читай сейчас Татиус мои мысли, несомненно, пришёл бы в ужас с его-то впечатлительностью. Но слишком поздно для повстаний и сопротивления: демоняки ступили на землю империи как блудные дети, нашедшие наконец-то свой дом, и явно надолго обосновались здесь: то ли плодовитый чернозём пришёлся им по нраву, то ли местный микроклимат казался поблагоприятней обжигающих песков пустыни.

Многие жители даже называли их освободителями. Хотя, как по мне, шило на мыло поменяли. Вернее, старое, обрюзгшее шило на легковоспламеняющихся, совершенно чуждых нашему менталитету демонов. Так что славненько, что эльф не утруждает себя применением столь энергозатратных чар. "Зато охранных маячков на свой кабинет он понавешать не поленился", — удручённо выдохнула, стараясь не сбиться с широкого шага остроухого, под который мне приходилось подстраиваться.

С тех пор, как защитный купол скрыл Академию от окружающего мира, прошла неделя, два дня из которой мы прозябали в неведении. Зачарованные вестники, присылаемые взволнованными родителями адептов, сгорали, едва достигнув щита. Ни одна вспышка портала не прорезала, казалось, загустевший от напряжения воздух. Адепты продолжали ходить на занятия и подчиняться внутреннему распорядку учебного заведения, однако разгорячённые политическими спорами студенты то и дело схлёстывались в словесных перепалках, которые нередко перерастали в драки.

Все вздохнули свободнее только в тот момент, когда было сделано первое официальное заявление императора: большую часть аристократии, не замешанную в незаконной работорговле, расхищении казны, не тронут — их привилегии останутся прежними, равно как и занимаемые должности. Правда, возникали определённые сомнения в том, что в нашей империи имеется хотя бы одна ветвь представителей голубых кровей, не скрывающая в своих многочисленных шкафах горы скелетов. Поэтому к словам нового владыки поданные, мягко говоря, отнеслись скептически. Да и как им можно было верить?

Невольно содрогнулась, вспоминая, как с дюжину этих существ объявилось на пороге Академии, когда магический купол пал, растворившись в воздухе. Они вошли сюда, словно властители вселенной, свысока глядя на юных чародеев. Неспеша, по-хозяйски прошествовали в кабинет ректора и о чём-то долго там беседовали с господином Барнабасом и срочно прибывшими на  совещание деканами факультетов.

Оказывается, в нашу первую встречу с представителями этой огненной расы, когда острые лезвия стражей находились в опасной близости от моей шеи, я совсем не успела их рассмотреть.  Зато сейчас смотри — не хочу, хоть до рези в гляделках.

Широкоплечие, высокие (пожалуй, даже выше тёмных эльфов), с резкими чертами лица и невероятно сильной магической аурой демоняки притягивали взоры своей необычной внешностью и одновременно с этим ловили восхищённые вздохи и проклятия. Правда, высказывать  последние в опасной близости никто не решался. Оно и понятно: шлейф силы, исходивший от них, трудно было не заметить. Впрочем, создания хаоса скрыть его особо и не старались. Они будто бы наслаждались пристальным вниманием, в котором в равных пропорциях смешались страх и любопытство, и снисходительно усмехались, демонстрируя удлинённые клыки.

А вскоре Академию чародейства наводнили новые студенты. Как оказалось, среди демонов было гораздо больше молодёжи, наделённой стихийным даром, чем у людей и оборотней вместе взятых. Почти все новоприбывшие адепты были определены на факультет боевой и портальной магии — целителей и некромантов среди демоняк практически не было.

Когда на семинаре госпожи Мистириады к нам добавилось около тринадцати демонов, добрая половина из которых была представлена девушками, беззастенчиво рассматривающими своих новых одногруппников, раздались тихие смешки и следом за ними едкие замечания. Однако, как только вампиресса стала задавать вопросы по необратимым проклятиям, они стихли, потому что демоны, казалось, заранее заучили все ответы.

Их красные волосы походили на очаги беснующегося пламени, охватившего Академию, начиная с её величественных шпилей и заканчивая сырыми подвалами. Иногда я ловила на себе заинтересованные взгляды чужаков, но тут же поспешно отводила глаза, ощущая, как опасно покалывает кончики пальцев. Несомненно, тот факт, что я полукровка с факультета боевой магии, да ещё и девчонка, не мог не привлечь их внимания. Однако, к счастью, очередь дружелюбных демоняк, жаждущих познакомиться, за мной не выстраивалась.