Встречал тэн Рейнар. Протянул руку, вытащил рывком, хлопнул по плечу — вроде как похвалил. У валуна ждала Линда. Она успела переодеться и теперь отжимала мокрую гриву. Капли воды, падающие с волос, в свете костра тоже казались рыжими. Девушка улыбнулась загадочно и подала стоящую у ног бутыль.

— Очередная гадость?

— Не-а.

Улыбка ее стала шире. Виктор понюхал содержимое, но вместо ожидаемой вони почувствовал аромат меда и каких-то трав.

— Пей, он разрешил. И это покрепче обычного пойла, которое отчего-то называют пивом.

— Однако.

— Ага. Кажется, мы прошли какую-то проверку и теперь можем пить. Совсем как взрослые.

— Не уверен, что это нашему магу понравится.

Линда вскинула брови.

— Нашему? Грен Лусар теперь наш? У него свои подопечные, и ему до нас дела нет. А тебе до него?

Виктору вспомнился взгляд мага, тяжелый и пронзительный, его голос, то холодный, то обманчиво добрый. А еще Денис, Юля и мертвые торийцы.

— Посмотрим, — ответил парень и приложился к бутыли.

На вкус питье оказалось не хуже, чем на запах — сладкое, терпкое, по градусам как крепкое вино. Хлебнул еще, усилием воли прогоняя воспоминания. Не время, не место. И Линде не нужно знать, пока — не нужно.

Девушка подошла ближе, встала почти вплотную. Откинула голову чуть назад, заглядывая ему в лицо. В зеленых глазах плясали, словно бесенята, отблески костра.

— Советую это снять. Пока не замерз.

Показала пальчиком вниз, на мокрые штаны. И губу облизнула, зараза.

— Играешь?

— А если и так?

Он провел ладонью вдоль ее руки, от запястья и до плеча. Не касаясь, но близко, очень близко. Шумно вдохнул. От девушки пахло дымом и озерной свежестью, едва заметно полынью и сушеной ромашкой, а еще — теплом разогретого тела.

— А увлечься игрой не боишься?

— Я мало чего боюсь. И знаю, с кем можно играть, а с кем не стоит.

— Так уверена в себе?

Встала на цыпочки, потянулась. Щека легко коснулась щеки. Шепнула:

— В тебе.

Отстранилась, улыбаясь лукаво и чуть насмешливо. Но тут ее взгляд метнулся мимо него, рыжая забрала бутыль и отошла к костру. Витька обернулся.

Олег. И смотрит так, что добра не жди.

Губы согнулись в горькой усмешке. Играет. Только кто цель — он или бритоголовый татарин с русским именем? Черт бы побрал их симпатии и вражду, прошлые и нынешние! Он в таких забавах участвовать не намерен — игры с чувствами хорошими не бывают.

Не удержался, глянул на Линду. Та лежала на одеяле, прикрыв ладонью глаза — давала мальчикам возможность переодеться. Растрепанные темно-рыжие локоны, припухшие губы чуть-чуть улыбаются.

Доиграется она когда-нибудь, это точно.

Линда

Погода еще больше испортилась, начал накрапывать дождь, но быстро прекратился. Воздух стал сырым и прохладным, небо с рваными серыми облаками давило, но до темноты было еще далеко. Где-то там, в небесной мгле, висело, как приклеенное, тусклое солнце, и не думая закатываться за горизонт. Джеррские белые ночи, почти самый разгар — солнцестояние через декаду будет.

Линда вздохнула. Еще один день промелькнул, как не бывало. Время здесь летело птицей, и для скуки не оставалось сил.

Вечер прошел в болтовне и попытках войти в гьяр-до без помощи допинга. Они сидели вокруг костра, смотрели в пламя и старались поймать то ощущение осознанности и четкости, гьярры, энергии тела, направленной внутрь себя. Они познали его и теперь могли отличить и зафиксировать.

Получилось лишь у Юрки и Вити. Первый, не сумев удержать, вывалился из состояния почти сразу и издал разочарованный вздох, а второй замер, исследуя ему одному доступные глубины. Наставник присел рядом и принялся что-то нашептывать прямо в ухо.

— Тут важен контроль, — на удивление серьезно произнес Денис, подпихивая палкой в огонь хвосты прогоревших деревяшек. — Можно уйти в себя и не вернуться. Или уйти, и не услышать, как со спины подкрадется враг. Вообще, изучение себя, тела — лишь первый шаг. Потом начинается тренировка, изменение и выход.

— Куда?

— Из тела… куда-нибудь.

— Бред, — заявил Олег.

