— Иди уже, надоел.

Витька криво ухмыльнулся, сказал напоследок:

— Я жду рассказ.

И вышел.

Маргарита

Ваня, как ни держался, слег со слабостью и температурой. Рита подозревала, что дело тут не в усталости организма или какой-то инфекции, и даже не в ране, которой несколько дней никто толком не занимался. Истощение его было магического характера, и девушка парня вполне могла понять. Сама знала, что такое расходовать силу без оглядки. И она затребовала для него хотя бы пять дней отдыха. Грен Лусар, проявив внезапную солидарность, с требованием согласился.

— Ты врач, делай, как должно, — сказал он, чем безмерно удивил Риту.

Она постоянно чего-то от него ждала: резких слов или неожиданных действий, экспериментов и уроков, о которых ребят забыли предупредить. Казалось, что маг не стремится сделать жизнь учеников хоть чуточку легче, наоборот, держит их в тонусе, не позволяя расслабляться. И тем большим было удивление, когда он согласился не только Ване дать передышку, но и всем остальным.

Линда вцепилась в эту новость и сказала, что им нужен праздник.

— И ты будешь петь, — заявила рыжая, бесцеремонно откидываясь на соседней с Ваней постели.

— Лин, сейчас не до развлечений, — проворчала Марго, меняя повязку на руке парня.

Рана выглядела сносно, но волновали температура и лихорадочно горящие щеки больного.

— А что делать? Мы все устали и приуныли. Дождь кончаться и не думает, тренировки отменились, практики тоже нет, а от лекций и книжек уже зубы сводит. Нет, пойми меня правильно, учиться я люблю, но… нам нужен праздник, как ни крути. Я, может, второе рождение отметить хочу. Все же Ваня меня спас.

— Тогда уже третье, — пробормотала Марго. — Едва не помирать входит у тебя в привычку.

— Я не специально, честно, — со смешком выдала рыжая. — Ну так что? На солнцестояние нам повеселиться не дали, так хоть сейчас погулять.

— Кто там говорил про вечеринку? — спросил Юра, едва войдя в комнату. — Эй, это моя постель!

— Я подвинусь, — отозвалась Линда.

И вправду, подвинулась, и парень плюхнулся рядом, облокотился о ее согнутые колени и похлопал по голени. Маргарита покачала головой. Может, они и считают столь… тактильные и свободные отношения нормальными, но здесь так не принято.

— Ну, так что?

— Нам просто необходимо развеяться. Юр, ну скажи ты ей! Марго прекрасно поет, слушаю, и мурашки по коже. И она намерена лишить нас этой радости.

Рита закончила с перевязкой и повернулась к девушке с парнем.

— Может, хватит ребячиться?

— Маргаритка-а, — протянул блондин, улыбаясь и заглядывая ей в глаза. — Соглашайся. Не прогадаешь.

Рита вздохнула. Наверное, они правы, и разрядка нужна всем. Но… куча скучающей молодежи, алкоголь… а еще маги и местные. Как бы чего не вышло.

И все же она позволила себя уговорить, и подруга развила бурную деятельность. Организовала перестановку и ужин — при этом сама почти не готовила и, уж конечно, ничего не таскала. Вдохновила ребят, где-то раздобыла «музыкантов», даже грена Лусара то ли убедить, то ли обаять смогла. Глаза рыжей сверкали, лицо не покидала улыбка. Быстрая и неутомимая, возражения девушка отметала как нечто несущественное. Линда явно попала в свою стихию и была в ней хороша.

Хоть и волновалась Марго, но вечер удался. Да, робела поначалу малышня, а мальчишки не торопились участвовать в плясках, но рыжая всех втянула в действо. Хороводы и «ручеек» пошли на ура, а «норвежский круговой» отлично лег на местную музыку. Гьярравары исполнили нечто свое, столь боевое и грозное, что, казалось, вздрогнули стены, а грен Иртен, наплевав на технику безопасности, поиграл с огнем. Как ни странно, но все остались целы и невредимы.

А сама Рита пела, как не пела уже очень давно.

В словах и вибрациях всегда была магия, древняя, исконная. Она знала это и чувствовала ее и раньше, но здесь… мир словно отзывался на ее пение, начинал звучать в унисон, выстраивая невидимые токи энергии в стройную картину.

