Ее голос то взлетал вверх, под высокие своды, то прятался шепотом по углам, шелестя, словно осенние листья. Гремел водой горной реки и вился трелью соловья, шипел углями костра под дождем и рычал раненым зверем.

Она пела и пела, горлом, кожей, нутром своим ощущая звуки. Сбивалась, перепрыгивала с одного на другое, будто торопясь наговорить миру этому все то, что сидело внутри, что волновало, что качало ее в своих объятиях. Старинные баллады и молитвы, песни на русском и испанском, на немецком и джерре. Тело дрожало, а за плечами будто крылья вырастали. Время застывало — и тут же летело птицей, и Марго хотелось схватить его, привязать к себе. И остаться — тут, так — пока не закончится… все. Время, силы, свет.

— Маргарита, нам пора.

На плечо опустилась ладонь, и девушка вздрогнула. Отпрянула, обернулась резко. Грен Лусар стоял близко, и в темных глазах его отражалась она — открытая, возбужденная, дрожащая от чистого восторга момента, который больше не повторится.

Она и забыла, что не одна тут.

— Да, — выдохнула девушка. — Да, конечно.

И пошла к отряду, уже готовому выступать. И когда они успели? Сколько же она провела там, в центре Храма Всех Богов, потерянная во времени и пространстве?

На пути ее встал Пашка. Схватил за руку, стиснул ладонь, и девушка подняла на него удивленный взгляд. Глаза парня, высокого, как джеррцы, но при этом очень худого, сияли таким восхищением, что она невольно залюбовалась.

— Рита, это просто великолепно! — восторженно заговорил он. — Ты видела, да? Видела? Идем, ты должна еще спеть.

Его ладонь была горяча, а хватка крепка, и девушка, будто завороженная, сделала пару шагов следом. Уперлась, опомнившись.

— Нам пора уходить, Паш. Время не ждет.

— Пару минут. Пожалуйста. Только проверим кое-что и все, я от тебя отстану.

Он смотрел так… жарко — как ученый на интересный материал, и Рита, усмехнувшись, отправилась обратно. Встала в круг, точно под шпилем, подняла на парня взгляд.

— И что дальше?

— Пой.

— Что?

— Что угодно.

Грен Лусар встал рядом с ним, на верхней ступеньке круга. Он никогда не противился инициативам Пашки, и Рита порой даже завидовала тому жадному вниманию, которое уделял маг парню. Умники, два сапога пара. Вот и сейчас, уставились одинаково внимательными взглядами, шепчутся, поглядывая то на нее, то на высокий свод, изрезанный цветными вставками.

Петь, значит? Что угодно? Она им радио, что ли?

И она, хищно оскалившись, затянула русские романсы, сладкие и тягуче-грустные. О любви, тоске, потерях и встречах. Удивленно моргнул Пашка, ухмыльнулась Линда, Витька показал большой палец.

«Мой костер в тумане светит, искры гаснут на лету…» летело над залом, стелилось, взмывало под потолок. Ахнула, широко распахнув глаза, Мия, Лера восхищенно-недоверчиво уставилась вверх, и маги один за другим зашушукались и застыли.

Марго перестроила взгляд, запрокинула голову и… запнулась на полуслове. В воздухе, падая с немыслимой высоты, кружилась золотая пыль силы. Сплеталась в вихри, повинуясь вибрациям ее голоса, дрожала и падала вниз, оседая искорками на волосах и одежде.

— Это же… магия, — прошептала Сонечка, расправляя плечи и подставляя лицо под нежданное золото, — но как?.. почему?

Маргарита вздохнула, прекрасно ее понимая. Тут, в темных землях, было пусто и глухо, и они, привыкшие в деревне к незримой подпитке энергией, здесь задыхались, будто заперты оказались в душной маленькой комнате.

А сейчас, наконец, вдохнули полной грудью.

— Я не знаю, — откликнулась Рита.

И запела вновь.

Линда

Они задержались в храме, зато потом шагали до вечера почти без остановок. Пение Марго их зарядило, даже тех, кто не был магом, но магов — в особенности. Девчонки взбодрились, парни повеселели, и, кажется, только это позволило им осилить столь длинный путь. Через город, Арденбургский мост, и вправду, невероятно величественный и мощный, вверх, к перевалу и запирающей его крепости. Тоже Арденбургской — кажется, фантазия местных иссякла на строительстве и на названия ее просто не хватило.