Камень, пущенный им в костер, поднял в воздух сноп искр.

— И ничего не бред, так тэн Рейнар говорил.

На это возразить было нечего, оспаривать слова наставника при нем самом никто не решился. Почти никто.

— И все же гьярра — вещь весьма сомнительная, — произнес Иван. — Неправильная вещь.

Не глядя, разгреб сор рядом с собой, освобождая место для папоротника, невесть как проклюнувшегося на твердой земле. Пальцы пошевелили молоденькие побеги, листья, словно потягиваясь, распрямились. Линда моргнула, потерла лицо, впилась взглядом в Ванькину руку, но тот уже оставил растение в покое.

— Здешний мир вообще неправильный, — с усмешкой заметил Юра. — Маги вон чудеса творят, да и народ тому же учат.

Ваня скривился, как от незрелого лимона.

— Маги, — сказал, как выплюнул, он. — Все беды от них. Не было бы этих чертовых магов, сидели бы дома.

— Ты прав, конечно, — ответил Юра, — но я б не отказался от дара. Пусть слабенького, хоть какого, но дара! Вон как с остальными носятся.

— Сложно без богатеньких родичей, да? — съязвил Олег.

— Ага, — лениво отозвался блондин, повел плечами, играя мышцами. — Железками всякими махать приходится.

Парни заухмылялись.

Между ними не было ничего общего. Один — сынок весьма состоятельных родителей, второй — парень с грубоватыми повадками и непростой жизнью. Олег терпеть не мог таких, как Юра — лощеных, сытых, имеющих все, что захочется. Они столкнулись едва ли не в первые дни, а потом еще раз, и еще. Хоть татарин и побил блондина, но тот оказался неплох, и каким-то невероятным образом, непонятным Линде, они стали товарищами. Хотя, что удивляться, Андрей с Олегом, люди абсолютно разные, тоже хорошо общались.

Андрей. Шевельнулось в груди сожаление, горько стало во рту. Девушка требовательно протянула руку, Ваня, криво ухмыляясь, передал бутыль. Отпила, прокатила по языку терпкую настойку, чувствуя, как теплеет в горле и ушах.

Парень вспоминался редко и внезапно — прав был грен Лусар, все «лишнее» почти выветрилось из головы, — но каждый раз воспоминания эти несли чувство вины.

Помолчали. Олег потянулся, вздохнул мечтательно:

— Пивка бы сейчас хорошего. Сто лет не пил.

— А я по байку скучаю, — сказал Юра. — И нормальным дорогам.

— У тебя что, мотоцикл был? — встрепенулся Денис.

— Ага.

— А не брешешь?

Юрка лишь усмехнулся и приложился к бутыли с алкоголем. Передал Тиму, тот пробурчал:

— А мне бы ноут с инетом. И наушники, чтоб вас не слышать.

Мальчишки рассмеялись, и Линда поймала себя на том, что тоже улыбается.

— Да, музыки не хватает…

— …и порнушки…

— У кого что болит…

И вновь смех.

Девушка слушала их вполуха. Вкусная выпивка разогрела кровь и расслабила тело, и Линда наслаждалась вечером, глядя то в костер, то через него на Витьку, который как раз покончил с тренировкой и сидел, не участвуя в разговорах.

— Вик, а ты от чего бы не отказался?

Услышала собственный голос и удивилась — это она спросила? Взгляды встретились над костром, парень усмехнулся.

— От гитары.

Мальчишки одобрительно загудели, мол, да, гитара пришлась бы к месту.

— Надо в поселке поспрашивать, может, есть что похожее, — предложил Денис. Обернулся к девушке, — а тебе чего не хватает?

Линда вздохнула. Она могла бы отмахнуться, брякнув забавную чушь, но поймала себя на мысли, что ей этого не хочется. Села ровнее, скрестив ноги. Улыбнулась.

— Ладно. Чего мне не хватает? Движения.

— Тебе что, тренировок мало?

— Не такого движения. Знаешь, чем я дома занималась?

— Что-то с фитнесом, да?

Фыркнула, передразнила:

— Да. «Что-то с фитнесом». Я танцевала. Ох, как я танцевала! Везде: на вечеринках и дома после учебы, на фестивалях по три-четыре дня с перерывами лишь на сон и еду. На улице, в парках, на сцене. — Девушка вздохнула, сказала с горечью в голосе, — мне очень этого не хватает. Свободы движения… да, именно так. Свободы. Как бы хотела я слушать музыку и двигаться, отдаваясь танцу. Не оглядываться и не думать, что кто-то может понять меня не так. Просто — танцевать. Увы, здесь это невозможно.