Но невидимыми они были не для всех.

Так Паша, о чем-то споривший с Максом, вдруг замер, ошалело поводя взглядом по комнате. Наклонился к приятелю, и уже оба они уставились во все глаза на Маргариту. А она скользнула в привычный мир серебристо-золотых росчерков, и не удержалась от вздоха — до того красивым и правильным он показался. Тут же взяла себя в руки и продолжила петь.

А затем, когда смолкла Рита, и музыканты завели нечто медитативное, но, в то же время, энергичное, на центр комнаты ступила Линда. Закружился золотой вихрь, повинуясь каждому ее жесту. Рыжая двигалась так, словно знала, что делает, видела все те же потоки. Как это возможно без дара, Марго представить себе не могла, но реальность доказывала: это возможно. И еще как.

С минуту девушка терпела, косясь на грена Лусара — тот сидел в одиночестве и, лениво потягивая вино, смотрел на танец, — а потом пересела ближе. Мужчина едва глянул на нее, повел рукой, и рядом возникла одна из тир. Осторожно, будто опасаясь совершить неверный жест, она подлила в кружку Риты вина и неслышной тенью отступила во тьму.

— Чистое, — обронил мужчина.

Девушка скривилась недоверчиво.

— Ты же сам учил не пить с магами.

Красивые губы мужчины дрогнули в едва заметной улыбке.

— Ты когда-нибудь научишься вновь доверять мне?

— Не знаю, — честно ответила Маргарита. — А стоит?

— Тебе решать.

Она, прищурив глаза, продолжала наблюдать за Линдой вторым, магическим, зрением. Золотые точки колыхались волнами, сплетались в узоры, стелились по полу и взмывали под потолок. Льнули к девушке, невесомо обнимая, и следовали хвостом.

— Ты видишь то же, что и я? — наконец, спросила Марго.

— А что видишь ты?

И опять эти глаза, от темного взгляда которых сбивается с ритма сердце — то ли от страха, то ли еще от чего.

— Лин…

— Танцует, — выдохнул он вместо нее. — Очень красиво и правильно.

— Она же не маг.

Кажется, ему хотелось поговорить не меньше, чем Рите — услышать ответы.

— У нее нет дара, если ты об этом. Она не видит того, что видим мы. Зато у нее есть чутье. Джеррцы называют таких дев гьяр-краши, в Таэллии же их зовут фьяллами. Не маг, не ведьма и не шаман, но…чутье есть. Вдохновлять, очаровывать или же злить, выстраивая потоки нужным образом — это все про них. Что интересно, Псы Тория используют те же методы — движение и звук, но основа тут разная. Там, где у торийцев отточенные фразы и жесты, у танцующих дев — чутье и…

Он пошевелил пальцами, подбирая нужное слово.

— Они растворяются в танце, пропуская все через себя, — произнесла Маргарита, не отрывая взгляда от Линды.

— Пожалуй, так.

Сам он смотрел лишь на Риту. Этот взгляд чувствовался кожей, и хотелось заслониться от него рукой.

— Мне кажется, — сказала она, — Торий был совсем не дурак, раз создал на этом целую систему магии. Боевые молитвы — слово, движение, ритм. Наверное, весьма эффективно.

— Все зависит от цели. Когда главным было выжить, научиться обороняться от иных тварей и приструнить заигравшихся в войну магов — да, молитвы Тория были лучшим из возможного. Но сейчас…

Он замолчал, она послушно спросила:

— Что сейчас?

— Мир меняется, Маргарита. Братств всего три, как заповедал Торий, — Псы, Мечи и Светочи, — но ветвей у них много. И единства меж ними нет уже давно. Воюют за власть, воруют друг у друга одаренных. А на тех, кого не могут заполучить надолго, ставят свой знак, перекрывая доступ к силе и коверкая контуры. Якобы во благо простых людей, но… ты сама понимаешь, забота о людях — последнее, о чем они пекутся, запечатывая мага. Торий был хорош, но его время давно прошло. А последователи его забрали слишком много власти, и расставаться с ней не хотят.

«Все как всегда», — подумала Рита. Деньги и власть. И знамя идеи, которым всегда можно прикрыться. Покосилась на мага. Впервые после того то ли урока, то ли попытки обольщения она разговаривала с ним так спокойно и легко, почти что открыто.