Серый, как и окружающие скалы, замок оказался маленьким, но суровым. Башни, стены, небольшой донжон — все старое, но простое, крепкое. Этакий камушек, брошенный в седловину. Вроде и невелик, а мимо не пройдешь.

Но прежде, чем попасть в крепость, им пришлось одолеть курумник, и это едва не послало все успехи дня псу под хвост. Каменное море образовалось уже в новую эпоху, и дорога ныряла в него внезапно, чтобы метров через триста так же внезапно вынырнуть.

Линда смотрела на острые камни размером от ладони до полутора метров, шаткие, наваленные хаотично, и стискивала зубы, очень надеясь, что никто не пострадает. Лошади волновались и не хотели идти, и разведчикам приходилось ощупывать едва ли не каждый камушек прежде, чем провести по нему остальных.

Спугнули пару шуршиг, гревшихся на солнышке, и их нервное тявканье эхом понеслось меж горами. Линда вскарабкалась на огромный валун, возвышающийся над курумником, огляделась. Простор и виды, какие тут виды! Серые скалы, хрустальные реки, шапки деревьев, буйство цветов и трав. Она обожала горы, и после лесной чащобы, в которой просидели так долго, эти места были для нее глотком свежего воздуха.

К стене добрались в глубоких сумерках. И им, странное дело, не удивились. Хотя стоило бы. Через Арденские темные земли ходили так редко, что даже ворота крепости открыть вышло с трудом. Девушка всматривалась в лица стражников и видела лишь искренний интерес. И ничего, похожего на изумление.

Почему так, выяснилось быстро. Грену Лусару доложили о шамане, который предупредил гарнизон о прибытии большого отряда, и маг в ответ лишь задумчиво покивал. Линда стиснула кулаки.

Значит, их ждали. Но зачем?

В этот вечер она не спрашивала ни о чем. Обмылась, яростно оттирая застарелую кровь и грязь, что-то поела, не замечая вкуса, и упала под бок Витьке. То, что спали они в общем зале на полу, среди толпы других людей, ее уже не смущало. Закинула по-хозяйски на парня ногу и отключилась, не успев даже как следует порадоваться выходу из темных земель.

А утром они встретились с шаманом.

Мия

Шаман оказался совсем не таким, как она представляла. Ведь какими должны быть шаманы? Старыми, непонятными, страшными. У этого в наличии был лишь преклонный возраст, да и то, не назвала бы Мия его стариком. Максимум — пожилым. Невысокий крепкий мужчина с сеточкой морщин вокруг глаз и у рта. Темные волосы с густой проседью собраны в сложные косы, совсем как у воина, взгляд голубых глаз ясный и молодой. Одет он был просто и по-походному, верхом на лошади держался более чем уверенно, и девочка едва сдержала разочарованный вздох.

М-да, старик Ньорт, шаман Севера, должен был выглядеть иначе.

Мужчина повернулся, и Мия увидела то, чего не заметила раньше: странное ожерелье в два ряда. На крепких бечевках висели… кости?! Некрупные, вроде первой фаланги пальца, испещренные рунами, много — целые гирлянды белых косточек.

Девочка сглотнула и вздрогнула, когда мужчина уставился на нее, будто выделив ее внимательный взгляд из пары десятков таких же. Опустила поспешно ресницы и долго еще не решалась посмотреть вновь.

— Ты могла бы прощупать его, — сказал ей вчера грен Лусар, когда убедился, что она достаточно восстановилась и падать в обморок больше не собирается.

Маг был задумчив и аккуратно подбирал слова, не давал прямых приказов, но… намекал на возможность содействия. А Мия отводила взгляд и думала, что он принял ее за кого-то другого. Все ее недавние подвиги вовсе не означали, что она стала другой.

Нет, не стала. Она не изменилась.

Она не хотела меняться.

И теперь даже мысль о том, чтобы прикоснуться к этому странному и жутковатому человеку, повергала ее в ужас.

В долину, лежащую за перевалом, они спускались с комфортом. Шаман привел с собой несколько человек охраны и две подводы, запряженные крепкими рабочими лошадками. Мия сидела во второй, и левая рука ее вцепилась в невысокий борт, не позволяя вывалиться наружу. Телегу трясло, и каждая кочка, несмотря на наваленное для мягкости сено, отдавала ударом в копчик. И все же, это было лучше, чем идти пешком, как мальчишки или гьярравары. Кажется, она находилась на несколько дней вперед.